Антон Леонтьев - Ночь с Каменным Гостем
Я решила не ломать голову над вещами, которых не понимала, и, прихватив с собой Веточку, боявшуюся возвращаться домой в одиночку, поехала в больницу навестить профессоршу. По дороге я убеждала Вету в том, что ее страхи беспочвенны:
– Ну сама подумай, маньяк угрожал не тебе, а мне! Так почему он должен вдруг напасть не на Дану Драгомирович-Пуатье, а на нашу разлюбезную дурочку Веточку? Он же только что пытался вывернуть наизнанку занудную Киру, но вынуть сердце нашей старухе Шапокляк ему то ли не удалось, то ли не захотелось.
– Откуда я знаю, Даночка? – хныкала Вета. – Маньяки – они невменяемые!
– И вообще, – продолжала я, – ты добираешься до дома на метро, вокруг тебя – сотни, нет, тысячи людей, а маньяки любят темные переулки, тупики, заброшенные котельные…
– Да и живешь ты не одна, в отличие от меня, а с мамой и младшим братом, – добавила я.
Я не имела счастья знать мамашу Веточки, как, впрочем, и братца, и, если честно, не горела особым желанием знакомиться с ними. Я вообразила батальную сцену – маньяк, чье лицо затянуто старым капроновым чулком цвета фуксии, а в руке зажат огромный секатор, рвется с лестничной клетки в квартиру к Веточке. Моя помощница, завывая и вопя, пятится по коридору, держа в руке крышку от бака для кипячения белья, ее маманя, наверняка такая же пугливая ворона, как и дочь, в байковом халате, с седыми волосами в разноцветных бигудях, сжимает сковородку, а прыщавый братец, подросток в бифокальных очках и проволокой на кривых хомячьих зубах, направляет на дверь водяной пистолет. Маньяк вышибает дверь, с ревом влетает в квартиру – и орда под предводительством мамаши расправляется с ним в два счета. Да, если бы все было так легко…
– Чего ты улыбаешься? – спросила секретарша.
Я смутилась, не говорить же ей, что меня рассмешила картинка, наверняка, за исключением нескольких незначительных деталей, соответствующая реальному положению вещей.
Я сделала погромче последний хит, который лился из приемника, и ничего не ответила. К больнице, куда была помещена Кира Компанеец, мы прибыли в начале девятого вечера. До этого я позвонила Виолетте и попросила ее составить мне компанию. Та нехотя согласилась. Мне снова бросилась в глаза ее скрытая неприязнь к профессорше.
– Я тебя здесь подожду, – сказала Вета, усаживаясь в кожаное кресло под плакатом, изображавшим злобную синюю дылду – бациллу дизентерии, выбирающуюся из воды на пляж, с которого врассыпную бегут испуганные отдыхающие в полосатых купальниках. С другой стороны висел плакат, призывавший «табакоманов» завязывать с курением.
– Я не буду скучать! – заявила Вета и схватила журнал, лежавший на столике. Пальчиком моя помощница указала на антиникотиновый плакат и сказала: – Дана, ты ведь знаешь, что курение до добра не доведет. Может, бросишь?
– Читай! – велела я.
Раскрыв журнал, Веточка сделала вид, что погрузилась в чтение.
– Ты уверена, что хочешь читать сие? – спросила я: журнал назывался «Венерические заболевания и методы их предотвращения». Веточка замотала головой и в ужасе отбросила издание со страшными фотографиями жертв разнообразных пороков.
Она полезла в объемистую сумку, которую вечно таскала с собой, извлекла небольшую черную книжицу и, раскрыв ее, немедленно углубилась в чтение. Я присмотрелась повнимательнее – мне было интересно, произведения каких авторов предпочитает Вета: Кафки, Сартра, Набокова или, на худой конец, Холенбека?
Веточка, забыв обо мне, в упоении поглощала детективчик Татианы Устиняк – я разглядела на обложке имя одной из императриц современной детективной прозы. Ну надо же, умилилась я, моя помощница сходит с ума от романтических историй из современной жизни столичных Золушек с непременным хеппи-эндом. Это так соответствует характеру Веточки – наивная малышка все еще надеется на лучшее и ждет принца на белом коне в развевающемся алом плаще, ведь принц, как она уверена, увезет ее в королевский замок. Я же знаю: «прынцев» на белом коне надо чураться, как чумы, ибо все, что достается нам, вечно их ожидающим, – вовсе не страстная любовь и неземное блаженство, а обязанность присматривать на королевской конюшне за белым Буцефалом, а потом отправляться в королевскую прачечную, чтобы отстирать заляпанный грязью алый плащ супруга-«прынца», покуда муженек пропадает неизвестно где, развлекая иных «прынцесс». Не желая разрушать веру Веточки в пасхально-рождественские чудеса, я натянула халат и отправилась вслед за низенькой медсестрой по бесконечным коридорам.
