Ричард Фримен - Око Озириса
— Кажется, ваш инспектор занимается анатомией? — заметил я.
Сержант оскалил зубы.
— М-р Бэджер очень знающий человек. Он приезжал сюда рано утром и долго осматривал кости и проверял их по списку в своей записной книжке. Он, думается мне, что-то тут нащупал, хотя ни словом не обмолвился об этом.
— Выложим эти новые кости на стол, — сказал полицейский врач. — Уберите этот лист, да не вытряхивайте их из мешка, словно угли. Вынимайте осторожнее.
Рабочий извлек из мешка одну за другой влажные и покрытые грязью кости, а врач разложил их в должном порядке.
— Да, чистая была работа, — сказал он. — Кости тщательно разделены по суставам. Этот парень имел кой-какие познания по анатомии, а, может быть, он был мясник. Он необыкновенно ловко владел ножом. Обратите внимание: кажется, рука отделена вместе с ключицей, — мясник так именно отрубает баранью ножку. Нет ли еще костей в этом мешке?
— Нет, сэр, — ответил рабочий, вытирая руки о шаровары с видом человека, закончившего свое дело. — Здесь — все.
Врач в раздумье посмотрел на кости, еще раз передвинул их, и, наконец, сказал:
— Инспектор прав. Все шейные позвонки налицо. Это очень странно, не правда ли?
— В каком отношении?
— Я хочу сказать, что этот эксцентричный убийца без видимой причины доставил себе массу хлопот. Возьмите, например, эти шейные позвонки. Он, очевидно, очень осторожно отделил череп от атланта вместо того, чтобы прямо перерезать шею. А посмотрите, как он разделил туловище. Только что сейчас были найдены двенадцатые ребра, а двенадцатый спинной позвонок был найден вместе с нижней частью туловища. Подумайте только, каких трудов это ему стоило. Чрезвычайно любопытно! Берите осторожнее! — Он взял кончиками пальцев кости грудной клетки, — они были покрыты влажной грязью, — и, передавая ее мне, сказал:
— Вот самое несомненное доказательство.
— Вы хотите сказать, что, соединив все кости в одно, мы можем теперь определить возраст покойного? Это был, очевидно, человек средних лет.
— Да, это очевидный вывод, который подтверждается и отложениями костных тканей на реберных хрящах.
— Скажите инспектору, Дэвис, что я проверил кости, они все налицо.
— Не будете ли вы так добры записать это, сэр? — сказал констэбль. — Инспектор Бэджер сказал, чтобы я все сообщения получал в письменной форме.
Врач вынул свою записную книжку. Перелистывая ее, он спросил:
— Как вы определяете рост покойного?
— Я думаю, рост его был приблизительно 5 ф. 8 дм.
— По моим расчетам, 5 футов с половиной, — сказал полицейский врач. — Но мы сумеем определить точнее, когда найдутся нижние кости ног. Где была сделана последняя находка, Дэвис?
— В пруду, по дороге в Лордс Бушес, сэр. Инспектор сейчас отправился в…
— Неважно, куда, — перебил его сержант. — Отвечайте только на вопросы и занимайтесь своим делом.
Окрик сержанта был намеком, который я не замедлил понять. Хотя мой коллега и отнесся ко мне вполне по-дружески, но было ясно, что полиция, считая меня чужим, не желала посвящать меня в свои дела. Поэтому я поблагодарил своего коллегу и сержанта за их любезность и, распрощавшись с ними, вышел на улицу и зашагал прочь, пока не нашел незаметного местечка, откуда я мог наблюдать за дверью морга. Несколько минут спустя я увидел, как оттуда вышел констэбль Дэвис и направился куда-то по дороге. Я следил за его быстро уменьшавшейся фигурой, пока он не удалился на достаточное расстояние; тогда я пошел следом за ним. Дорога шла прямо от деревни и через полмили подходила к самой опушке леса. Здесь я ускорил шаги, чтобы немного сократить расстояние. Вышло очень кстати, так как он внезапно свернул с дороги, и я потерял его из виду. Я пошел еще быстрее и снова увидал его в то время, как он свернул на узенькую тропинку, ведущую в буковый лес, внизу густо заросший остролистником. Несколько минут шел я за ним, постепенно сокращая расстояние между нами, как вдруг слуха моего достигли ритмичные звуки, похожие на звуки насоса. Вскоре до меня донеслись и голоса людей, а затем констэбль свернул с тропинки в чащу леса.
Теперь я продвигался вперед осторожнее, пытаясь ориентироваться по долетавшим до меня звукам. А затем я сделал маленький крюк, чтобы подойти к ним со стороны, противоположной той, с которой появился констэбль.
