Eкатерина Островская - Упасть еще выше
– Уверяю вас…
Он поднялся из-за стола. Лена, поняв, что опрос закончен, тоже.
– На днях был задержан некий Николай Зворыкин, – произнес следователь. – Это не ваш родственник, случайно?
– Это мой муж. Но только он ни в чем не виноват. К нам уже приходили с обыском, и следователи могли заметить, что мы живем очень скромно. Муж весь свой заработок тратит на свои изыскания. А я в школе работала – тоже понимаете, сколько зарабатывала. И когда мне предложили перейти сюда…
– Я просто так спросил, просто вспомнил фамилию.
– Можно вас попросить?.. – тихо произнесла Лена.
Но следователь не дал ей договорить.
– Нет, – сказал он и повернулся, чтобы посмотреть на освещенную разноцветными лампочками барную стойку.
Дождь за окном продолжался, но его интенсивность значительно снизилась. По стеклам сползали два прилипших тополиных листа, сползали неторопливо, то останавливаясь, то торопясь так, словно каждый из них нацеливался достичь жестяного подоконника первым. Лена вернулась к своему столу. Вспыхнул монитор.
…Человек, лишенный фобий, не стремится к власти или богатству, потому что окружающая действительность и общественное устройство не представляют угрозы его внутреннему миру. Лишенный страхов человек живет тем, что наполняет его мысли и желания, а его желания и мечты не направлены на возвышение собственной личности. Внутренний мир человека не влияет на статус члена общества, но помогает поддерживать нравственный идеал, которому противоречит общественная среда. Цель всякого творчества – достижение этого идеала независимо от того, насколько разнятся образы прекрасного, рожденные сознанием творческого человека, с принятым в обществе понятием о добре и зле, и с допустимым для достижения внешней цели понижением нравственного порога…
Лена прочитала текст, набранный ею два дня назад, и не могла понять смысл, как будто это написал незнакомый человек, живущий в далеком от нее мире, где можно давать советы, не изменяющие ни мир, ни судьбу.
В сумочке затренькал мобильный. Зворыкина ждала, когда телефончик перестанет надрываться, потому что разговаривать ни с кем не хотелось. Но пиликанье продолжалось, и она решила ответить.
Звонил Валерий Иванович.
– Прошу меня извинить, – сказал он, – я только вчера узнал о неприятности, случившейся с вашим мужем. Разумеется, в эту чушь с вымогательством не поверил и кое-что попытался узнать. Вам удобно говорить сейчас?
– Что-то про Колю узнали? – спросила Лена.
– Немного. Если хотите, можем встретиться и поговорить. На самом деле я в машине сижу на соседней улице. Хотел подъехать, но возле вашего офиса стоит полицейская машина и еще одна, следственного комитета. Что-то случилось?
– Перед входом час назад застрелили нашу сотрудницу.
– Интересный поворот.
Лена посмотрела на часы и удивилась. После убийства Ковальчук прошло почти два часа. Время словно провалилось куда-то, не оставив в памяти никаких событий, кроме короткого разговора со следователем.
– Подъезжайте ко входу, – сказала она, – я через пять минут спущусь.
Она выглянула в окно, за которым продолжал понемногу капать уставший дождик. Потом посмотрела на вешалку, где еще совсем недавно висел ее плащик, выключила компьютер. Хотела подняться – и поняла, что не может. Сердце сдавило: то ли от жалости к Рите, то ли из-за боли за мужа, то ли от страха перед будущим, которое приближается, неотвратимо прыгая через провалы времени и пустоты бытия.
Глава 13
Валерий Иванович вез ее домой. Едва отъехали от офиса, он спросил:
– Не ту ли сотрудницу застрелили, у которой была связь с Кадиловым?
– Именно ее. А как вы догадались про их отношения?
– Заметно было сразу, как они смотрят друг на друга, как разговаривают… Соперниц у нее не было?
– Не знаю, – покачала головой Лена.
И, чтобы сменить тему, спросила:
– А у вас что нового?
– Начнем с того, что я сегодня видел Николая. Как вам известно, он в райотделе, в камере предварительного заключения. Сегодня суд должен был избрать ему меру пресечения. Под подписку его, разумеется, не выпустят. И под залог тоже. Скорее всего, перевезут в следственный изолятор.
– В тюрьму? – выдохнула Лена. – Может, я успею его увидеть? На суде или когда будут выводить…
– Суда сегодня не будет. Он состоится завтра, но этот вопрос решат за пять минут. А пока…
– Вы его видели. Как он?
