Наталья Солнцева - Красный лев друидов
Опять зазвонил телефон. Матвей приготовился защищаться. Гаркнул с ходу:
– К черту градусник! Я здоров, как бык!
– Приятно слышать, – пропела на том конце связи Лариса. – Доброе утро, Карелин...
– Не уверен, что оно доброе.
– Я тоже. Калмыков не ночевал дома!
Матвею представилась избушка, окруженная диким садом, желтый свет в окнах, заросли малины... Любовники не смогли заставить себя разжать объятия. После запретных ласк сон особенно сладок. Вероятно, они опомнились уже под утро, спохватились... кинулись умываться, одеваться, убирать следы ночного пиршества...
– Что ты молчишь?
– Думаю...
Лариса разразилась проклятиями в адрес загулявшего супруга:
– Совсем рехнулся муженек! Попал под каблук к этой бойкой дамочке... Надо что-то делать! Она нас по миру пустит... оставит нищими... А мне еще сына растить, учить, обустраивать его в жизни! Я мальчика в Гарвард хочу отправить... На какие шиши прикажешь мне поднимать ребенка?
– Не паникуй раньше времени, – как можно спокойнее произнес Матвей. – Ты сама нагнетаешь! По-твоему, Калмыков сорит деньгами?
– Сорит, не сорит... но куда-то он их девает! Третьего дня отказал мне в покупке меховой шубки на зиму. Заявил, чтобы я экономила! Представляешь себе?
– У тебя этих шубок, небось, целая коллекция в шкафу пылится. Зачем еще одна?
– Так новый сезон же! – искренне возмутилась Лариса.
– Поумерь свои аппетиты.
– Ты тоже меня поучаешь? – разошлась она. – С какой стати?! Хватит мне и того, что я выслушиваю от этого неврастеника!
Он мысленно поблагодарил Бога, что не женат на ней. Калмыкова вполне можно понять. Ему осточертели барские замашки и неуемная расточительность Ларисы. Все в жизни приедается, даже женские капризы.
– Ты с ним заодно! – верещала в трубку бывшая любовница. – Вы спелись!
– Не мешало бы тебе попробовать заработать хотя бы на одну побрякушку...
– Зачем же тогда выходить замуж?!
Действительно, зачем? Ее вопрос погрузил Матвея в прострацию. Перед его глазами снова возник подмосковный лес, маленький бревенчатый домик... господское поместье в стиле барокко... беспорядочно заросший французский парк...
– Ты обещал мне помочь, а сам...
Голос Ларисы отдалился и стал едва слышен. Его заглушал шум вековых лип в аллеях, крики лакеев, стук копыт... треск факелов... Матвей тряхнул головой, пытаясь освободиться от этих навязчивых картин.
– Успокойся, Лара. Нельзя так изводить себя. Ты звонила ему на работу? Может, он в офисе...
– Конечно, звонила. Он сказал, что поздно засиделся над бумагами и лег в кабинете. Он врет! Неужели ты не понимаешь? До сих пор он заранее предупреждал меня, что задержится... Я спрашивала его секретаршу. Пренаглая девица! Заявила, что вчера она ушла домой в семь часов, как положено. А где был Виталий Андреевич – ее не касается. Он-де перед ней не отчитывается!
– Разумеется... – пробормотал Матвей. – Прекрати истерику. Секретарша никогда не выдаст своего босса.
– Все вы, мужики...
– Ладно, пока, – не дослушал он. – Я иду в душ. Позавтракаю – созвонимся...
Он с облегчением вздохнул, потянулся и поднялся с дивана. Раздвинул шторы, впуская в комнату серый свет дождливого утра. Почему он не сказал Ларисе о своей вчерашней поездке за город? Что-то не позволило ему этого сделать.
– Рано еще... рано...
* * *Настойчивый звонок в дверь застал его в кухне, за приготовлением тостов и кофе.
– Привет! Ты не так плохо выглядишь, как можно было ожидать, – с порога затараторила Астра. – Проспал? Ой... как вкусно пахнет... Я жутко голодная!
Она положила себе на тарелку большой кусок омлета, намазала тост толстым слоем масла и водрузила сверху ломоть сыра.
– Ты ездил вчера к Мими?
– Нет...
– Как это? Я нарочно не звонила тебе, чтобы не мешать вашему романтическому свиданию... Ты что, не дождался ее? Или не узнал?
– Погода была плохая...
Он отвечал коротко, вяло прихлебывая кофе.
– Да что с тобой? Ты правда болен? – Астра протянула руку и потрогала его лоб. – Холодный. Все нормально.
«Чем я лучше Калмыкова? – думал он, глядя на свежее, живое лицо Астры, на яркий блеск ее глаз. – Я лгу! И лгу без всякой причины. Мне не хочется признаваться ей, что я помогаю Ларисе. Мне стыдно, что я не смог отказать ей, банально следил за Калмыковым и его женщиной... сидел в кустах, щелкал фотоаппаратом... Зачем? Ради чего?»
– Тогда встреться с Мими сегодня!
– Хорошо, – покорно кивнул Матвей.
Она подозрительно уставилась на него. Вроде бы, он здоров, но почему-то сильно подавлен.
– Как дела в бюро?
– Нормально...
– Может, у тебя долги? – не унималась она. – Кредиты?