Идя на шум насоса, я, наконец, вышел на маленькую лужайку и остановился. Посреди лужайки находился небольшой пруд, имевший не более 12 ярдов в ширину, на берегу его стояла маленькая рабочая тачка. На ней, очевидно, привезли все инструменты: большой чан, наполненный теперь водой, лопата, грабли, грохот и переносной насос с длинной кишкой. Помимо констэбля, тут находилось еще трое, один из них работал у насоса, а другой читал бумагу, которую ему только что передал констэбль. Он пристально и с нескрываемым неудовольствием взглянул на меня, когда я подходил.
— Алло, сэр! Сюда нельзя, — сказал он. — Я не могу позволить вам оставаться здесь. Мы заняты делом секретного характера.
— Я знаю, чем именно вы заняты, инспектор Бэджер.
— Неужели, — сказал он, глядя на меня с хитрой усмешкой. — Я тоже знаю, зачем вы пришли. Но вы должны сейчас же уйти. Сейчас мы не можем допустить сюда вашу газетную братию.
Я счел наилучшим сразу же рассеять его заблуждение, объяснив ему, кто я такой, и показал ему ордер коронера, который он прочел с явным раздражением.
— Все это прекрасно, сэр, — сказал он, возвращая мне бумагу, — но это не дает вам права следить за всеми действиями полиции. Все находки мы препровождаем в морг, и там вы их можете осматривать, сколько вашей душе угодно. Но я не могу разрешить вам остаться здесь и наблюдать за нами.
Я вовсе не имел в виду следить за действиями инспектора, но неосторожные слова сержанта возбудили мое любопытство, которое еще больше возросло благодаря очевидному желанию Бэджера отделаться от меня.
Пока мы разговаривали, насос прекратил работу (глинистое дно пруда было теперь совсем обнажено), а сопровождавший инспектора человек начал нетерпеливо вертеть в руках лопату.
— Тактично ли с вашей стороны, инспектор, дать людям повод говорить, что вы не допустили представителя семьи Беллингэмов присутствовать при розысках, дабы он не мог проверить правильности ваших будущих донесений, — заметил он.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил инспектор.
— Я хочу сказать, что если случайно найдется кость, которая окажется частью скелета м-ра Беллингэма, этот факт будет иметь большее значение для его семьи, чем для кого бы то ни было. Вы ведь знаете, что вопрос идет об очень богатом поместье и спорном завещании.
— Я ничего не знаю и не вижу, какое это имеет отношение к нашим действиям (сам я этого тоже не видел). Но раз вы так настаиваете, я не могу вам отказать. Только не мешайте нам, — обратился он ко мне, — вот и все.
Услышав эти слова, его помощник взялся за лопату и спустился на илистое дно. Мы все внимательно следили за ним. Вначале поиски были бесплодны. Один только раз искавший нагнулся и поднял какой-то предмет, который оказался куском гнилого дерева. Но вдруг он внезапно наклонился над маленькой лужицей, оставшейся в одной из более глубоких впадин, внимательно осмотрел ее и потом выпрямился.
— Тут есть что-то очень похожее на кости, сэр, — проговорил он нараспев.
— Не ройте кругом, — сказал инспектор. — Поднимите это прямо на лопату и кладите на грохот.
Приказание было исполнено, и на берег была вынесена полная лопата илистой грязи. Мы все окружили грохот, который инспектор держал над чаном; он приказал констэблю и рабочему помочь ему, очевидно, желая, чтобы они столпились около чана и по возможности оттеснили меня. Когда все содержимое лопаты было положено на грохот, все четверо так низко нагнулись над ним, что совершенно скрыли его от меня. Я вытянул шею и пытался заглянуть то с одной, то с другой стороны. Количество ила и грязи постепенно уменьшалось, по мере того как инспектор опускал грохот в воду и понемногу встряхивал его. Наконец, инспектор вынул грохот из воды и наклонился еще ниже, чтобы посмотреть его содержимое. Очевидно, это обследование не дало никаких конкретных результатов, так как он пробормотал что-то невнятное.
В конце концов он выпрямился и, повернувшись ко мне, с любезной, но хитрой усмешкой протянул мне грохот.
— Не желаете ли вы посмотреть на нашу находку, доктор? — спросил он.
Я поблагодарил и наклонился над грохотом. В нем находились маленькие веточки, истлевшие листья, водоросли, речные улитки, ракушки, словом, все, что можно найти на илистом дне старого пруда. Но, помимо их, в решете были три маленькие косточки, при виде которых я очень удивился, пока не разобрал, что именно они представляли.
Инспектор вопросительно смотрел на меня.
— Ну? — сказал он.
