Татьяна Устинова - Чудны дела твои, Господи!
– Юль, что происходит, а?
– А что происходит? Уборка происходит!.. Мы всю твою посуду в шкаф переставили в ту комнату. Шкаф тоже помыли. Скажи, зачем мы друг друга любим, считая дни, сжигая сердца?.. – опять затянула она.
Он подошел и за руку втянул ее внутрь. Она спрыгнула с подоконника, вид у нее сделался несчастный и независимый одновременно.
– Юль, ты что, дура? Вы мне тут не нужны, ни ты, ни она!.. Ты бы хоть разрешения спросила!
– А ты бы разрешил нам приехать?
– Нет.
– Вот именно, – воинственно сказала Юлька и кинула на пол газетный ком. – И мы пытались тебе позвонить, но ты не отвечал! Значит, сам виноват.
– Это точно, – согласился Боголюбов. – Я всегда сам виноват. Во всем.
– В Москву я не поеду, – заявила Юлька. – У меня отпуск до пятого, а там еще выходные! Я останусь у тебя. И не делай такое лицо, я тебя не боюсь.
– Андрей Ильич, – закричали с улицы, и собака забрехала. – Можно вас на минуточку?
Боголюбов сквозь зубы выговорил нечто длинное и витиеватое и выскочил на крыльцо.
Модест Петрович заглядывал в дверной проем, вид у него был самый благожелательный. Лера с граблями в руках маячила на заднем плане.
– Добрый вечер, Андрей Ильич. Не ко времени я, должно быть, гости у вас.
– В самый раз, в самый раз, – любезно перебил его Боголюбов.
…Сегодня ко мне повышенное внимание – и Саутин, и Нина, и Модест!.. Что-то произошло или только должно произойти? Я что-то упускаю, не замечаю?..
– Я, собственно, с приглашеньицем к вам. Мы с сыном на рыбалку в ночь наладились, может, вы с нами?.. Своими глазами, так сказать, увидите наши заповедные места!
– Очень неожиданно, – пробормотал Боголюбов. – Я не готов…
– Да чего там, готов не готов! У нас-то все давно готово, и места мы знаем! Посидим у костерка, ушицу похлебаем, поговорим за жизнь! Соглашайтесь, Андрей Ильич. Право слово, соглашайтесь!..
Если бы за могучим плечом Модеста не маячила трепетная Лера, не причесывала граблями траву, не прислушивалась к каждому слову, не поправляла белые волосы тыльной стороной ладони, он бы отказался, конечно.
Но она маячила, прислушивалась, и Андрей Ильич приглашение принял.
Модест Петрович как будто удивился даже, Боголюбов это его удивление заметил.
– Значит, часика через два мы у ворот посигналим.
– Я на своей поеду, Модест Петрович.
– Да это как вам больше нравится!.. Снаряженьице предоставим – палатку возьмем, котелки, треноги, сапожки резиновые. Все есть.
– У меня свои сапожки, Модест Петрович. И снаряжение свое.
Тот оглянулся на зачехленный прицеп с моторкой. Половина боголюбовского, бывшего директорского участка была теперь заставлена разнообразными транспортными средствами. Модест Петрович усмехнулся.
– А что? Можно и лодочку подцепить. Там у нас местечко есть, плиты уложены, катки, чтобы спустить ее удобней. Отчего же не побаловаться?..
Проводив трактирщика, Боголюбов в два счета разложил, повытаскивал сапоги, штаны, спальник, кинул на траву увесистый мешок с палаткой, прислонил к борту чехол с удочками.
– Андрюш! – закричала с крыльца Юлька. – Ты что? Уезжаешь? А ужинать?
…Куда-то подевалась сковородка. Котелки все на месте – до одного, – а сковородка пропала. Куда на рыбалку без сковородки?.. Налегая животом на борт так, что прицеп качался, Боголюбов перекидывал узлы. Куда она делась-то?.. Забыть ее в Москве он никак не мог.
Его собака сидела рядом с прицепом и таращилась во все глаза.
– Ищи давай, – велел ей Боголюбов. – Что ты без дела сидишь?
Она подошла и понюхала увесистый палаточный чехол.
– Да не палатку, а сковороду!..
– А это мы… взяли, – сказала у него за спиной Лера. Он оглянулся. Она стояла совсем рядом. – Мы паэлью готовили, а подходящей сковородки не было, так мы у тебя вытащили. Я же знаю, где она лежит.
– Что вы готовили? – помедлив, переспросил Боголюбов.
Лера виновато кивнула на мангал. Над ним вился белый дымок.
Андрей Ильич посмотрел. Его знаменитая рыбацкая сковорода – чугунная, тяжеленная, закопченная, настоящая, без дураков – стояла на углях внутри мангала. Он поднял крышку, отшатнулся от пара и понюхал. Пахло умопомрачительно.
– Мы решили, что Юлька моет окна, а я готовлю ужин. Вот я и подумала, что на огне будет вкуснее. Ты же любишь, когда на огне…
Должно быть, дело завершилось бы скандалом, если б не появление Саши Иванушкина.
