Роман Ким - Агент особого назначения
Я зашел в один из игорных домов. Здесь играли китайцы, местные португальцы — метисы и матросы разных стран. У стола с рулеткой сидели американские торговые моряки. Игра шла на американские доллары.
Я поставил на красный цвет. Вышла цифра 21 — красного цвета — выиграл 10 долларов. Затем поочередно поставил на простые шансы — черный и красный, чет и нечет, манк, то есть цифра до 18 и пасс — цифра после 18. Я выиграл подряд пять раз. Не прошло и двадцати минут, как передо мной лежала груда зеленых бумажек. Рядом появилась маленькая девочка неизвестной национальности, с ярко накрашенными губами, ей было не больше двенадцати лет. Она стала крестить меня и приговаривать: «Санта Мария».
Я поставил два раза на 13 — черный и выиграл. Дал девочке доллар, она поцеловала мою руку и убежала. Мне отчаянно везло. Бывает так. Человек влачит скучную, размеренную жизнь, и вдруг — трах! Начинается бешеный бег, захватывающий дух взлет, цепь невероятных удач. С сегодняшнего утра, с момента бегства из Гонконга, у меня началась новая жизнь — такая же сумасшедшая, как рулеточное колесо.
Американцы проигрались в пух и прах и пошли пить. В баре они сцепились с голландцами. И тех, и других выставили на улицу, где они продолжали драку. Больше играть было не с кем. Мне предложили пойти наверх и поиграть в маджонг, но я отказался. Запихал деньги в карманы и пошел в отель.
Шиаду сказал, что судьба сегодня благоволит ко мне. Надо использовать это вовсю.
Казино находилось рядом с нашим отелем. Шиаду сел за стол, где играли в карты, а я за рулетку. Я вспомнил, как Уикс выиграл в карты в Сингапуре в течение двух вечеров восемь тысяч долларов. А что, если я тоже выиграю? И не каких-нибудь восемь тысяч, а больше? Тогда пошлю к чертям и Шиаду, и Уикса. Снаряжу сам экспедицию, зачем мне делиться с кем-то?
Сперва шло хорошо — я дважды ставил на чет и дважды на черный и все четыре раза выиграл. Но когда я поставил на цифру, богиня счастья отвернулась от меня. Я проиграл девять раз подряд. Но решил во что бы то ни стало отыграться. Стал увеличивать ставки, распалялся все больше, больше — и полетел вниз…
Очнулся я на дне пропасти. Проиграл не только все выигранные деньги, но и половину денег Уикса. Оставалось одно — или отойти от стола или сделать последнюю отчаянную попытку. Я выбрал второе — поставил все оставшиеся деньги на простые шансы — на красный, чет и пасс. Крупье пустил рулетку. Я закрыл глаза и стиснул зубы. Рулетка остановилась. Вышел ноль. Все ставки на простые шансы оказались замороженными. Теперь все зависело от того, что выйдет следующим. Колесо остановилось, а шарик, покачнувшись несколько раз, упал в ямочку с цифрой 11 — выпал черный, нечет, манк. Все мои деньги пропали.
Я встал, держась руками за спинку стула. Большая люстра и овальный зеленый стол кружились передо мной. Вдруг стена и торшеры повалились в мою сторону, я пошатнулся и опрокинул стул. Пожилая женщина в серебряном платье, с голыми плечами встала, сорвала с шеи пустую нитку от жемчуга и молча упала на пол. Ее быстро унесли. Крупье объявил следующую игру, как будто ничего не случилось, — двое попали под колесо, трупы убрали, поезд двинулся дальше по расписанию.
Шиаду встретил сообщение о моей катастрофе спокойно. Приподнял бровь, шевельнул уголком рта и стал утешать. Ничего страшного. Я проиграл деньги Уикса, а они шальные — половину вытянул у любовниц, половину у китайцев, которым пригрозил выдать их тайны полиции. А тайны купил у конторы Чжао. Деньги эти достались Уиксу даром, все равно что краденые. Можно считать, что я взял их взаймы. Как только найдем «покетменов», разбогатеем, и вернем ему с процентами. Не надо сокрушаться.
Я попросил у Шиаду взаймы сто долларов — попробую в последний раз отыграться. Шиаду взял у меня расписку и выдал триста португальских эскудо. Через несколько минут все они развеялись как дым. Шиаду взял меня под руку и вывел из казино.
На следующее утро мы вылетели из Макао. Я так и не успел осмотреть знаменитый грот, в котором триста лет тому назад сосланный сюда Камоэнс сочинял поэму.
Когда мы пролетали над островом Хайнань, Шиаду вдруг открыл глаза и спросил: не сообщал ли я кому-нибудь об известной мне тайне убийства? Я ответил, что не успел. Шиаду поинтересовался: кто же все-таки убил старика? Правильно ли его предположение, что это дело рук хунбанцев? Я взглянул на него, улыбнулся и отрицательно качнул головой. Шиаду откинулся в кресле, закрыл глаза и заснул. Или сделал вид, что заснул. Самолет сильно качало.
