Илья Шульман - Человека преследует тень
— Мне… прямо! Вон за тем автобусом! Там — жена с ребенком… А я не успел…
На первой же автобусной остановке Доронов вновь увидел Адика. Тот выпрыгнул из автобуса, тряхнул черной гривой волос и, показывая встречным яркие золотые коронки, пересек проспект.
У ресторана «Восточный» он чуточку постоял и стал опускаться по ступенькам.
Окна ресторана находились вровень с панелью, и Доронов, разгуливая мимо них, пытался разглядеть сквозь тюлевые шторы зал. Ему показалось, что рядом с Адиком сидит та самая девушка, которую он видел возле ювелирного магазина.
Спустя четверть часа Григорий зашел в ресторан.
Оглушительно звучал небольшой восточный оркестр. Два зала, соединенные между собой переходом, были полны. Доронов с трудом нашел свободный стул и попросил разрешения сесть.
— Не можем! — торжественно заявил полный лысый грузин. — Не можем, товарищ, разрешить, пока не уважишь нас. Выпей, генацвали, наше вино!
Он протянул Доронову полный бокал легкого искристого и ароматного «Саперави».
Сидевшие за этим же столом молодые грузины одобрительно рассмеялись, когда Доронов, не торопясь выпил сухое вино и попросил у официанта бутылку такого же для его новых друзей.
Григорий с удовольствием шутил со своими случайными соседями, которые оказались туристами из Тбилиси, но не выпускал из виду столик возле оркестра за которым сидели Адик и его подруга.
«А я думал, они еще «зеленые», — удивился Доронов тому, как ловко Адик разлил в рюмки коньяк.
Уже покинули ресторан веселые туристы из Тбилиси, скромно поужинала за этим же столом молодая пара, но Адик и его спутница, казалось, и не собирались уходить. Они попеременно подзывали к себе то лысоватого официанта, то сухощавого прилизанного руководителя оркестра, заказывали вино, закуски, музыку.
«Едва ли они пойдут теперь пешком, — подумал Григорий. — Ишь нагрузились…»
Наконец, Адик стал рассчитываться. Доронов отставил в сторону тарелку, быстро расплатился и вышел на улицу. Попросив шофера одного из стоявших на углу такси подождать, он зашел в телефонную будку, откуда хорошо были видны опустевший Невский и залитый светом вход в ресторан.
Показались Адик и девица, сопровождаемые швейцаром. Адик заметно покачивался из стороны в сторону, а висевшая на его руке девица изгибалась и истерично хохотала, запрокидывая голову.
Швейцар знаком подозвал черный «ЗИМ» и заботливо усадил в него молодых прожигателей жизни.
«Значит, они здесь — частые гости», — решил Доронов и попросил шофера следовать за «ЗИМом». (Он показал свое служебное удостоверение).
Машины выехали на набережную Невы.
— Можно бы тут постоять, — заметил шофер. — Они до Сенатской и обратно. Знаю… Я их дважды возил…
Григорий не рискнул последовать этому совету, но шофер оказался прав. «ЗИМ» обогнул памятник Петру Первому и, минуя Адмиралтейство, Мраморный дворец и Петропавловскую крепость, устремился нa Каменный остров.
— Не заметят они нас, не думайте, — доверительно сообщил Доронову водитель. — Они сидят сзади и целуются. У меня память хорошая, а глаз — наводчика. Из армии недавно.
Очевидно, бывший наводчик действительно обладал хорошей памятью, потому что он уверенно свернул в переулок и выехал к двухэтажному деревянному дому, как раз в тот момент, когда из «ЗИМа» высаживались пассажиры.
— Спасибо, товарищ, — расплачиваясь, поблагодарил Доронов, — На вашу скромность я надеюсь…
— Запишите фамилию, — не обиделся шофер. — Может, пригожусь когда.
— А я запомню, у меня тоже память ничего!..
Григорий обошел деревянное здание и облегченно
вздохнул: другого выхода не было. «А вдруг Адик решит здесь ночевать», — невольно подумалось Доронову. — Тогда, брат, будешь гулять всю ночь под окнами, — сказал он себе и усмехнулся.
В двух окнах второго этажа вспыхнул яркий свет. Потом свет стал мягче- вероятно, на лампочку набросили что-то красное. Григорий услышал женский говор и громкий мужской смех, однако разобрать хотя бы отдельные слова не удавалось. Внезапно голоса заглушили стон электробанджо, резкий вой литавр и барабанный бой.
Григорий почувствовал сильное желание швырнуть чем-нибудь тяжелым в эти красные окна, растревожить грязное болото, вышвырнуть на улицу затаившуюся там пакость.
«Днем спекулируют и крадут, — думал он, — а вечером устраивают пьяные оргии. Какая мерзость!»
