Владимир Колычев - Где правда, брат?
Он снова кивнул. Дескать, лучше выслушивать пустые оскорбления, чем получить фарфоровой кружкой по голове.
— Я тебя ненавижу! — бесновалась Лена. — Ты мне всю жизнь изуродовал!
Степан удивленно повел бровью.
— Да, всю жизнь! У меня такие планы были, а ты все сломал! И ногу мне сломал! Я теперь всю жизнь хромать буду! — Она кричала, но смотрела на Степана уже не зло, а капризно. — Кому я такая нужна буду?
— А кому ты будешь нужна, если ты сама себе не нужна?
— Я себе не нужна?! — Она возмущенно распахнула глаза.
— Ну, не знаю, может, и нужна, — резко сбавил обороты Степан.
Он уже понял, что Лена ведется на показное равнодушие. Нельзя заискивать перед ней, от этого она только еще больше буйствует.
— Может, и нужна, а может, и нет… — также понизила она голос.
Какое-то время Лена о чем-то думала, затем спросила, с недовольством глядя на Степана:
— Чего ты молчишь?
— А что говорить? Я откуда знаю, нужна ты себе или нет?
— Ну, давай, давай, воспитывай! — подбодрила его она.
— Зачем? У тебя для этого родители есть…
— Вот-вот! Отца до инфаркта скоро доведу, да?
— Я не знаю.
— Мать на грани нервного срыва, да?
— Может быть.
— А она мне мать?
— Хочешь меня загрузить? — поморщился Степан. — А оно мне нужно?
В комнату зашел Игорь Петрович, столик-поднос у него, на тарелке что-то горячее и вкусно пахнущее. Увидев его, Лена скривила лицо в поисках громкого оскорбительно слова, но, глянув на Степана, спохватилась. Отец молча поставил поднос на стол и спешно ретировался. Насколько важным он казался на террасе, настолько беспомощным выглядел сейчас. Он боялся свою дочь, но при этом готов был и дальше унижаться перед ней. А может, он просто не хотел мешать Степану? Заметил сдвиг в поведении Лены и поспешил убраться, чтобы не раздражать ее лишний раз.
И Степан заметил этот сдвиг, только пока не мог сказать, положительный он или наоборот. Может, это какая-то уловка, что-то вроде затишья перед бурей.
— Ну, и дальше что? — сердито спросила Лена.
— А что дальше? — непонимающе пожал он плечами.
— Я с кровати подняться не могу! И стула у меня нет!
— Какой может быть стул, если у тебя голодовка? — съязвил Степан.
— Смешно! — скривилась она. И это при том, что шутка действительно развеселила ее.
— Думаю, аппетит я себе не испорчу.
Степан взял с подноса тарелку с жарким, зачерпнул из нее ложкой и похвалил:
— Вкусно!
Он не врал, блюдо действительно ему понравилось — нежное мясо и грибы буквально таяли во рту.
— Ты что делаешь? — большими круглыми глазами смотрела на него Лена. — Это мне!
— Тебе?! Ну да, тебе… — будто бы спохватился он. — А я думаю, почему ложка, а не нож с вилкой? А нож и вилка буйнопомешанным не полагаются. Извини, не понял!
— А там ложка?
— Ложка.
— Тогда это тебе! — Лена торжествующе улыбнулась, скрестив руки на груди.
— Ну, я не против…
Степан преспокойно доел жаркое, съел бутерброд с черной икрой, выпил чай.
— Знаешь, ты кто? — Она сердито хмурила брови, но при этом поджимала губы, чтобы не прыснуть со смеху.
— Извини.
Степан вышел из комнаты, вернулся с новой порцией, поставил столик-поднос на кровать так, чтобы он покоился у Лены над бедрами.
— Пошел вон! — беззлобно бросила она.
Степан и ухом не повел.
— Иди, говорю…
— Теперь услышал, — сказал он и вышел из комнаты.
В тот день Степан к ней больше не вернулся. Надо было выждать паузу в налаживающихся между ними отношениях. Возможно, он поступал неправильно, и наметившийся контакт надо было закрепить немедленно, но у него на этот счет было свое мнение.
Он пришел к Лене только на следующий день, и только после того, как она сама потребовала его. Сначала закатила детскую истерику, накричала на него, а потом призналась, что ей с ним интересно.
Но Степан еще не знал, уловка это или нет. Может, она вела с ним какую-то игру, чтобы перетянуть на свою сторону. Может, хотела, чтобы он достал для нее болеутоляющее «лекарство»…
Глава 16
«Джеб» в подбородок вывел амбала в аут, а рубящий удар в кадык добил его. Рядом с ним лег еще один громила, но этого вырубил Гурий. Удар у него что надо…
— Давай, в машину их! — потирая отбитый кулак, распорядился Феликс.
