Татьяна Устинова - Черный
— Говоришь как следователь в хорошем английском детективе, — поддела я его.
— А то! — усмехнулся муж. Но сразу нахмурился. — Как тебе эта версия?
— Честно? Притянута за уши.
— У нас ничего нет, кроме этих хлипких ушей, — посерьезнел Володя. — Так что надо звонить Степану и спрашивать, не заметил ли он у подъезда вьюношу или солидного дядечку с пакетом подарков. Одно время Юля говорила, что у нее есть серьезный богатый поклонник. Правда, у меня есть подозрения, что таким способом она водила меня за нос… — Он осекся, взглянув на меня. — Звоню Степану.
Степан откликнулся не сразу. Трубку взяла его жена.
— Разбудите, пожалуйста, Степана Семеновича, — бодрым голосом сказал муж. — Это его начальник звонит. Ларев.
Володя прикрыл трубку рукой и обратился ко мне:
— Может, премию мужику выписать за такое беспокойство?
— Не мешало бы.
После разговора со Степаном Володя помрачнел.
— Картинка складывается неприглядная. Судя по всему, у Юли была Лариса Петровна. Неужели она права? — сказал, как будто размышляя вслух.
— Можешь пояснить, что происходит? — вскинулась я. — Кто «она» и почему «права»?
Муж взлохматил волосы и посмотрел на меня отстраненным взглядом.
— Слишком многое объяснять надо.
— А ты попробуй. У меня не две извилины.
— А три! — подхватил он. — Ладно, не дуйся. Просто на работе ситуация сложилась крайне сложная. У меня с некоторых пор возникло подозрение, что у нас — рейдер. Выгодные заказы разваливаются или уплывают к фирмам-конкурентам, наши планы опережают на полшага. А в бизнесе это оборачивается большими убытками. И поэтому я попросил Юлю проследить за нашими сотрудниками. Пока только предварительно собрать информацию. Так сказать, прощупать то, что лежит на поверхности. Кто во сколько уходит, кто отлучается во время работы, проверить деловую переписку… А потом, уже на основании ее данных, я бы нанял компетентного товарища со стороны для полной проверки. Вчера Юля высказала предположение, что это — Лариса Петровна. Я обещал подумать над этим. Но теперь… неужели это Лариса Петровна?
— Почему ты так решил?
Степан высадил Ларису Петровну у метро «Семеновская». А это ей не по пути. Но недалеко от Юли. Она решила пойти к ней на дом и поговорить «тет-а-тет». Лариса Петровна могла заподозрить, что Юлька за ней шпионит. Вот две дамы и стали выяснять отношения. Сначала все было тихо-мирно. Сидели, чай пили. Дальше — больше. Юля бросила свое подозрение в лицо Ларисе Петровне и поплатилась за это…
— И что ты будешь делать?
Какое-то время Володя молчал, а потом махнул рукой.
— Пле-вать! — раздельно сказал он. — Позвоню-ка я Ларисе Петровне и прижму ее как следует.
Когда Лариса Петровна взяла трубку, Володя сказал хорошо поставленным начальственным голосом:
— Лариса Петровна! Зачем вы ездили к Юле после праздника?
Я схватила трубку параллельного телефона. Мне хотелось слышать этот разговор.
— Я?
— Вас видела моя жена! — холодно отчеканил он.
— Я хотела поговорить с ней.
— О чем?
— Она стала совать нос в мои дела. Пару раз я застала ее, когда она рылась в моей сумке. А сегодня у меня пропали деньги — две тысячи рублей. Я хотела припереть ее к стенке и поставить в этом деле точку.
— Лариса Петровна! На кого вы работаете? Юля сказала мне, что вы рейдер, выполняющий указания чужой фирмы. Вы это поняли и решили заставить ее замолчать.
— Вы что?! — завизжала главбух. — В чем вы меня подозреваете?
— Юля убита.
— При чем здесь я? — бушевала женщина. А потом до нее дошло. — Как? — испуганно ойкнула она. — Убита?
— Да. Сегодня вечером.
— Я… была у нее, но я… — залепетала Лариса Петровна.
— Во сколько вы были у нее?
— Примерно в начале одиннадцатого.
— Чай пили?
— Чай? Нет, — несколько удивилась Лариса Петровна. — А насчет рейдерства — это вы бросьте. Такого оскорбления я не слышала за всю свою безупречную службу. Я — профессионал со стажем. Не то что другие ваши сотрудники, которые по нескольку раз берут мои отчеты, чтобы свою работу в срок выполнить.
— И что Юля вам сказала? Сколько времени вы у нее были?
