Нина Васина - Мачеха для Золушки
– Сам ты калека! Я зимой всегда с палкой хожу, упасть боюсь. И чтоб оттянуть какого-нибудь паскудника, опять же… если что… – Она затихла под его яростным взглядом.
– Следи за своей палкой. Если еще раз поднимешь ее от пола выше двадцати сантиметров, сломаю.
– Ладно. А ты крестик Зойке верни!
Оценив упорство женщины, Филимон кивнул – сделка состоялась.
В доме его ждали старшие дочери и Дездемона. Стояли в прихожей.
– Вот, тут крестная Зойкина приехала погостить, – на этом объяснения Филимона закончились.
– Ты – старшенькая? – ткнула пальцем в Маринку старушка.
– И что дальше? – шагнула к ней девушка, не собираясь прощать увиденное на улице.
– Ничего, ладненькая, – кивнула старушка. – А ты, значит, младшенькая. – Она уставилась на Иринку изучающе и, выдержав пристальный взгляд ее холодных глаз, хмыкнула.
– Младшенькая у нас супчик кушает наверху в постели, – заявила Иринка.
– Уже кушает? Хорошо, хорошо… А ты, значит, здесь за ключницу? – этот вопрос адресовался Дездемоне. – Одна на все – и убрать, и сготовить, и сопли фартуком утереть. Статная женщина. Хороша!
Дездемона распрямила плечи и заалела.
– Спишь с хозяином иногда? – спросила тут же старушка. – Ну и чего он на тебе не женится? Девчонки все равно как родные. Была бы законной мачехой, имела бы право командовать. Глядишь, и Зойку бы уберегла.
Сочтя на этом знакомство законченным, крестная Ада размотала платок, сняла свое пальтецо и шапку и оказалась в шерстяном спортивном костюме с белыми полосками по рукавам и сбоку штанин. Под шапкой слежались коротко стриженные волосы – седые, местами подкрашенные в розовое. Потоптавшись и осмотрев пол, она сняла войлочные полуботинки на молнии, открыв для обозрения шерстяные носки грубой вязки со штопкой на пятках. Под варежками у нее были хлопчатобумажные перчатки с отрезанными кончиками, так что пальцы торчали из раструбов сомнительной чистоты. В таком виде – спортивном костюме, носках и в перчатках – она отправилась наверх, к крестнице.
Зойка сидела на ковре и ждала. Когда дверь в комнату открылась, Зойка уставилась в лицо крестной, стараясь поймать ее взгляд. Крестная открыто посмотрела на Зойку – глаза в глаза, и девочка выдохнула напряжение, расслабилась.
– Я все слышала, как вы там… внизу знакомились. Вы знали мою маму?
– Надежду? Конечно, знала. Она и попросила меня быть твоей крестной.
– Что такое – крестная? – спросила Зойка.
– Это вроде матери-хранительницы. Надежда так сказала, она была набожной, а я – неверующая. Но она дала крестик, который на тебя надели в церкви, значит, крестик должен быть при тебе.
– У меня нет крестика, – Зойка задумалась.
– Ничего, мы его найдем, – успокоила ее Ада. – Что-нибудь сегодня ела?
– Суп.
– Улыбалась? Или не пришлось?
– Да… – Зойка вспомнила сцену во дворе.
– Вот и ладно все у нас.
– А откуда вы…
– Зови меня на «ты».
– Откуда ты узнала, что я… Что у меня…
– Что ты изобразила самоубийство? У меня есть свой источник в окружении Виктора.
Она произнесла имя на французский манер – с ударением на «о».
– Зачем это? – удивилась Зоя.
– Чтобы знать, как живет моя крестница.
– Ничего я не изображала! – Зойка отвернулась от спокойных, чуть насмешливых глаз, подведенных черным карандашом.
– А ты расскажи, как было, мы и разберемся.
– Не собираюсь я ничего рассказывать!
Не обидевшись и не удивившись, крестная обошла комнату, разглядывая картины и отделку камина.
– Настоящий?
– Да. Топится в сильные холода, – коротко ответила Зоя.
– И что, бывают сильные холода?
– До тридцати пяти в прошлом году были.
– Ты что о матери помнишь? – спросила Ада.
– Помню, как она вишни ела. В белой рубашке. Брала по ягодке в пальцы и выдавливала косточки, забрызгивая красным соком кружева на груди. А потом подносила пальцы ко рту и брала ягоду губами. Никогда не выплевывала косточки, а когда видела, как другие выплевывают, она… Ее это раздражало, как будто человек сморкался за едой или пукал.
– Как интересно. – Старушка развернула большое кресло от камина к ковру, чтобы сидеть в нем и видеть Зойку.
– А еще?
– Вот сейчас вдруг вспомнила, как она цыплят в корзинке принесла. Желтых. Еще помню, как она мне сказала за день до смерти, чтобы я была скромной и ласковой, что господь поможет, а она всегда будет глядеть сверху…
– За день? Ну надо же… – Крестная покачала головой, не сводя напряженного взгляда с девочки.
