Люси Кларк - Виновато море
Мик вновь поднес сигарету к губам, и Миа чуть отклонилась, стараясь избежать дыма. Она вновь визуально переключилась на воду, подметив, что на волнах стали появляться белые барашки.
– Когда мама была беременна мной… ты знал, что ребенок не твой?
– Да. А Харли – нет. – Он стряхнул пепел. – Грейс уверяла, что порвет с ним и вернется ко мне, если я буду относиться к ребенку Харли как к своему. Решив, что в противном случае она оставит меня и уйдет к нему – а ревность и самолюбие сильные чувства, – я отказался от работы с «Блэк ю», вычеркнул из своей жизни Харли и остался с Грейс.
Миа трудно было предположить, как могла бы измениться ее жизнь от такого решения.
– Но все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал. Ты являлась постоянным напоминанием того, что произошло между Грейс и Харли. Ты была всего лишь крохотным ребенком – абсолютно невинным, – но всякий раз, глядя на тебя, я вспоминал его. – Он посмотрел на ее лицо. – Ты так на него похожа. Господи, эти твои глаза! И как же я не обратил внимания, когда ты только здесь появилась. У него были такие же изумрудно-зеленые глаза. Твоя мама всегда отмечала необыкновенные глаза Харли. И волосы у тебя тоже его, а вот улыбка – мамина.
– Ты ушел из-за меня?
– Я понял, что никогда не стану тебе хорошим отцом. И я… да, я ушел. – Он сохранил в памяти, что явилось для него окончательным поводом, но не стал об этом говорить. Да Миа и не спрашивала.
Он затушил сигарету.
Мик оставил Кейти и маму из-за того, что не смог полюбить ее. У нее возникло ощущение, будто ее носит по океану, волны кидают ее из стороны в сторону и изматывают до полного изнеможения. Ей очень хотелось уйти, но необходимо было выснить еще одну вещь.
– Насчет Харли, – произнесла она, – и это имя показалось ей совершенно чужим. – Ты знаешь, где он теперь?
– Сожалею, Миа, но он давно умер.
Это явилось очередной новостью среди множества других, свалившихся на нее сегодня. Слишком много эмоций – она знала, что ей предстояло еще долго переживать услышанное. Сейчас же она, стараясь не принимать все близко к сердцу, лишь переспросила:
– Когда?
– Много лет назад. Ему было двадцать четыре.
Она невольно вскинула брови:
– Такой молодой? А что произошло?
– Все было давно, – сказал он, словно это могло сойти за ответ.
– Что с ним случилось? – настаивала она.
– Сожалею, Миа.
От закравшейся тревоги и нетерпения у нее начала покалывать бровь.
– Мне нужно знать.
Он вздохнул.
– Брат был непростым человеком. Очень талантливым. Потрясающий песенник – прямо настоящий поэт. Никогда ничего похожего на его тексты не видел. Поклонники видели перед собой на сцене отчаянного и необузданного исполнителя, который то бросался к публике, то, как одержимый, заходился в танце, – никто и представить не мог, сколько ему для этого приходилось выпить. – Легкий ветерок затеребил краешки зонта и сдул на стол пепел от сигареты. Мик смахнул его, оставив на деревянной столешнице серый след. – С Харли всегда было непросто. Он был крайне неуравновешенным. То, что для многих было «как с гуся вода», не давало ему покоя. Он слишком много ковырялся в своих мыслях. Порой бывал очень замкнут, мог целыми днями бродить, ни с кем не разговаривая. А то вдруг становился каким-то безудержным, абсолютно неконтролируемым. – Мик на секунду задумался. – Если честно, то я не уверен, был ли он в ладу с самим собой.
Миа почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок: многие фразы Мика подходили под описание ее самой.
– После Грейс он утратил интерес ко всему, включая музыку. Группа распалась, меня рядом не было, и он тратил деньги на выпивку и наркотики. За считаные месяцы он все просадил. Стал конченым человеком. – Он вздохнул. – Когда-то мы были близки. Он был потрясающим музыкантом, но его не устраивала роль солиста. И мне приходилось его убеждать. Таланта у меня не было, но была деловая жилка. И у нас возникали трения по этому поводу.
Мик потер оставшийся от упавшего пепла след.
– Я знал его лучше, чем кто-либо другой, и отлично понимал, насколько тяжело ему будет без Грейс. Я слышал, что он пребывал в депрессии, но ни разу ему не позвонил. – Не замечая Миа, Мик посмотрел вдаль, будто ее уже не было и он остался один на один со своими воспоминаниями. – Я был его братом. Я знал, насколько остро он все переживал. – Его глаза заблестели. – И я должен был нести за него ответственность, но гордость помешала. И мне придется сожалеть об этом до конца своих дней.
– Что же все-таки случилось? – спросила она, уже откровенно нервничая.