— Примерно двадцать минут. Но точно не знаю — может, чуть больше или меньше. На часы я не смотрела. Спокойного разговора не получилось. Я стала наседать на нее, Юля сначала оправдывалась, что, мол, это не она по сумкам шарит и в компьютер, когда я выхожу на обед, заглядывает, словно она что-то понимает в бухгалтерии. А потом стала орать, что из-за меня фирма разваливается и все такое. Теперь я понимаю, откуда ноги у этой сплетни растут…
На том конце раздался всхлип, и главбух бросила трубку.
— Н-да! — протяжно выдохнул Володя. — Задел за живое. Интервал времени сузился. Теперь ясно, что ее убили между половиной одиннадцатого и двенадцатью.
— Отлично! — ядовито сказала я. — Скоро мы установим время с точностью до минуты, но не узнаем: кто убил.
— Похоже на то! Юля — девушка э… э… Ладно, не буду, — махнул он рукой. — Короче, круг ее знакомых может быть очень широк.
— А ты знал ее знакомых?
— Нет, — отрезал муж. — Еще еда есть?
— Да, салаты. «Цезарь» и «Мимоза».
— Тащи на стол! — скомандовал он.
Я достала салаты из холодильника и села напротив мужа. Я любила смотреть, как он ест. Я подняла глаза на часы, висевшие на стене: сине-белые, стилизованные под морские волны. Четыре часа ночи.
Он перехватил мой взгляд.
— А помнишь, как мы покупали эти часы? — неожиданно хрипло спросил он. — На вернисаже в Измайлове. Нам не хотели сбавлять цену. Мы постояли-постояли, а потом ушли, махнув рукой, — слишком дорого. Тогда еще я только-только начинал раскручивать собственную фирму — денег особо не было. А потом посмотрели друг на друга и стали смеяться. Просто так. И ты сказала: ладно, чего там. Пошли купим. Раз запали — надо покупать, сколько бы это ни стоило.
— Помню, — откликнулась я. В голове было странное безразличие. А потом словно что-то встрепенулось во мне.
— Знаешь, что бы ни случилось, я ужасно счастлива, что встретила тебя.
— А я тебя. Но ты так говоришь, словно… — он не закончил. — Черт! — и рубанул рукой воздух.
— У меня был мотив убить ее, — тихо сказала я. — И следователь это поймет. Последние отпечатки пальцев в квартире — мои. Меня видели, мне не отпереться. Никак.
— Виолка! — Он встал и, подойдя, положил мне руки на плечи. — Виолка! Слышишь! Прекрати раскисать. Мы должны бороться. Слышишь? Обязательно. Я буду с тобой.
— Да, — я прижалась к нему, а потом тихо заплакала. — Я пойду полежу.
— Иди!
Я полежала на кровати без сна, глядя в темноту, но через какое-то время не выдержала и снова пошла на кухню. Володя сидел мрачный перед пустыми тарелками.
— Есть еще рыба красная, холодец…
Он схватил меня за руку и возбужденно прошептал:
— Слушай! Помнишь, Лариса Петровна сказала о каких-то сотрудниках, которые берут ее отчеты, чтобы выполнить свою работу. Кого она имела в виду? В принципе брать бухгалтерские отчеты никому не нужно. Блин! — Он с досады шлепнул себя по лбу. — Что же я сразу у нее не спросил: дубина я стоеросовая. Сейчас позвоню. — Он схватил трубку.
Я заняла свою позицию у другого телефона.
— Алло! — Голос главбуха был медленно-сонный. Похоже, главбухша накачалась успокоительным и отрубилась. А здесь — оторвали от сна.
— Лариса Петровна! Это я, ваш шеф, — бодро начал Володя. На том конце — молчание.
— Я хотел вас вот что спросить: каких это сотрудников вы имели в виду, когда говорили, что им приходится брать ваши отчеты?
Она насторожилась:
— Вообще-то я обещала никому об этом не говорить. Он — человек, который работает у вас недавно.
— Вадим Рупанов?
—Я ничего не говорила. Но его можно понять: он собирается скоро жениться…
— Откуда вы это взяли?
— Просто видела с девушкой. Они выходили из салона для новобрачных. Ему сейчас ни до чего, а работу свою делать хочется хорошо. Очень старательный молодой человек.
На заднем фоне раздался посторонний шум, а потом — отборный мат, из которого я узнала, кто звонит людям по ночам и не дает им спать.
— Одной премией здесь не обойдешься, — сказал Володя, прикрыв трубку рукой.
Я подняла вверх два пальца.
— Двумя?
Он отрицательно покачал головой.
— Морду бить надо за такие слова, — кратко бросил он. Несмотря на трагичность момента, я чуть не прыснула.
— Витя говорит, что после таких оскорблений я вообще должна работу бросить. Он мне давно предлагал заняться домом и внуками. Я его не слушала и вот дожила, что меня обвиняют непонятно в чем, — судя по голосу, с трудом успокоившаяся Лариса Петровна снова была близка к слезам и истерике. — Юля хоть под конец прощения попросила и сказала, что она ошиблась.
