Аркадий Гендер - Траектория чуда
Так, что же произошло вчера в твоей жизни, дядя Глеб? Нечто настолько огромное и всеобъемлющее, что и в жизнь-то твою предшествующую и настоящую не умещается. Может быть, начинает происходить просто новая жизнь? Новая жизнь — как заманчиво звучит! А что? С такими — то деньжищами можно совершенно круто и радикально все изменить. Новая квартира, дача, то есть загородный дом — нет проблем! Машина, две, три — это вообще мелочь, говорить не приходится. Новая работа? А зачем мне теперь работа? Отдать эту работу, то есть, так сказать, бизнес, компаньону Гохе, и вся недолга. А самому просто положить деньги в рост в какую-нибудь надежную компанию, или самому заняться, ну, к примеру, игрой на бирже. А, может быть, вообще не надо ничем заниматься? Может, ну ее вообще к черту? Взять, да и свалить совсем, не только из этой страны, а вообще от этой цивилизации? Ото всех работ, забот, обязанностей, машин, шмоток, телевидения, президентов, людей и прочего? На какой-нибудь одинокий атолл посреди Тихого океана, как на заставке на твоем компьютере, а? Да, хорошо бы, конечно, но только как совместить атолл и семью? Юльке на следующий год в школу, а это однозначно подразумевает проживание в городе. Галина же — вообще максимально урбанизированное дитя современной цивилизации, фигушки она поедет куда-нибудь от своей школы, мамы и подруг, особенно при таких возможностях. Надо же, а Галина ведь и не знает еще ничего! Вот ведь упрямь! Могла бы хоть позвонить, спросить, как прошла встреча? Но нет, если моя женушка уверовала, что тетка Эльмира — выжившая из ума прожектерка, то, значит, так оно и есть. Ну, так пусть сидит в неведении на любезной ее сердцу даче, собирает урожай! Постой, а как же быть с ее поездкой в Швейцарию? Ведь чтобы ей завтра быть со мной с утра на Якиманке и подписывать бумаги, надо сейчас, не взирая на тошноту и головняк, вставать, одеваться, и лететь за ними на дачу. Да нет, во первых, я просто не в состоянии, а во-вторых, с какой стати? Ведь моя поездка в Женеву — не развлекуха, а чисто деловая и очень спешная. Успеет еще полюбоваться на швейцарские красоты моя благоверная. Как это ей объяснить? Да никак — не звонит, и не надо. В односторонней связи, как известно, есть свои преимущества. А вот кому надо срочно позвонить, так это тетушке Эльмире. Вот кто на самом деле мой ангел-хранитель! Сначала нянькалась с моим отцом, а когда умерла мать, еще и со мной. И вот теперь она еще и сделала меня богатым. Господи, получается, что кроме факта рождения всем остальным по сути я обязан никому другому, как моей тетке! Пересиливая дурноту, я встал с постели, взял телефон и набрал теткин номер.
Тетушка сняла трубку сразу, как будто сидела у аппарата.
— Глеб, мальчик, как ты там? — раздался обеспокоенный голос тетки. — Почему так долго не звонил, тебе нехорошо?
Прям в корень зрит тетка.
— Да, теть Эльмир, маленько перебрал вчера на радостях, только проснулся, — соврал я. — Как ты себя чувствуешь?
— Пр-р-рекрасно! — по-испански грассируя звук "р", ответила тетка. — Вадим Львович прекрасно довез меня на своем лимузине, я прекрасно спала и вообще все очень хорошо.
Как хорошо слышать, что у кого-то буквально все прекрасно.
— Тетя Эльмира, я хотел тебе сказать, что…, - начал было я, но тетка осекла меня.
— Не надо ничего говорить, деточка, я все понимаю. Я сделала то, что была должна, что я обещала отцу, твоему деду. Это все в честь его памяти. И я очень горда, что мы имеем право носить такую фамилию, и что ты князь, хочешь ты этого или нет.
Ее голос дрожал, но я не сдавался:
— Я хотел сказать, что я считаю, что половина этих денег принадлежит тебе, и…
— Мне ничего не надо, — опять прервала меня она. — У меня все есть. Вот если бы ты мне дал немного денег, я смогла бы заняться поисками могилы твоего деда и поставить там памятник ему.
— Ну хорошо, хорошо, — сдался я на милость непреклонной тетки. — Мы еще поговорим на эту тему, ладно?
— На эту, и на любую другую, мой мальчик. Но пока ты, пожалуйста, занимайся документами, визами и прочим, чтобы без задержек поехать в Швейцарию и вступить в наши права. Я знаю твою рассеянность, это у тебя наследственное. Обещаешь?