Он взглянул на нее, и она увидела в его глазах печаль.
– Харли нашли мертвым в гостиничном номере. – Его голос дрогнул. – Он повесился.
Миа как в тумане возвращалась той же дорогой, что и пришла. Только все уже изменилось: оказалось, что она – не дочь Мика, что ее отец самоубийца, что мать все скрывала, а Кейти приходилась ей сводной сестрой.
Глядя под ноги, она торопливо шла по тротуару, и солнце нещадно палило голову. Она часто дышала, а в ушах стучала кровь. Все, во что она верила, оказалось ложью.
Надо позвонить Кейти. Ей необходимо услышать ее голос. На окраине городка был телефон-автомат, и она поспешила к нему. Ноги двигались будто сами по себе. Она обогнала двух подростков, потягивающих молочные коктейли, и перешла дорогу, даже не взглянув, нет ли машин.
Носок одного из шлепанцев попал в трещину, Миа споткнулась, и пальцы обожгло о бетон. Она нагнулась, сорвала шлепанцы с ног и, сжимая их в руке, босиком побежала по щербатому раскаленному тротуару дальше.
Добравшись до телефона-автомата, она вынула из кармана несколько монет по одному доллару. «Поговорить с Кейти. Все ей рассказать». Она сняла трубку и бросила в аппарат монету.
В трубке раздался сигнал. Она крепко зажмурила глаза, силясь вспомнить международный код Соединенного Королевства. Когда это ей удалось, она дрожащими пальцами набрала нужные цифры.
Через несколько секунд в трубке раздался голос Кейти:
– Алло?
На линии слышались треск и шипение, а голос Кейти звучал где-то далеко-далеко, словно их уже оторвали друг от друга.
Сводные сестры. Сестры наполовину.
Ей так не хотелось употреблять это слово по отношению к ним. Поскольку оно словно отделяло ее от сестры.
Миа захотелось дать волю душившим ее слезам. Захотелось услышать прагматичную, но в то же время любящую сестру, которая скажет, что все будет хорошо и что она по-прежнему ее любит. Однако в душу все же закрадывались сомнения. А вдруг Кейти все же немножечко ее разлюбит? Она ведь всегда отмечала, насколько они с Миа разные. Разве не Миа явилась причиной ухода от них Мика?
– Алло? – вновь раздался голос Кейти.
Стиснув зубы, она проглотила свои невысказанные слова и повесила трубку. Ей не хватило духу все рассказать.
Миа необходимо было прилететь на Мауи, чтобы выяснить, насколько похожи они с отцом. А теперь ей необходимо было жить с тем, что она выяснила.
11
Кейти
Жара казалась нестерпимой, а мухи словно озверели. И тем не менее в этих бескрайних, пустынных пейзажах Западной Австралии была некая суровая красота. В течение месяца Кейти разъезжала на туравтобусе по южным территориям, следуя записям в дневнике Миа. Бесконечная, очерченная кустарниковой порослью дорога стала даже приносить ей определенное успокоение, когда она, приткнувшись головой к нагретому солнцем стеклу, погружалась в убаюкивающее бездумное забытье.
Она добралась до Ланселина – маленького городка к северу от Перта, где после полудня к причалу для разгрузки улова беспрестанно подплывали рыбацкие лодки с лангустами. Она лежала в тени солнечного зонта возле бетонированного бассейна, раскрыв перед собой дневник. Еще не было десяти, но жара уже властно вступила в свои права без малейшего намека на ветерок.
Кейт подняла голову как раз в тот момент, когда какой-то самолетик прочертил в голубом безоблачном небе четкую линию. Оставленный им след в виде белого пара плавно рассеивался на ее глазах. Миа как-то сказала ей, что оставляемые самолетами белые следы в воздухе являлись не чем иным, как облаками, которые они сначала вбирали в себя, а потом выпускали в виде длинного белого шлейфа. Кейти не пыталась ее разубеждать. Ее порой завораживали волшебные дали, в которые Миа уносилась в своих фантазиях, и ей казалось, что если она будет внимательным слушателем, то и ей доведется там кое-что увидеть.
Сестры наполовину, недоумевала она. Как это наполовину, если ты была тесно связана с человеком на протяжении всей своей жизни?
Откинув от лица прядь волос, она задумалась о том, почему ей не нравилось такое определение. Они с Миа всегда были очень разными, и вот теперь эта разница получила определение: сводные сестры. Как жаль, что она сейчас не могла поговорить с Миа. Как бы ей хотелось, чтобы они вдруг вновь оказались в их квартире, устроились в противоположных уголках дивана с кружками чая в руках и разговаривали. Вдвоем им было бы по силам во всем этом разобраться – возможно, не обошлось бы и без смеха. Но Миа не стало, и правда, открывшаяся лишь теперь, развела их еще дальше.