– Да. Она лежала в кровати, а я была в ночной рубашке, это ночью было.
– А что тебе сказал мальчик-узбек?
Зоя испуганно вскинула глаза.
– Что так смотришь? Я уже говорила – у меня есть свой человек в окружении отца. Я много чего о тебе знаю. Знаю, что ты давно просишь отца жениться. Я тебе в этом помогу.
– Уговорите его жениться? – не поверила Зойка.
– Мы вдвоем уговорим.
– Не знаю… Я уже столько ему кандидаток предлагала, а он…
– Мы предложим такую, от которой он не сможет отказаться.
– А вы… ты не слишком самонадеянная?
– Нет. Просто уверена в себе. Расскажешь, как все получилось с узбеком? Отчего ты пошла вены резать?
– Нет! – Зойка была категорична.
– А если так: твоя тайна в обмен на мою?
– Зачем мне твои тайны, – пожала плечами Зойка.
– Это касается тебя и Виктора.
– А! Вам уже донесли, что он возил меня на самоубийство японца?
– Куда? – удивилась крестная.
– Ладно, проехали…
Крестная встала, подошла к камину и потрогала малахитовые вставки по периметру.
– Твой биологический отец – не Виктор, – сказала она тихо, не поворачиваясь.
– Да ладно!.. – опешила Зойка.
– Виктор женился на твоей матери, когда та уже была беременна.
– А он знал?
– Все было по-честному. Виктор знал.
– А где мой отец?
– Понятия не имею. Пропал где-то. Он был суматошный, странный, молодой. По-моему, он даже не знал о беременности Надежды. Да… – крестная вздохнула. – Теперь твоя очередь. Что сказал узбек?
Зойка посмотрела на старушку с удивлением, тяжело дыша. Та стояла у камина, не поворачиваясь к девочке лицом.
– Какая разница? – рассердилась Зойка. – Что ты пристала с этим Тимуркой? Сказал, что я жаба, крыса, уродина! Вот что он сказал.
Крестная повернулась и посмотрела на нее весело.
– Так и сказал? Ты ничего не путаешь? А мне доложили, что мальчик в кабинете рта не открывал, как и положено ребенку при разговоре взрослых. Говорили его отец и твой.
Зойка всполошилась, бегая глазами.
– Какая разница – открывал, не открывал? Он так подумал! Он такое обо мне подумал: этому существу нет названия – помесь жабы с крысой.
– Допустим, я тебе верю – ты узнала его мысли. Влюблена?
– Нет, но… – Зойка задумалась, теребя пуговицу на пижаме. – Я хочу, чтобы все было правильно. Нет, не то… Просто он очень понравился Иринке, а сам весь вечер не сводил глаз с Маринки, а ведь отец с Абакаром договорились, что это я его невеста, если закончу обучение в тринадцать лет! Непонятно говорю, да?
– Все понятно. – Старушка вернулась в кресло, протянула было руку, чтобы погладить сидящую на ковре девочку по голове, но Зойка отшатнулась, увидев ее обрезанные перчатки.
– Иди к отцу, скажи что я у вас жить буду, – убрала руку крестная.
– Все время? – удивилась Зойка.
– Сейчас поживу с тобой, пока каникулы. Весной опять приеду на лето пожить, а в интернат твой буду приезжать каждые выходные.
– Зачем?.. – обалдела Зойка.
– Будем ездить в Ленинград, ходить по музеям. И на концерты, и в рестораны. У меня, между прочим, неплохое образование в области искусств.
– У меня, между прочим, тоже! – Зойка не выдержала такой наглости – впервые увиденная старушка собирается распоряжаться ее свободным временем. – Прошлым летом мы с сестрами обошли и изучили все музеи Рима. Наглядно!
– Это не то, – авторитетно заявила крестная. – С тобой рядом не было собеседника, который знает ответы на все вопросы. Здесь хорошо кормят?
– Дездемона неплохо готовит. Только рыбу любит.
– Где она держит своего сына, не знаешь?
– В каком-то учреждении, она… – Зойка вздрогнула и с ужасом уставилась на Аду. – А ты откуда знаешь? Ну да – «свой человек в доме»… Но ведь об этом… никто не знает!
– Ты же знаешь. – Старушка постучала себя пальцем по лбу. – Мысли!..
– Ой, только не говори, что ты читаешь мои мысли!
– Нет, такого я не умею, – просто ответила Ада.
– И мне не веришь, да?
– Верю, – серьезно ответила крестная. – Я только что в этом убедилась. Ты читаешь мои мысли. Те, которые я позволяю тебе читать.
– Как это – «позволяю»? – удивилась Зойка.
– Цыплята! – Ада многозначительно подняла указательный палец – хорошо был виден только ноготь из обрезков хлопчатобумажной вязки. – Когда ты рассказывала о Надежде, я представила, как она трогает цыплят в корзинке. Ты тут же выдала воображаемое мною действие за свое воспоминание.