Какая рассеянность? Но пришлось пообещать, тем более, что ее настоятельная просьба вполне соответствовала моим собственным планам. Да, кстати, надо срочно найти фотографии. Я никогда не мог понять жёниного алгоритма мышления, поэтому быстрого результата от своих поисков не ждал, но я, наверное, минут сорок переворачивал квартиру вверх дном, но тщетно. Но никакая работа не бывает напрасной и, к тому же, способствует преодолению абстиненции. Когда еще через полчаса я, истекая похмельным потом, с громким криком: "Ага-а-а!" нашел искомые квадратики фотобумаги с изображением своей физиономии в месте, где они никак не должны были находится, я одновременно обнаружил, что уже вполне пришел в себя. Так, еще только половина третьего, единственное дело на сегодня успешно сделано, а уже ничего не болит. Это значит, что надо бы чем-то заняться, — ужасно не люблю, знаете ли, бездарно растрачивать воскресные дни. Вот только чем? В смысле, дел-то по горло. Хотя бы вымыть посуду, или поменять разбитую фару на "десятке". Но на самом-то деле хочется заняться не чем-нибудь прикладным, а, что называется, для ду-ши-и-и. Так, что ну ее к черту, эту посуду с машиной! На самом деле хочется посидеть с кем-то близким, поделиться радостью. То есть, похвастаться? Да нет! Или — да? Да ну тебя к черту! Ужасно, конечно, хотелось бы пообщаться с Жанной. Вот было бы восторженных ахов и охов! Но у нас с Жанной был железный уговор — ни при каких обстоятельствах не звонить друг другу по вечерам и выходным, чтоб не подвергать ни малейшему риску благое неведение наших официальных половин. Можно, конечно, послать ей на мобилу эсэмэску, но разве в ста шестидесяти знаках минус пробелы выразишь все, что хочется сказать? Ладно, подождем до завтра. Звякнуть, что ли, Гохе? Да и этого чего отрывать от его любимых грядок, тем более, что он к, когда балдеет на своих шести сотках, всегда отключает мобильный, чтоб не мешали. С ним тоже завтра времени перетереть все в подробностях будет предостаточно. Ёлы-палы, и пообщаться-то не с кем — просто вакуум какой-то! Правильно говорят — не в деньгах счастье…
И тут совершенно неожиданно где-то истошно заверещал мой мобильник. Я кинулся на звук, вспоминая, куда выложил его, и одновременно пытаясь угадать, кто же звонит. Первая мысль была, что это пробило все-таки Галину. Я прям зарадовался даже весь, но тут же сообразил, что Галина наверняка сначала набрала бы домой. Тогда кто же? Телефон обнаружился на зеркале в прихожей. Высветившийся на дисплее номер звонившего был мне абсолютно незнаком. Я схватил надрывающуюся мобилу и надавил зеленую клавишу.
— Добрый день, это Глеб? — произнес в телефоне приятный женский голос.
— Да, — ответил я, напряженно пытаясь узнать голос и не узнавая его.
— Глеб, ты можешь разговаривать? Может быть, я не вовремя…
Это была Таша. Но ведь она должна быть в отъезде? Ну надо же — как будто кто-то сверху, приняв во внимание мою неизбывную тоску по общению, сжалился надо мной!
— Нет, нет, что ты! — заторопился с ответом я. — Знала бы ты, как ты вовремя! Здравствуй, Таша, я очень рад тебя слышать!
— Как здорово, что ты узнал меня, — запел в трубке ее голос. — Я, собственно, звоню сказать, что у меня изменились планы, я никуда не уехала, и мы могли бы встретится, если ты хочешь
Хотел ли я? Конечно и, по возможности, прямо сейчас, — и дефицит общения с близким по духу человеком был бы восполнен, а при мысли о том, чем это общение можно было бы разбавить, у меня сладко заныло в штанах. Так что же меня останавливает? Ответ был прост до банальности — деньги. Один раз оказав от широты души (или желая повыделываться?) матподдержку в размере двухсот американских дензнаков, категорически невозможно было опускать планку. А столько в кошельке у меня сейчас просто не было. "Миллионер хренов!" — грустно усмехнулся я.
— Кстати, ты можешь не беспокоится о деньгах, — словно прочитав мои мысли, прервала паузу Талия.
Пришлось срочно оправдываться, сбивчиво объясняя, что дело совсем не в этом, и что я просто не знал, как сказать, что хочу встретится прямо сегодня. Вроде, получилось правдоподобно.
— Представляешь, я тоже не знала, как предложить встретиться сегодня вечером, — мило защебетала Талия. — Может быть, как в прошлый раз, часов в семь у меня?
— Хорошо, в семь, — согласился я, и не удержался, чтобы не изобразить из себя нетерпеливого Дон Жуана: — если нельзя раньше.
— Я не успею добраться и привести себя в порядок, — начала оправдываться она, но я проявил великодушие:
— Хорошо, хорошо, но без одной минуты семь я буду у твоих дверей, можешь открывать без звонка. Сверим часы?
— Не будем, — ты не опоздаешь, когда бы ни пришел, — загадочно ответила Талия и отключилась, послав мне в трубку на прощание поцелуй.
