Тамара Пилипцева - Лесная нимфа
Пока эти два преступления не связывались вместе, потому что кража произошла в соседнем районе и об этом знали немногие. Выплеснув свои эмоции, сельчане через несколько дней успокоились, жизнь вошла в свою привычную колею. Несколько дней Вера не ходила в лес – не хотелось.
Часа в три зашла Анисья и предложила пойти искупаться. Взяв купальники и полотенца, девушки пошли к озеру. Берег был безлюдный. Смельчаков, кроме них, не нашлось. Вера ходила по берегу и с удовольствием, как в детстве, бороздила босыми ногами песок. Он приятно щекотал подошвы, и Вера рассмеялась.
– Смешинка попала? Поделись. – Анисья снимала одежду.
– Щекотно, – продолжая смеяться, пояснила Вера.
– Точно будем купаться? – Анисья осторожно потрогала воду ногой.
Не ответив, Вера стала переодеваться. Купаться она любила. Когда она входила в воду, на нее обрушивалась волна счастья. Почти каждое лето она с родителями ездила на море. Перефразировав сказанное героиней кино Татьяной Дорониной в монологе «Вы любите театр? Как люблю его я…», она, в шутку картинно взмахнув рукой, представала перед родителями: «Вы любите море? Как люблю его я…» Родители подхватывали импровизацию и дружно отвечали: «О, да! Мы любим море!» Такого ответа и ждала маленькая артистка, чтобы завершить свое выступление: «Так вперед! Едемте, едемте к морю».
– Берегись! – прокричала Вера и бросилась в воду, подняв каскад брызг. Вода была бодренькая, обжигала. Привыкнув к прохладной воде, Вера плавала на спине, на груди, брассом, кролем и смеялась. Она проделывала это с таким азартом, что Анисья ею залюбовалась. Вера отплыла на приличное расстояние от берега, когда услышала команду Анисьи: «Назад!». Вот, командор. И ей опять стало весело. Какой сегодня чудесный день. Еще вчера было так беспокойно. А сегодня она проснулась с уверенностью, что теперь это недоразумение с Павлом наконец-то прояснится. Воздух блаженством пропитан. Пузырьки веселья по воде плавают. Ее не покидало чувство радости и подъема.
Поднимая волны и фонтаны брызг, Вера направляла их в сторону Анисьи, которая стояла по колено в воде и не решалась окунуться.
– Окунись в парное молоко! – преувеличенно громко пропела Вера.
– Парное молоко терпеть не могу! И парной эту водичку можно назвать с большой натяжкой. – Анисья с сомнением посмотрела на воду.
– Эх ты, а северянкой гордо называешься. – Вера направила очередную волну в ее сторону.
– Северяне – народ осторожный. Климатические условия, знаешь ли, отпечаток накладывают. Ну, ладно, коль пришли, надо побарахтаться. – Она нырнула и поплыла в сторону Веры.
С этого места хорошо просматривался утес.
– Как красиво, – Вера кивнула в сторону утеса, – ни один художник не останется равнодушным к такому пейзажу.
– Да, есть что намалевать! Красивый, но опасный. Не заметишь, как тарарам сделаешь. – Анисья передернула плечами, изображая ужас. – Лучше к обрыву не подходить.
– Уже подошла.
– Одна ходила?
Они вышли из воды и растирались полотенцами.
– В последний момент какой-то мужчина успел схватить и отбросить от края.
– Кто это? Анисью больше интересовало имя спасителя, а не обстоятельства чрезвычайного происшествия.
А Вере не захотелось называть его имя. Пока не захотелось. Ей самой нужно во многом разобраться.
– Я же не знаю людей, – ответила она, не глядя подруге в глаза, – молодой, высокий. Видела только часть лица, но довольно привлекательный. Достаточно сильный, если одним рывком меня вытащил.
– И что, он с тобой не заговорил? – Глаза Анисьи заблестели.
– Нет. Пока я приходила в себя, его и след простыл.
Чтобы прервать допрос Анисьи, Вера показала в сторону скалы:
– А под скалой есть углубление?
– Говорят, там есть настоящая пещера, но никто из местных к этому месту не приближается. Старики называют это место гиблым, проклятым, очень опасным. Кто-то там погиб. Или вообще исчез самым таинственным образом. И скала, смотри, совсем отвесная. Такие места всегда связаны с легендами. Бабушка рассказывала, что девушка, которой не разрешили выйти замуж за любимого, бросилась со скалы и разбилась. Вот что делает с людьми несчастная любовь. – Анисья покачала головой.
Девушки переоделись и сидели на берегу, нежась под лучами солнца, которое уже заметно покатилось к горизонту.
– А ты плаваешь как дельфин. – Анисья восхищенно тряхнула головой.
– В дельфины не гожусь, но плавать очень люблю.
Неподалеку живописно свисали ветки плакучей ивы. Ее длинные узкие листья касались земли. Вера обвела взглядом берег и увидела в тени ракиты две лодки:
– Аниса, чьи это лодки?
– Егора Кузьмича. Лесником раньше работал, а сейчас на пенсии.
– А он не боится, что их украдут?