– Андрей! – закричал он так громко и так неожиданно близко, что Боголюбов уронил крышку. Она сильно загрохотала. – Я ключи принес! Ты от кабинета взял, а от наружных дверей нет, мы про них забыли!.. Так я решил…
Боголюбов вернул крышку на диковинное блюдо паэлью.
…Ключи вполне могли подождать до завтра. Вечером они мне ни к чему. Что происходит? Что им всем от меня нужно – именно сегодня?..
– Здравствуйте, – радостно продолжал Саша, поклонился Лере и пошарил глазами в поисках Юльки. – Освоились? Я думал, вы в музей заглянете! Наш музей – одна из главных достопримечательностей города и всей округи.
Он посмотрел на Леру и Боголюбова – мрачнее тучи, – замолчал и продолжил совершенно другим тоном:
– Я на минуту. Вот ключи, Андрей. Этот от служебного входа, длинный от калитки, а сложный от…
– Добрый вечер, Саша, – лисичкиным голосом молвила Юля.
Таким голосом, ласковым, вкрадчивым и фальшивым, говорила героиня сказки «Лисичка со скалочкой». Брату и сестре Боголюбовым эту сказку читал дед – на разные голоса.
– Поужинаете с нами? – Юлька пристроила на край стола жостовский поднос, когда-то, видимо, расписной и цветастый, а теперь вытертый, почти черный, с остатками роз и маков по краям. – Андрей нас бросает и уезжает на рыбалку. А вы? Ужинать будете?
– Я?! – поразился Саша. – Я… да. Наверное, буду.
– Вот и прекрасно. Так, еще салфетки и хлеб.
– Я принесу, – вызвалась Лера.
– Мне нужна моя сковорода, – процедил Боголюбов, чувствуя себя полным идиотом.
– Мы ее сейчас освободим, – пропела Юлька, – и ты ее немедленно заберешь и спрячешь. Лера, Лер!.. Там кувшин с соком, захвати!.. Александр, вы любите паэлью?.. Лера так ее готовит, с ума можно сойти.
– Я не знаю. – Саша посмотрел на Боголюбова, как бы уточняя, любит ли он паэлью. – Наверное, люблю.
– Это такое испанское блюдо. Раньше считалось деревенским, а теперь – изыск! Там все вместе, рис, курица, креветки. Можно еще ракушек, но в магазине были только какие-то подозрительные, мы не стали брать. Блюдо одной сковороды! Очень вкусно! Лера так вкусно делает, особенно если на огне…
– Юль, заткнись.
Боголюбов ушел к прицепу и стал там шуровать – совершенно бессмысленно.
– Ты в самом деле на рыбалку собрался?
– Саш, не отсвечивай. Иди и ешь паэлью, испанское блюдо.
Андрей Ильич затянул узел на рюкзаке, развязал узел на рюкзаке и полез в чехол со спиннингами.
– Прямо сейчас поедешь, что ли?
– Как Модест явится. Это его идея.
Саша помолчал. Боголюбов продолжал шуровать. Солнце висело между старыми яблонями, белый дым путался в ветках, пахло весной.
– Я с тобой поеду.
– Тебя не приглашали.
– Я без приглашения.
Андрей Ильич выглянул из-за прицепа.
– Даже так?
Саша кивнул очень серьезно, и Боголюбов больше ни о чем не стал спрашивать.
Лера с Юлей призывали и повторяли, что сейчас все остынет, и пришлось покориться. Изысканное испанское блюдо паэлья было съедено моментально. Боголюбов под уличным краном до блеска оттер сковороду и с мстительным видом сунул ее в багажник. Юлька показала на него глазами, засмеялась лисичкиным смехом и завела с Сашей светскую беседу. Он смущался и натягивал на запястья рукава клетчатой рубашки.
Когда явился Модест Петрович – в камуфляже и рыбацкой шляпе с полями, – Боголюбов уже не знал, куда деваться от собственной неловкости и неправильности происходящего.
Только на шоссе он вспомнил, что Саша поехал в чем был – джинсах и нелепой рубахе, – но спрашивать ни о чем не стал. Странное дело, Модест Петрович тоже ни о чем не спросил Сашу, когда увидел, что тот забирается в боголюбовскую машину. Как будто так и планировалось заранее.
…Или именно так и планировалось?.. А он, Боголюбов, опять ничего не понял?..
Лера закрыла на щеколду отсыревшую скрипучую створку ворот и посмотрела вслед уехавшим. Вот мигнули на повороте красные тормозные огни, и машины одна за другой перевалились через горку. Собака Мотя в голубом ошейнике тревожно, как и Лера, смотрела на улицу, вытягивала шею.
– Ничего, – сказала ей Лера. – К тебе-то он точно вернется, не переживай.
Мотя неопределенно шевельнула хвостом и улеглась у ворот.
– Лер, пойди сюда! Смотри, что я нашла!
Юлька сбежала с крыльца, в руке у нее был скомканный листок бумаги в файловой папке.
– В кабинете на полу валялась. Прямо за диваном.