Медсестра подвела меня к одной из дверей, постучала, приоткрыла ее и, улыбнувшись, сказала:
– Прошу вас, здесь лежат наши VIP-пациенты!
Как занимательно, подумалось мне, значит, профессор Компанеец входит в разряд «очень важных персон». Хотя она наверняка знает всю медицинскую братию в столице. Я очутилась в просторной комнате, больше похожей на номер дорогого отеля или элитного пансионата. Стены были выкрашены краской нежного персикового цвета, несколько картин с абстрактными мотивами украшали их, в углах стояли напольные вазы со свежими цветами – белыми гладиолусами и желтыми георгинами.
Кира лежала на кровати, углубившись в чтение толстенной книги. Выглядела она превосходно, только шея была замотана бинтами. Перед ней замер высокий сутулый человек с седой шевелюрой и в роговых очках.
Увидев меня, профессор отложила книгу, сняла очки и, сползая с кровати, радостно воскликнула:
– Дорогая Даночка! Как я рада, что вы навестили меня!
– Кира Артемьевна, лежите, лежите, – сказала я, – вам требуется покой!
Она махнула рукой и ответила:
– Даночка, я абсолютно здорова! Меня завтра выпишут. Собственно, не было никакой надобности в том, чтобы я оставалась в больнице так долго.
– Но ваше ранение… – начала я.
Кира поправила повязку на шее и ответила:
– Дана, это сущие пустяки! Он не успел причинить мне вреда, но в его намерения это, как я понимаю, и не входило. Пока не входило! Разрешите представить профессора Штайна, моего начальника!
Субъект в очках произнес:
– Безмерно рад, что застал вас in optima forma[11], Кира! К сожалению, мне пора! Я вас навещу завтра вечером!
Он вышел, Кира предложила мне сесть и мечтательно произнесла:
– Я в восторге от профессора Штайна! Мы знаем друг друга уже более тридцати лет, и я все жду, что он вот-вот сделает мне предложение! Увы, он такой стеснительный и весь поглощен наукой!
Глаза ее заблестели, и я поняла, что она питает к своему начальнику чувства совсем не платонические. Кира протянула мне талмуд, который она штудировала. «Психология серийных убийц», прочитала я название.
– Моя настольная книга, Даночка – сказала Кира, – монография известного американского психиатра, который на протяжении двадцати пяти лет посетил в тюрьмах и психиатрических клиниках более трехсот личностей, совершивших серийные убийства.
Меня снова охватила паника. По-видимому, мои чувства отразились на лице, так как профессор «успокоила» меня:
– Даночка, будем откровенны, я знаю, что опасность грозит и мне.
– И мне тоже! – выпалила я и поведала Кире все, что случилось со мной за последние двадцать четыре часа, в том числе и о знакомстве с Виолеттой – дочкой Вулка Климовича.
Профессор, слушая меня, вздыхала, а когда я закончила, провозгласила:
– Значит, мое предположение было верным! Кто-то решил подражать обоим Вулкам!
– Но для чего, Кира? – спросила я. – Какой в этом толк?
– Думаю, что основной мотив – жажда славы и внимания общественности, – пояснила она. – Очень многие маньяки совершают ошибки и позволяют поймать себя, потому что разрываются между страстью продолжать убийства и непреодолимым желанием сделать так, чтобы весь мир увидел их подлинное лицо. О, если бы вы знали, Даночка, как они любят говорить о своих деяниях, многие готовы пойти на все, лишь бы о них сообщили в новостях или написали книгу!
Дверь раскрылась, появилась Виолетта Лурье. Я отметила, что лицо профессорши болезненно искривилось, когда она ее увидела, и тем не менее Кира любезным тоном, насквозь фальшивым, просюсюкала:
– Дорогая Виолетточка, как я рада вас видеть!
– Добрый вечер, Кира Артемьевна, – ответила та и протянула букет увядших пурпурных астр. – Как ваши дела?
– Ну, как видите, Виолетта, маньяк не довел до конца свое черное дело, – ответила та. – Хотя, думается, некоторым так бы этого хотелось!
На лице Виолетты возникла напряженная улыбка. Как я и предполагала, они с профессоршей были на ножах. Надо обязательно узнать, в чем же тут дело.
– Значит, Виолетточка, вашим отцом является Вулк Климович? – ласково произнесла Кира, однако ее глаза сияли, как две льдинки.
Я прикусила язычок – мне следовало спросить разрешения Виолетты, которого она, скорее всего, не дала бы, прежде чем выдавать ее секреты зануде Кире.
Виолетта, тряхнув гривой каштановых волос, вопросительно посмотрела на меня, я что-то залепетала, пытаясь оправдаться.