Заполночь наверху все затихло, красный свет в окнах погас, но Адик не появился.
Доронов осторожно прошел квартал, открыл стеклянную дверь будки телефона-автомата и, не спуская глаз с подъезда деревянного дома, набрал номер.
Ильичев ответил сразу. Выслушал краткий доклад, шутливо заметил;
— Значит ты, Гриша, весело проводишь время.
— Отлично! До часу ночи сидел в ресторане, а сейчас гуляю…
— Я тебе завидую, — прокричал в трубку Дмитрий. — Так завидую, что сейчас приеду к тебе.
— Вот это дружба! Я на такое и не рассчитывал.
То-то! Не скучай, я быстро.
Доронов еще раз обошел двухэтажный дом. Тишина, на улицах — ни души. Издалека поползли по небу столбы света. Еще минута, и возле красивого каменного особняка остановилась машина.
— Дмитрий Михайлович, — подошел Доронов. — рад вас видеть!
— Здравствуй, Гриша, рассказывай, как у тебя дела?
Доронов подробно рассказал о событиях дня и ночи.
— А теперь, Гриша, я тебе кое-что сообщу. В этом доме частенько бывали Лопаев и Полюшко-поле. Не сомневаюсь, что они посещали ту же самую квартиру на втором этаже, где сейчас Адик.
Нужно узнать, не скрывается ли там Полев. Это — мое дело, — решительно сказал капитан. — А ты, Гриша, отправляйся отдыхать. Возвращайся к восьми утра, раньше Адик не проснется. Займешься им, а я пройдусь по квартирам с управдомом как представитель райжилуправления. В случае крайней необходимости произведу обыск. Разрешение у меня есть. Но это только в крайнем случае, а так постараюсь пока не пугать осиное гнездо. Нам нужно узнать, здесь ли Полев.
— А если он…
— Что?
— У такого может и огнестрельное оружие быть…
— Ничего, буду смотреть в оба. Дворника прихвачу, поставлю в коридоре. Присмотрит, чтобы из комнаты в комнату никто не перебегал.
— Может, не ездить мне в гостиницу? Что уж там осталось?
— Нет, нет, — возразил Ильичев, — двигай, Гриша. Машина в нашем распоряжении, ленинградские товарищи позаботились. А к восьми возвращайся.
— Все понятно. Раз приказываете, еду.
— Вот и хорошо. Спокойной ночи!
И Ильичев не спеша пошел по тротуару…
Адик покинул квартиру Крысовых только в одиннадцать часов утра.
К этому времени Ильичев уже обо всем договорился с управдомом, и они почти сразу же отправились «обследовать» квартиры второго этажа. Молодцеватый дворник на случай остался в коридоре.
В первой же квартире Дмитрию пришлось выслушать справедливые претензии немолодой уже женщины на недостаток жилой площади. Ее муж жаловался на беспокойных соседей.
— Только три ночи поспали спокойно. Сегодня опять хохот и музыка какая-то дикая до утра… Управдому вот жаловались — не помогает.
— Верно, — нерешительно подтвердил управдом. — Жаловались.
— Деги ночами не спят, вздрагивают, просыпаются. А главное — пять комнат у этих Крысовых, а гулянки все время в одной, что рядом с нами.
— Вы бы попросили их перенести свои праздники в другую комнату.
— Просили, да куда там!..
Ильичев решился спросить о главном.
— А кто же это в гости к ним ходит?
Женщина пожала плечами:
— Бог их знает! Все больше пожилые. 0<ни и ночуют тут, а случается, и живут. Из молодых частенько бывает чернявый такой парень. Тоже, видать, бездельник.
— Вы говорите, живут… это как же?
— Так и живут здесь неделями. Один даже машину свою держал на заднем дворе. Слава богу, уехал.
— Когда он уехал? Попробуйте вспомнить.
— Скажу, скажу… Сегодня суббота? Во вторник уехал. А раньше он все с таким высоким седым приходил.
Дот, бывало, как нальется, так поет: «Почему ты мне не встретилась, юная, стройная…»
Управдому наскучило слушать жалобы женщины, и он вышел в коридор.
Ильичев, вынув из кармана фотографии Полева и Лопаева, спросил
— Этот… со своей машиной?
— Он, — удивилась женщина, — он самый!
— А седой, что песни пел, этот?
— Этот. Голову высоко задирает, на людей не смотрит, — добавила она. — Вы их знаете?
— Немного знаю. Нехорошие они люди. Но говорить об этом пока никому не надо.
— Что вы, не беспокойтесь!
Ильичев попрощался и вышел в коридор, где управдом что-то сердито выговаривал дворнику.
Они постучались к Крысовым. Им открыла блеклая пожилая женщина с широкими задранными вверх ноздрями:
