Евгения Горская - Сбываются другие мечты
Под взглядом отца Саша сразу же сделался вежливым и разговаривал нормально, и шутил, и вполне искренне нахваливал Ольгину еду, по большей части принесённую Аркадием Львовичем из кулинарии. И потом Саша всегда был с ней исключительно вежлив, и беседовали они как добрые друзья, но Аркадий Львович знал, что сын его жену откровенно презирает. Только непонятно, за что.
Впрочем, видел Саша Ольгу редко, обычно Аркадий Львович общался с ним по телефону, и на неприязнь сына к жене ему было по большому счёту наплевать.
Только теперь, когда Ольги не стало, он понял, что виноват перед ней за нелюбовь сына.
До конца рабочего дня было далеко. Аркадию Львовичу захотелось немедленно переодеться, поехать домой, выпить коньяку. Он себя пересилил, углубился в истории болезни, и время до вечера прошло незаметно.
– Давай пешком пойдём, – предложил Бородин, посмотрев на часы.
– Давай, – согласилась Катя.
Когда-то она очень радовалась, что им с Глебом удалось найти квартиру так близко от маминого дома, от её больницы и Катиной поликлиники. Правда, Глебу добираться до работы было далеко, но он не жаловался. Он вообще никогда не жаловался, даже когда однажды на даче сломал лодыжку и она везла его в травмпункт делать рентген.
Бородин проводил жену до двери в поликлинику и поехал в институт. По дороге купил бутылку коньяку и, не раздеваясь, отправился к компьютерщикам с Ольгиным ноутбуком. Ребята ничего не обещали, восстановление данных выходило за рамки их стандартной квалификации, но он знал, они постараются. Он в последнее время нередко замечал, что даже почти незнакомые сослуживцы стараются выполнять его просьбы, и втайне своим авторитетом гордился. Впрочем, он редко обращался к кому-то с просьбами.
Потерянные полдня сказывались, дел накопилось невпроворот, Бородин окунулся в привычную текучку, пока вечером ему не позвонили из отдела технического сопровождения и не предложили зайти за ноутбуком.
– Что смогли, сделали, Глеб Георгиевич, – застенчиво улыбаясь, доложил ему совсем молодой программист.
Паренёк собой гордился, Бородин в восхищении покачал головой и искренне сказал:
– Спасибо, ребята. Считайте, я ваш должник по гроб жизни.
Восстановленных видеофайлов оказалось два. Один совсем старый, снят несколько лет назад, его Бородин смотреть не стал. Посмотрел более свежий, сделанный этим летом. Двое молодых людей в лодке, плеск воды, всё, как описывала Катя.
Жена забывает запирать дверь. Она могла машинально стереть что угодно в компьютере. Ей очень плохо, и виноват в этом он.
Бородин посмотрел на часы – нужно торопиться, он едва успевал проводить Катю, а очень хотел.
Через двадцать минут он понял, что опаздывает, как таковых пробок не было, но поток машин шёл медленно, быстрее было дойти пешком. Бородин стал звонить жене, но её телефон, как обычно, оказался отключён.
Переодевшись, Катя вышла из кабинета, чувствуя, что на душе ещё тоскливее, чем все последние дни. Остановилась у окна над козырьком входа, достала телефон – Глеб звонил несколько раз. Почти сразу вновь раздался звонок, Катя ответила мужу.
– Я опаздываю минут на десять, – доложил Глеб. – Видео восстановили. Дождись меня. Дождись, Кать.
– Нет. – Она покачала головой. – Я пойду. Лучше встреть меня у маминого дома.
– Идёт, – сразу согласился он.
Она машинально посмотрела в окно. Под окнами прогуливался человек, Катя не сразу его узнала. Сегодня синеокий красавец был без машины и одет попроще, в куртку и джинсы, как все.
– Здравствуйте, – шагнул он к ней, когда она спустилась вниз.
– Здравствуйте, – кивнула Катя. – Вы же собирались больше не приходить.
– Я передумал.
До дома родителей три автобусные остановки, полчаса небыстрым шагом. Катя натянула на голову капюшон – дул ветер.
– Посидим где-нибудь? – чуть поотстав, шёл за ней мнимый пациент.
– Нет.
– Куда мы идём? – помолчав, полюбопытствовал он.
– Я иду домой.
– Вы сменили место жительства?
– Да, – кивнула Катя. А потом зачем-то добавила: – Я ушла от мужа.
– Почему? – совершенно неожиданно он остановился, взял её за плечи, развернул и посмотрел в лицо.
– Это не имеет значения. – Катя передёрнула плечами, освобождаясь, зашагала дальше.
Он плёлся сзади, сосредоточенно что-то обдумывая. Почему-то известие о том, что она теперь свободная женщина, его заметно озадачило.
– Вы знаете, – нарушила молчание Катя, – я очень любопытна.
– Да? – машинально спросил он.
– Угу. И я обязательно узнаю, зачем вы сейчас за мной идёте.
– Это я могу объяснить, – засмеялся он. – Сегодня я иду за тобой, потому что хочу тебя видеть. Правда.