– Я не беру денег в долг.
У него не было ни малейшего желания говорить о фирме «Маркон», о пропавшей бухгалтерше, о даме с собачкой. Калмыков и женщина в шляпке с полями не давали ему покоя. Может, съездить туда... в Ласкино... поглядеть, не случилось ли чего? Лариса заразила его своими фантазиями.
Астра наелась и налила себе вторую чашку кофе.
– У тебя есть что-нибудь сладенькое?
Он молча встал, достал из шкафчика коробку с конфетами, ее любимыми.
– О-о! Как ты внимателен, дорогой...
– Есть новости? – из вежливости спросил он. – Долгушина объявилась?
– Увы, нет. Она по-прежнему не отвечает на телефонные звонки и домой не приходит. По крайней мере, соседка ее не видела. Она живет на той же площадке, дверь в дверь.
– Что за соседка? Бабулька, которая сидит у окна и наблюдает за жильцами?
– Угадал. Я только что он нее. Сказала, что уже в третий раз прихожу к Долгушиной – с работы, за балансовым отчетом. Соседка мне поверила, впустила, даже обрадовалась поводу поболтать, все равно о чем. Правда, она не бабулька, а женщина средних лет... инвалид. Едва передвигается на костылях. Ее жизнь протекает в квартире. Долгушина время от времени приносила ей продукты из магазина, лекарства. Телевизор развлекает ее ночью, а днем она смотрит в окно, выходящее во двор. Разумеется, дама не сутками напролет торчит в окне... В принципе, Долгушина могла проскочить незаметно. Если она от кого-то прячется, то такое поведение вполне объяснимо.
– А почему она трубку не берет? – возразил Матвей. – По-моему, она больше не нуждается в твоих услугах.
– В наших услугах! – поправила его Астра. – Или ты отказываешься мне помогать?
«Боюсь, мне самому нужна помощь, – подумал он. – Со мной творится нечто невообразимое...»
– Я не отказываюсь. Я сегодня же встречусь с Мими.
– Около семи тебе уже необходимо быть в сквере и прохаживаться там... с видом скучающего ловеласа. У тебя отлично получится. Ты – прирожденный волокита!
Он прикинул, успеет ли до семи вечера смотаться в Ласкино и вернуться в Москву? Должен успеть...
– Вчера я побывала у феи Тэфаны, в ее салоне. Она рассказала мне сказку... о Донне Луне и Бабе Яге – костяной ноге.
«Бред! – чуть не вырвалось у Матвея. – Полнейшая бессмыслица...»
– Баба Яга – не такой уж простой персонаж, – продолжала Астра.
– Ну да... старуха живет в лесу дремучем под дубом могучим, в избушке на курьих ножках. Звери и птицы ей прислуживают. Особенно вороны, коты и змеи. По ночам Яга летает по своим колдовским делам в ступе, размахивая метлой. Питается маленькими детьми – на лопату их сажает и в печь отправляет, а потом ест и причмокивает.
– Глубокие познания!
– Мама мне в детстве сказки читала, – усмехнулся он. – Сидит Яга на печи, на девятом кирпичи, нос в потолок врос! Избушку ее окружает забор из человеческих костей, на столбах – черепа, на двери вместо замка – челюсть с острыми зубами. Клац-клац... и эхо катится по всей темной чаще.
– Вот-вот... «кости человеческие» как раз и указывают на принадлежность Бабы Яги к миру мертвых. Понимаешь, почему ее избушка стоит к лесу передом? Потому, что к белу свету – задом!
Матвей засмеялся:
– Здорово тебя Тэфана подковала!
– Она навела меня на мысль, что Баба Яга существует как бы в двух мирах. Через ее «избушку» совершается переход из мира мертвых в мир живых и обратно.
– Это ты к чему? – насторожился он.
– Комедия «Баба Яга – костяная нога» была поставлена при царском дворе в Преображенском три с лишним века тому назад. И главную роль в ней играла Донна Луна...
Астра рассказала страшную историю о смерти молодой царицы Агафьи и царя Федора и о загадочной португальской актерке, лица которой никто никогда не видел.
– Та намекаешь, что Софья состояла в заговоре с какой-то неизвестной женщиной – колдуньей, иноземкой?! – поразился Матвей. – Исключено!
– Донна Луна обладала силой гипнотического воздействия. Она нашла слабое место Софьи – жажду самодержавной власти – и подобрала к ней ключик, смутила ее душу. Посеяла в ее мыслях зло, имя которому – Стрелецкий бунт! А двух законных наследников, царевичей Ивана и Петра, она задумала в огне уничтожить.
– Как... в огне?!
– Собрать их на представление в «Комедийную хоромину», что в Преображенском царь Алексей Михайлович построил, и затеять там пожар. То пламя, якобы, и послужило бы сигналом к перевороту. Донна Луна нашептала правительнице про гиперборейское[18] зеркало. Дескать, она выйдет на сцену, вымолвит условную фразу, уронит, ненароком свечу... а та не погаснет: наоборот, отразится огонь в гиперборейском зеркале, блеснет молнией, дохнет жаром, ослепит, одурманит! Займется со всех сторон «Хоромина» – никому не спастись, не уйти от того пламени. Гиперборейский огонь никого живым не выпустит!