– Молчит. Отказался даже со мной разговаривать. Спросил только, как вы себя чувствуете. Я бы дал ему телефон, чтобы он сам с вами пообщался, но мобильный мне пронести не разрешили. С адвокатом, которого вы ему выбрали, он вообще не хочет связываться. И вас просил не тратить деньги впустую. В этом он полностью прав: Герберов – человек весьма ненадежный. Самый настоящий вымогатель. Сколько он с вас попросил?
– Попросил очень много. Но согласился на сто пятьдесят тысяч евро.
– Сколько? – удивился Валерий Иванович. – А у вас есть такие деньги? Договор с ним уже подписали?
Лена покачала головой и объяснила:
– Я заработаю, сколько получится. В долг возьму.
– Не надо ни у кого ничего брать. Я могу взяться за это дело. Как-никак я тоже член коллегии адвокатов. Практикую, правда, нечасто, но и гонорар мой во много раз меньше. Согласны?
Лена кивнула, и тогда он продолжил:
– Я спросил у Николая, как он вообще оказался в той машине. Но он не ответил. На вопрос, чьи это были деньги, ответил, что не знает. После этого вообще замолчал, зажался как-то сразу же.
– Как он выглядит?
– Не так, как на вашей даче, когда я с ним познакомился. Но поскольку ни о чем меня не просил, значит, держится. Может, чего-то ждет. Например, что само все выяснится.
– Само собой ничего не случается.
Валерий Иванович замолчал, следя за дорогой и потоком машин, в котором они двигались.
– Но тот человек, у которого якобы вымогали деньги, ведь может сказать, что он с Колей не знаком? – спросила Зворыкина.
– Я не видел его показаний, но могу допустить, что тот человек мог договариваться с кем-то, не зная, как придется передать эту сумму и кому… Однако бизнесмен этот далеко не простой. Просто так его развести еще никому не удавалось…
– Вы его знаете?
– Слышал о нем кое-что, – неохотно признался Валерий Иванович. И вдруг спросил:
– А сын ваш как?
– Он на даче, один. Но он самостоятельный мальчик. Макароны, пельмени сам может сварить или салат сделать. На крайний случай соседи накормят, они за ним присматривают по моей просьбе.
– Он знает, что с отцом произошло?
– Вряд ли. На даче нет телевизора, да он и не смотрит телевизор. А я ему не рассказывала. Раз уж о детях заговорили, сообщаю: видела вашу Вику. Хорошая, умная девочка, немного зажатая… Мы с ней договорились дружить, и она обещала наведываться ко мне. Я думаю, она так легко пошла на контакт оттого, что я намекнула на своего друга, достойного и порядочного; она решила, что я говорю о ее отце.
– А кого вы имели в виду?
– А я и говорила о вас. Зачем придумывать мифические персонажи?
Валерий Иванович довез ее до дома, потом поднялся вместе с Леной в квартиру. Надолго не задержался, пообещал решить вопрос с Герберовым и попросить его вернуть аванс. Но, вспоминая адвоката, которого ей подсунул Пышкин, Лена посчитала эту затею бесперспективной: десять тысяч долларов казались ей уже потерянными деньгами – и это тоже не радовало. Дождь наконец устал стучать по окнам, и за мокрыми стеклами появилось солнце.
– Кто бы сомневался, – сказал Валерий Иванович, поднимаясь, – я уверен, что и с Николаем будет так же.
Но он произнес это таким бодрым тоном, что Лена не поверила. Оставшись одна, она не могла придумать, чем занять себя. Позвонила соседям по даче, и те сообщили, что сегодня Петя обедал у них. Почти весь день лил дождь, но теперь светит солнце и поют птицы. И говорилось это тоже с каким-то неестественным энтузиазмом, словно и эти люди пытались ее успокоить.
Находиться одной в пустой квартире было невыносимо. В холодильнике стоял полиэтиленовый пакет с передачей для мужа. Путь до райотдела был коротким, а ожидание долгим. Зворыкина решила добиться свидания. Однако в дежурной части ей сразу отказали. Пришлось подниматься на второй этаж, чтобы попросить о встрече с Колей начальника районного управления. В небольшой приемной уже сидели несколько сотрудников, они переговаривались между собой и перебрасывались пустыми фразами с блондинкой-секретаршей в полицейской форме.
– А вы к кому, женщина? – спросила секретарша.
Лена показала глазами на дверь, после чего блондинка усмехнулась:
– В приемные дни, пожалуйста, по предварительной записи.