Как будто из чугуна отлита была челюсть у его жертвы, так ведь и пальцы сломать можно. Но ведь справился же…
Охранников Злого затолкали обратно в «Хаммер», причем усадили на передние сиденья. Сначала на них набросили удавки, а затем привели в чувство. Гурий держал «на цепи» одного, Лексус — другого, Феликс сидел на заднем сиденье между ними.
Съездили «быки» за хлебушком для своего проклятого босса…
— Пацаны, жить хотите? — спросил Феликс.
— А кто не хочет? — Парень, которого держал Гурий, с тоской ощупал струну на своей шее. Она еще не впилась в кожу, но и палец под нее уже не просунешь.
Впрочем, он мог попытаться сделать это, но ведь Гурий тут же станет затягивать удавку, и неизвестно, чем все это закончится. Петлю ведь и наглухо затянуть можно.
— Ну да, жизнь одна, а что там на том свете, никто не знает. Может, и нет ничего, да, пацаны?
— Чего ты хочешь?
— Обратно сейчас поедем, только и всего.
Феликс точно знал, что Злой находится дома. Сейчас он заедет во двор на «Хаммере» с его охранниками и устроит наезд-шоу со всем отсюда вытекающим…
— Ну, обратно так обратно.
Машина плавно тронулась с места. Похоже, водитель боялся резкого рывка, как будто из-за этого струна могла перерезать ему горло. Все правильно, Феликса нужно бояться. Если он вышел на тропу войны, то пощады никому не будет. Ни себе он спуску не даст, ни другим.
— Как там Юля поживает? — спросил он.
— Юля? — замялся водитель. — Ну, нормально все…
— Свадьба когда?
— Не знаю…
— Злой что, без свадьбы с ней спит?
— Да нет вроде… Он перед ней на задних лапках ходит.
Феликс очень хотел надеяться, что так и есть. Но в любом случае Злой приговорен.
Не доезжая до его особняка километра два-три, он велел остановить машину. К «Хаммеру» подъехала «Тойота», из нее вышли остальные бойцы. Пришлось потесниться, чтобы в джипе уместилась вся толпа.
Вместились все, даже задние рессоры почти не просели. Что ни говори, а «Хаммер» — машина мощная.
Как и ожидал Феликс, охранники на воротах не стали досматривать машину, пропустили ее без разговоров. К этому времени удавки с пленников были сняты, но в спину им упирались «стволы». А когда машина заехала в огромный гараж, Феликс рубанул пистолетной рукоятью одного, Гурий — другого. Осталось только примотать их скотчем к сиденью. Убийство этих двоих в планы Феликса пока не входило. Вдруг впереди его ждет большой облом вроде ментовской засады, тогда эти два трупа утянут его на пожизненный срок.
Но западни в доме не было. Спокойно там было, как будто никакая опасность и не подкрадывалась со стороны. Злой восседал в хозяйском кресле за длинным столом, на другом конце которого находилась Юля. Понты Злой колотит, изображая из себя аристократа. Даже салфетка у него на груди, чтобы не обляпаться. Прислуга вдоль стола выстроилась — повар в колпаке, официант с полотенцем на руке, горничная в чепчике и мажордом с усиками. И Юля не в каком-нибудь халате, а в нарядном платье.
Ну да, дом у него реально дворец напоминает, Феликс и сам бы здесь барствовал. Впрочем, все у него впереди.
Злой ел аккуратно, важно и чинно. Кусочек отбивной на вилке подносил ко рту плавно, не опуская головы. Так вилка эта и застыла в воздухе, когда он увидел входящего в столовую Феликса.
— А меня почему к столу не зовешь, Михаил Севастьянович? — «Ствол» Феликс держал в опущенной руке, но Злой был на прицеле «узи» Гурия. Ульян сгонял в угол прислугу, и у него такая же израильская «машинка».
Лексус не должен был показываться Злому на глаза, поэтому Феликс оставил его в гараже — мало ли, вдруг туда ворвется охрана со двора. Веник остался контролировать переднюю, Гончий с Жухарем сейчас обследуют дом и присоединятся к нему. Всего Феликс предусмотреть не мог, но определенный план действий у него имелся.
— Феликс! — Злой с ошарашенным видом сорвал салфетку с груди, вытер ею губы и нервно швырнул ее на стол. — Это что за дела?
— Дела, — кивнул Феликс. — Конкретные дела. Ты братву подставил, Михаил Севастьянович. Братва пришла с тебя спрашивать.
— Кого я подставил?
— Не подставлял? И невесту мою по беспределу не уводил?
Юля смотрела на Феликса с некоторым испугом, но все-таки восторг в ее глазах преобладал. Как будто она была принцессой, а он пришел спасать ее от Кощея.
— Я тебе сейчас все объясню. — Злой бросил взгляд на ключи с брелоком, которые лежали на столе рядом с рацией.