– А он разрешает их брать порыбачить или покататься. Только просит привязывать, чтобы не унесло. Ой, а сколько времени? – встрепенулась Анисья.
Вера достала из кармана брюк телефон:
– Около семи.
– Мне надо бежать. – Анисья стала быстро собирать вещи. – Ты идешь?
– Нет. Я еще посижу. – Взгляд Веры скользнул в сторону пещеры. Забилась, запульсировала шальная мысль, но она ничего не сказала Анисье.
Перед тем как скрыться за зарослями кустарников Анисья помахала подруге рукой.
Глава шестая
Он схватил острый нож,
Перерезал веревки и путы:
Ты вольна, моя иволга,
Снова свободно летать!
Вера села под ивой, прислонившись спиной к стволу. Ей здесь понравилось. Свешивающие ветки древа как зонтиком прикрывали ее. Наступило состояние умиротворения. Тихо плескалась вода, Веру обволакивало спокойствием. Она пробыла здесь недолго, но чувствовала, что стала замечать краски жизни. То психологическое переутомление, вызванное жизненными потрясениями, здесь чувствовалось не так остро. Свежий воздух и тётино питание делали свое дело. Ее лицо приобрело, по выражению тети, «человеческий вид». Она чувствовала, что возвращается интерес к жизни. Уже истекли две недели. Пора подумать об отъезде. Но что-то ее удерживает.
Взгляд опять упал на вход в пещеру. Но стоит ли туда соваться одной?
Она еще немного побродила по краю песчаной отмели, обдумывая эту беспокойную мысль. Волны смывали следы ее ног. Она подпрыгивала, стараясь уклониться от очередной набегающей волны. Безмятежно набегающие волны ответа не давали. Ей стало весело, и она решительно направилась в сторону лодок. Вода стала еще холоднее. Солнце торопилось скрыться за горизонтом, но еще было светло.
Лодок было две. «Егор Кузьмич разрешает их брать порыбачить или покататься», – вспомнила она слова Анисьи. Лодки неподвижно дремали, носами высунувшись из воды. Цепи были наброшены на металлический кол, замка на них не было.
– Вот я и покатаюсь!
Девушка решительно вставила весла, которые находились на дне лодки, в уключины и поплыла… к «гиблому» месту. Уже находясь в лодке, она обвела взглядом берег, скалу, валуны у входа в пещеру. Тихо, но как-то неспокойно. Не могла избавиться от ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Она передернула плечами. А… понятно. Стало прохладно. Облегченно вздохнула. Соблазн был так велик! Неизвестность манила. Вот втемяшилась дикая мысль и подзуживает. Нащупала телефон в кармане брюк. С ним как-то спокойнее.
Ей было чуточку страшно. Но это не считается. Это страх перед своим страхом. Его можно побороть. С ним можно договориться, хотя бы на какое-то время. Любопытство и страх немного поборолись между собой. Победу одержало любопытство.
Подплыв к пещере, она пыталась из лодки заглянуть внутрь, но там было совсем темно. Приблизилась к выступающим из воды камням, немного поколебавшись. Не без труда ей удалось выйти из лодки. У отвесной скалы была узкая полоска отмели, которую она заметила только тогда, когда подплыла совсем близко. Она вышла и втащила нос лодки на берег отмели. Начинало темнеть. Скала отбрасывала тень и от этого казалась еще темнее. Ей чертовски захотелось туда заглянуть. Ну, хоть одним глазком!
«Загляну и быстренько назад», – успокаивала себя Вера. Запретная черта преодолена. Теперь нужно идти вперед! И решительно направилась к входу. Клаустрофобией она точно не страдала. Осторожно сделала несколько шагов. За несколько минут ведь ничего не изменится. Вход в пещеру еще хорошо просматривался, но через несколько шагов стало совсем темно. В кармане девушка нащупала телефон и стала освещать им путь. Чем она дальше удалялась от входа, тем становилось холоднее.
Она представила, что это подземное царство. Вот так, наверное, Орфей спускался за своей умершей женой Эвридикой и умолял богов вернуть ему ее. Но вопреки запрету богов, возвращаясь на землю, он оглянулся и навеки потерял Эвридику. Причина трагедии Орфея в ослушании, в том, что он нарушил запрет богов. А она не нарушает ничьих запретов. Если она заглянет одним глазком, ничего не случится. И быстренько домой, к тете, наверняка на сковороде фырчит что-нибудь аппетитное. Она почувствовала, как проголодалась. Но пять минут – это миг. Да, беда Орфея в том, что любовь его к Эвредике оказалась сильнее его покорности богам. А покоряться жизненным обстоятельствам не всегда нужно. Это было бы скучно. Выполнение поставленной цели для нее важнее боязни неизвестности. И гораздо интереснее. Боги не покарают за незначительное ослушание. Им есть кого карать. На земле много нечисти развелось. Хотя, если глубоко копнуть, вся многострадальная история человечества, по библейской легенде, началась с нарушения Божьего завета. Но она же не нарушает никаких Божьих заповедей. Она лишь удовлетворяет свое любопытство. Это не грех. Вера тряхнула головой, чтобы вернуться к реальности. И шагнула в пещерное безмолвие.
