Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной
Подробно? Пожалуйста! Мне даже приятно вспомнить тот вечер. Мы ведь не знали тогда, что он закончится убийством.
Айно подвез нас к дому княгини и оставил машину за углом — на всякий случай. Мы вошли через задние ворота, прошли через сад. Мы встали под балконом бабушки Нины и спели в ее честь… Нет, не серенаду, а старинную грузинскую песню «Светлячок». Потом мы поднялись наверх и очень славно провели этот вечер. Нам было весело и грустно одновременно — ведь мы расставались с бабушкой Ниной… Навряд ли мы решились бы продолжать наши «четверги», во всяком случае, об этом не было сказано ни слова. Даже бабушка Нина понимала, что это последний наш вечер…
А зачем нам было спускаться вниз по одному? Туалет был и наверху, им мы все и пользовались. Хотя нет, Анна спускалась вниз за бокалами, мы пили вино в тот вечер. Кстати, в первый и последний раз за все наши «четверги», обычно мы пили только чай. Ах да!.. Анна спускалась дважды: в первый раз она принесла бокалы для коньяка, и княгиня Нина отослала ее обратно — поменять их на бокалы для вина. Нет, она оба раза очень скоро возвращалась назад — одна нога там, другая здесь. Анна вообще все делает очень быстро.
Свет был на всей лестнице, ведущей с первого этажа на второй, где мы все жили до увольнения, и в мансарду; в гостиной внизу горел слабый верхний свет, был свет и в прихожей. Когда мы уезжали и проехали мимо дома, внизу света уже не было, светилась только стеклянная дверь, ведущая в прихожую с улицы.
Могу сказать точно: это было в десять часов с минутами. Дело в том, что обычно княгиня Кето возвращалась из гостей где-то около одиннадцати, а мы свои вечера заканчивали всегда не позднее десяти часов. Так было и в этот раз: кто-то сказал, что скоро десять, и мы стали прощаться.
Подозревать — это дело полиции. Я также не имею ни малейшего представления о том, кому может быть выгодна смерть княгини Кето Махарадзе. А вот на ваш вопрос, кто питал к ней чувство ненависти, я могу ответить определенно — я. Я ненавидела ее надменный голос и подчеркнуто аристократические манеры, ее невероятную, патологическую скупость и фантастический эгоцентризм. Но убивать ее за это я бы не стала: хватит с нее того, что она сама себя терпела, бедная!
Из показаний Михаила Назарова, бывшего садовника в доме княгини Махарадзе.
Как я оказался в Германии? Да очень просто — выехал по израильской визе. Ни малейшего отношения: я чистокровный русский казак из Ставрополья.
Самолетом. Сначала в Вену, а потом перебрался в Германию. Я уже говорил об этом неделю назад, когда меня ставили в очередь на рассмотрение вопроса о политическом убежище: через границу меня перевез русский эмигрант, уже крепко обосновавшийся в Германии. Я не вижу причин это скрывать: это был племянник княгини Махарадзе Георгий Бараташвили. Мы случайно познакомились в одном доме в Вене, и он, узнав, что я по профессии ботаник да еще бывший преподаватель лесотехнической академии, предложил мне работу садовника у его тетки, княгини Кето Махарадзе. Я согласился: мне и в голову не пришло, что работа будет «по-черному», а оплата — мизерной. Но потом переигрывать было уже поздно, и я так и остался… садовником за сто марок. Я утешал себя тем, что сочинил про княгиню Кето трогательную историю в стиле Агаты Кристи: она бедна как церковная крыса, и ее единственное утешение — самоуважение, а потому ей нужно поддерживать видимость благополучной светской жизни: слуги в доме, ухоженный сад ну и все такое… Я говорил себе, что помогаю старой немощной женщине, калеке, немного сумасшедшей к тому же… Но разве нормальный человек станет окружать себя целым штатом слуг по сто марок каждый? Это же бред какой-то!
Нет, это было для меня полной неожиданностью. Сначала я решил, что княгиня хочет сэкономить на саде, и мне было жаль его: за лето сад без ухода пришел бы в полное запустение. Но потом, когда я узнал, что она увольняет всех, то просто не знал, что и думать…
Я очень благодарен инспектору: и как только ему удалось буквально в несколько дней поселить нас у американцев и поставить на предоставление политического убежища? Нет, я не думаю, что нам удалось бы самим встать на учет к американцам, тут все-таки нужны связи и поручительства. Нет, господин Бараташвили нам этот выход никогда не предлагал.
Да, я был в тот вечер в гостях у старой княгини Нины, у бабушки Нины, как мы все ее звали… Да потому, что мы любили ее, как вы не понимаете! И никакого риска в этом посещении нашего старого друга мы не видели. Мы пробыли у нее в гостях до десяти часов вечера, а потом все вместе вернулись в Мюнхен. Нет, тогда мы жили в разных местах, кто где… А через неделю мы все оказались у американцев!