– А раньше?
Он промолчал. Катя остановилась, повернулась к нему и спросила:
– Тебе заплатили?
– Нет.
Он смотрел мимо неё, но она была уверена – он говорит правду.
– Я могу ещё кое-что сказать, – он тронул её за руку, – пойдём. Тебе больше ничто не грозит.
– Значит, раньше грозило?
Он опять промолчал. Катя покосилась на своего провожатого, губы у него были зло сжаты.
У входа в супермаркет Катя остановилась. Нужно купить еду, предложить Глебу поужинать. Теперь это будет называться дружеским ужином.
Раньше на месте супермаркета располагались торговые ряды и киоск с мороженым. Сортов мороженого было много, Катя подолгу выбирала, а Глеб терпеливо топтался рядом.
– Дальше я пойду одна, – повернулась к провожатому Катя.
Он молча кивнул, помедлил и, круто развернувшись, зашагал прочь. Катя смотрела ему вслед, понимая, что, если он оглянется, ситуация выйдет неловкая.
Он не оглянулся.
Бородин разворачивался, чтобы подъехать к тёщиному дому, когда увидел Катю с незнакомым мужиком. Он едва успел догнать жену в дверях супермаркета.
– Кто это, Катя? С кем ты сейчас была? – спросил он, боясь, что жена не ответит.
– Больной, – улыбнулась она. – То есть здоровый. У него отличное зрение.
– Кать, я серьёзно.
– Я тоже. – Она опять улыбнулась, выдвигая большую магазинную тележку.
– Кто он, Катя?
– Пришёл ко мне на приём и стал очень красиво за мной ухаживать.
– Занятно. – Бородин отодвинул жену, стал катить тележку сам. – И давно он… за тобой ухаживает?
– Начал, когда ты был в командировке.
Катя складывала в тележку продукты и тронула Бородина за рукав, направляя к кассам. Он достал кредитку, расплатился, переложил содержимое тележки в полиэтиленовые сумки.
Только подходя к дому, он решился тронуть её за рукав.
– Катя…
– Не надо, Глеб.
– Прости меня. – Он поставил сумки и робко взял её за плечи, она отвернулась, передёрнула плечами.
– Это невозможно простить, такое не прощается.
– Тогда забудь. – Он больше не пытался её обнять. – Мы же не можем друг без друга. Давай забудем, Катя, у нас вся жизнь впереди. Я больше никогда… Понимаешь? Я теперь знаю, как это страшно тебя терять. И никто мне не нужен, кроме тебя.
– Мне тоже без тебя очень плохо, Глеб. – Она наклонилась, взяла сумку с Ольгиным ноутбуком, который привёз Бородин, повесила на плечо. – Только жить с тобой и не верить тебе ещё хуже.
– А ты мне верь. Я никогда больше тебя не обману.
– Я не смогу. Возьми продукты себе, у меня есть еда.
Она повернулась, исчезла за дверью подъезда. Бородин дождался, когда в тёщиных окнах зажжётся свет, и, подхватив целлофановые пакеты, поплёлся к машине.
Дома, бросив сумки с продуктами у порога, позвонил жене.
– Катя, – быстро сказал Бородин. – Не бросай меня. Ты только сейчас меня не бросай.
– Это ты меня бросил, Глеб.
– Катя, пожалуйста, не встречайся ни с кем, пока не примешь решение.
– Я ни с кем не встречаюсь, это… другое.
– Правда?
– Правда. – Он услышал, что она улыбается. – У него огромная чёрная машина с номером «123», и это ужасно круто. А я не люблю крутизны, ты же знаешь.
– Буквы тоже крутые? – усмехнулся Бородин.
– Нет, буквы обыкновенные. – Катя опять улыбнулась и назвала буквы.
Теперь у него появилось хоть какое-то поле для деятельности, и это было гораздо лучше тупого бессилия.
Как по номеру машины определить владельца, он не представлял, знакомств в правоохранительных органах у него не было.
Бородин убрал продукты в холодильник, заварил чаю. Очень хотелось допить оставшуюся после воскресного пьянства водку, но он себя пересилил и начал обзванивать всех знакомых, даже тех, о ком не вспоминал лет десять.
Ира понимала, что ждать от Алки звонка рано, но всё равно ждала.
Если Глеб к ней не вернётся, она это переживёт. Будет мучиться, тосковать, но переживёт. Она не переживёт, если Глеб будет по-прежнему счастлив со своей Катей. Всё, что угодно, только не это.
Она хорошо помнила один летний день, когда ей ещё не требовалось придумывать поводов заманить к себе Глеба. Был вечер пятницы, Ира сидела у Бородина в кабинете, знала, что ему мешает, но никак не могла заставить себя уйти. Они виделись накануне в четверг, тогда Глеб ушёл от неё в одиннадцатом часу. Ира ещё обратила внимание, что жена ему ни разу за весь вечер не позвонила, а до этого без конца донимала звонками. Ира тогда подумала, что это хороший признак, Катя наконец поняла, что её время истекает.