К вечеру мы прибыли в Рангун.
Свободных машин в аэропорту не оказалось, мы поехали на рикшах. Недалеко от аэропорта у дороги выстроились коттеджи, окруженные пальмами и цветущими олеандрами. На теннисных кортах играли европейцы. Центральные кварталы столицы Бирмы заполнены ими. И все улицы носят английские названия. Всюду вывески: «Бирма-ойл», «Сокони вакуум компани», «Стандарт Ойл компани оф Нью-Йорк», «Братья Стил и К°», «Служба информации США». Эти улицы с офисами, магазинами и ресторанами похожи на гонконгский Куинз-род или токийскую Гиндзу.
Большая часть европейцев с фотоаппаратами и киноаппаратами. Шиаду сказал, что это корреспонденты. Их было так же много, как буддийских монахов в ярко-оранжевых рясах с черными зонтиками.
С балкона нашего отеля открывался вид на холм с храмом Шве Дагон. Шиаду показал на золотой шпиль главной пагоды, украшенный бриллиантами и изумрудами. Зря пропадает добро.
Если ободрать шпиль, сказал Шиаду, можно снарядить десять экспедиций на Луну.
Он спустился в холл и узнал все новости. Оказывается, мы прибыли в Рангун как раз в тот день, когда здесь узнали о потрясающем происшествии: неделю тому назад два американских картографа в долине реки Швели чуть не поймали человека ростом меньше новорожденного младенца. По описаниям это была женщина, которая побежала в сторону китайской границы и скрылась в джунглях.
Эта новость на все лады обсуждалась в европейских кварталах, начиная с Бандула-скуэра, где находилось американское посольство.
В Рангун уже прибыли две экспедиции — шведская и бразильско-американская. Со дня на день ожидали французскую. Бразильско-американскую экспедицию номинально возглавлял профессор Антеру Камара, но фактически ее руководителем был американец Обри Молохан. Эта экспедиция — самый опасный конкурент. Надо опередить ее.
Через несколько дней Шиаду послал меня в китайский квартал Тароктау к врачу нашей экспедиции доктору Ку.
Он жил на окраине китайского квартала, в домике-шалаше с бамбуковым каркасом, покрытым пальмовыми листьями. Маленький, толстенький, с добродушной физиономией, доктор сидел на веранде прямо на полу, без рубашки, в такой же цветной юбке, какую носят бирманцы.
Я передал ему привет от Аффонсу Шиаду — он на днях приехал в Рангун и ждет доктора.
Отвесив мне церемонный поклон, доктор беззвучно рассмеялся. Он в восторге от нашего знакомства, много слышал обо мне, когда был в Гонконге. Очень жалел, что моя детективная карьера так неожиданно прервалась. И крайне опечален финалом всей истории. Лян Бао-мин удрал ночью из больницы и исчез. После этого Фентон освободил слуг старика Фу и сдал дело в архив. Упорно, говорят, что Фентон получил взятку от Ляна.
А что с моим помощником? Доктор ответил, что Ян тоже скрылся. Он бежал из Гонконга в Китай, и уже точно известно, что его арестовали в Кантоне, обвинили в шпионаже в пользу американо-английских империалистов и расстреляли.
Внезапно доктор растянулся на полу, вытащил из-под циновки револьвер калибра 38 и быстро подполз к краю веранды. Двигался он с легкостью, необычной для его комплекции. Долго всматривался в кусты папоротника, окружавшие банановые деревья. Затем встал и, положив револьвер в вазу с фруктами, объяснил, в чем дело: уже несколько раз неизвестные субъекты пробирались к нему в сад и пытались подслушивать разговоры.
Кроме нескольких экспедиций, сюда еще приехала группа работников китайского ансамбля песни и пляски, они гостили в Индии и на днях направятся в шаньские княжества, где будут изучать песни и танцы народностей Северной Бирмы. И может быть, попутно займутся поисками «покетмена». Во всяком случае конкурентов много, надо быть начеку.
XIII
Шиаду представил меня персоналу нашей экспедиции. Я был поражен, увидев высокого субъекта с длинным лошадиным лицом — моего таинственного знакомого по Гонконгу. Шиаду назвал его — подполковник Гао. Рядом с ним сидел ученый из Сеула — Пак Ман Иль, с широким плоским лицом и крохотными глазками.
Как только кончилась церемония представления, Аффонсу усадил всех и заговорил по-китайски, на кантонском диалекте.
Он предложил нам быть максимально осторожными. Все экспедиции стараются выведать друг у друга секреты. Корреспонденты тоже охотятся за сведениями. Надо держать язык за зубами.