Нет, вниз никто Не спускался, кроме Анны. Мы привезли с собой вино, и она ходила за бокалами.
Мы никогда ее не обсуждали между собой. Совершенно не представляю, кто мог ее ненавидеть и как вообще можно ненавидеть несчастную, выжившую из ума старушку-инвалида!.. Да бабушка Нина во всех отношениях в сто раз здоровее своей невестки — и умственно, и физически, не говоря уже о душе!
Георгий был почтительным и терпеливым племянником, он искренне заботился о своей тетушке. Да, он вообще благородный человек, это вы верно заметили, госпожа Апраксина!
Из показаний Айно Парве, бывшего шофера в доме княгини Махарадзе.
Айно Парве, бывший эстонский подданный, ныне ожидающий предоставления политического убежища в Германии.
Да, конечно, паспорт у меня был советский, но я всегда считал этот документ, выданный мне советскими оккупационными властями, фальшивым.
Я получил приглашение из Израиля, тоже фальшивое, и по нему эмигрировал. Потому что я эстонец и у меня нет никаких родственников в Израиле. Другого способа покинуть тюрьму народов у меня не было, пришлось воспользоваться помощью моих еврейских знакомых.
Один человек, имя которого я не имею права называть полиции. Ну, если вы уже в курсе… Да, это был Георгий Бараташвили, племянник княгини Кето Махарадзе и внук княгини Нины Махарадзе.
Нет, я познакомился с ним уже в Германии. Очень просто: купил в Вене карту и по ней благополучно перешел границу в районе Гармиш-Паттенкирхена. Я даже не заметил, чтобы там была какая-то граница, просто дорожка и вокруг горы и лес. Очень красивые места. Потом я взглянул на указатель возле небольшой деревни и понял, что я уже нахожусь в Германии.
В Мюнхене я сразу же нашел радиостанцию Свободная Европа, на проходной попросил соединить меня с эстонской редакцией, представился и попросил помочь. Ко мне вышел сотрудник редакции и дал мне телефон Георгия Бараташвили. Мы встретились, и все было устроено: я получил крышу над головой, работу и трехразовое питание. Он же обещал мне со временем устроить получение политического убежища… Да, устроил, но не он! Сотрудник мюнхенской полиции инспектор Рудольф Миллер. Сейчас я уже оформил все документы и нахожусь в ожидании.
Нет, я не предъявлял никаких претензий — такова была договоренность с господином Бараташвили: сто марок, работа по силам — и спокойное ожидание возможности подать на политическое убежище.
Да, увольнение было для меня неожиданностью, я не видел никаких резонных оснований для этого.
Да, я был в четверг в гостях у княгини Нины Махарадзе. Я взял машину у своего знакомого из эстонской редакции. В этом нет ничего удивительного: я хороший автомеханик и уже давно присматриваю за его машиной в благодарность за то, что он познакомил меня с господином Бараташвили. Конечно, он спокойно доверил мне ее на один вечер, зная, что с машиной все будет в полном порядке.
Нет, я ничего подозрительного в тот вечер не заметил ни в доме, ни около дома.
Анна, конечно, спускалась вниз — она ходила за бокалами, а больше никто, насколько я это помню.
Я узнал об этом в полиции. Никто из друзей мне ничего не говорил. Я думаю, это был грабитель. Я каждый четверг возил княгиню Кето на прием к баронессе фон Ляйбниц и видел, что она всегда надевает дорогие украшения. Я думаю, что кто-то еще это видел и решил ограбить княгиню.
Как можно ненавидеть такую старую женщину! Я не думаю, что ее убили из ненависти или из мести.
Значит, это было неудачное ограбление: кто-то вспугнул убийцу, и он не успел найти драгоценности княгини. Нет, я этого не знаю. Где-нибудь в укромном месте или в специальном сейфе, должно быть…
Глава 12
Познакомившись с материалами допроса свидетелей, графиня Апраксина отправилась к своим друзьям баронам фон Ляйбниц: она хотела узнать, как прошел прошлый четверговый прием у тетки Генриха и проверить показания Георгия Бараташвили.
В обеденное время графиня и баронесса сидели на террасе и ели простоквашу из глиняных мисочек. Генрих, прозванный в округе «коровьим бароном» за пристрастие к своей небольшой молочной ферме, сам ни молока, ни других молочных продуктов, кроме сыра и масла, не употреблял, а потому сидел рядом и пил апельсиновый сок. Однако он внимательно наблюдал за тем, как Апраксина ест его фирменную простоквашу.
