Михаил Учайкин - Синдром Минотавра
Ровно в девять, не выдержав, Ариадна сама набрала номер Тима.
– Не паникуй, скоро буду, – рявкнул он в трубку и сразу же нажал «отбой». Ни «здрастьте» тебе, ни «до свидания».
А вот клиенты не опоздали – сразу после ее звонка в дверь первой комнаты постучались, и женщина лет сорока ввела за руку высокого худого мальчика.
– Поздоровайся с тетей, – сказала она ему ласково.
– Гы-ы, – прорычал ребенок и, вырвавшись, запрыгал по кабинету.
– Саня, поздоровайся и сядь, – попросила его женщина.
– Сто одиннадцать и сто одиннадцать будет двести двадцать два, – произнес мальчик и, присев перед Ариадной, заглянул ей в глаза. Он явно ждал похвалы.
– Правильно, – улыбнулась она в ответ. – Ты умный мальчик. А сколько будет девятьсот девяносто девять прибавить сто одиннадцать?
– Тысяча сто десять, – не задумываясь, ответил Саня.
– А вот и неправильно, – рассмеялась Ариадна. – Тысяча сто одиннадцать.
Мальчик остановился как вкопанный, перестав прыгать, внимательно посмотрел на нее, как на сумасшедшую, и упрямо произнес: – Тысяча сто десять.
– Саня легко складывает в уме любые числа, – грустно сказала женщина. – Он помнит все дни рождения родственников. Показывает их безошибочно в календаре. Но говорить не хочет. Мы с мужем запрещаем ему числа вслух произносить.
Ариадна не поверила и попросила Саню сложить два числа, но он этого не сделал, он даже не понял, что она хотела от него.
– Я неправильно выразилась, – женщина покачала головой, – он складывает легко только два одинаковых числа, например…
– Я поняла. Сейчас попробую с ним поговорить, – остановила ее Ариадна. – Саня, сколько будет один миллион двести сорок семь прибавить один миллион двести сорок семь?
– Это будет, это будет, – произнес мальчик и сразу же выдал правильный результат.
– Вот, – развела женщина руками. – Он это делаем с пяти лет. И без разницы на каком языке называть числа – на русском, на немецком или английском.
– А сколько сейчас лет Сане? – спросила Ариадна.
– Одиннадцать, скоро двенадцать исполнится.
– Я думала ему больше. Он у вас рослый мальчик… Секундочку…
Ариадна уж вовсю, можно сказать, вела прием, но при этом, кроме имени мальчика, ничего не знала о посетителях. Она быстро включила ноутбук, чтобы взглянуть хотя бы, как зовут маму Сани.
Они пришли на повторный прием? Ариадна нахмурилась. Зачем Нинель Алексеевна привела своего мальчика к психоаналитику, когда тому психиатр нужен?
– Когда вы приходили последний раз? – спросила она.
– Давно, – вздохнула мама Сани, грустно наблюдая, как ее сын продолжает скакать по комнате, он успокоится, как только Ариадна ему понравится, и он к ней немного привыкнет. Рядом с незнакомыми людьми он всегда сильно возбуждался. – После последнего визита к Тимофею, Саня почти полгода был невероятно тихим и спокойным. Мы с мужем даже забеспокоились, что с ребенком что-то не так.
– Какой диагноз вам ставит психиатр? – поинтересовалась, улыбнувшись, Ариадна.
– Аутизм, – женщина снова вздохнула. – Ставили поначалу шизофрению, но потом этот диагноз сняли. Все равно хрен редьки не слаще.
– А кто посоветовал к Тимофею обратиться? И как давно это было? – Ариадна внимательно посмотрела на Нинель Алексеевну.
– Ну да, вы же новенькая и ничего не знаете, – вздохнула та. – Поначалу мы лечились у Тимофея в поликлинике…
– Лечились? – удивилась Ариадна.
– Конечно, лечились, – кивнула Нинель Алексеевна, – его беседы нам хорошо помогали. Еще во время приема Саня успокаивался, говорить начинал, а не только числа складывал.
– Саня буквы знает? – спросила Ариадна и потянулась за детской книжкой.
– Знает, – покачала головой Нинель Алексеевна. – Только читать не хочет. Мы его обманываем, просим почитать учебник по математике.
– Он учится в школе? – не смогла скрыть удивление Ариадна.
– Саня находится на индивидуальном обучении, – ответила Нинель Александровна, – но мы иногда посещаем общие занятия, которые ведет наша учительница, она нам разрешает посидеть на уроках. Только Саня в основном стоит в последнее время, а до этого тихо вел себя, даже сидел. Только поэтому мы с мужем решили вновь обратиться к Тимофею.
– А вы не против, если сначала, то есть до начала приема, я поговорю с Саней? – поинтересовалась Ариадна.
– Нет, конечно, нет, – махнула рукой Нинель Александровна. – Говорите, может, он вас услышит. И другие помощницы Тимофея раньше пытались поговорить с ним, только им это не удавалось.
– А вы не помните, как их звали? Это такой психологический прием, – улыбнулась Ариадна. – Я хочу про них спросить у Сани.
– Ну как же помню.
Нинель Алексеевна принялась загибать пальцы: – До вас была Лилия, перед ней Ольга, до нее Стелла, потом Таисия, дай, Бог, памяти, Стефания, и некая Офелия Грей.
– Вы помните всех их по именам? – рассмеялась Ариадна.
– Саня у меня даты дней рождений помнит и не путает, а у меня память на имена заточена, – усмехнулась Нинель Алексеевна, – в этом мы с ним схожи.
– В чем еще вы с ним схожи? – спросила Ариадна. Ей стало интересно, что женщина о себе думает.
– Насколько я понимаю, вам интересно, – Нинель Александровна усмехнулась и пристально посмотрела в глаза своей собеседницу, – увидела ли я у себя признаки аутизма после того, как Сане поставили этот диагноз.
– Не совсем так, – ласково улыбнулась Ариадна. – Вы однозначно, могу даже поспорить, что…
Она не договорила, замолчав на полуслове – в дверях Тим с неизменной улыбкой на лице наблюдал за ней, за Саней, прыгающим по комнате, его матерью. Он вмешался в разговор, когда тот стал приобретать неприятный для него оттенок.
– Доброе утро! – произнес Тим.
Все притихли, словно в чем-то были перед ним виноваты.
– Прошу ко мне, – Тим распахнул дверь в кабинет и отодвинул портьеру.
Саня с мамой ушли, а Ариадна, оставшись одна, немного посидела в кресле, а потом решительно поднялась и направилась к Регине. У нее появились вопросы к девушке – она разговаривала многих, почему бы не попробовать вызвать ту на откровенность.
– Чай, кофе? – спросила Регина, как только Ариадна вошла в приемную. – Хорошо выглядишь. Сегодня можно и кофе выпить, мне кажется, – предложила она.
Ариадна не стала отказываться – пусть будет кофе, раз предлагают.
– Как ты думаешь, а Офелия Грей – это ее настоящее имя? – спросила она.
– Я не знаю, – покачала головой Регина. – Паспорт она мне не показывала, а я не спрашивала. У тебя ведь тоже необычное имя… Ариадна.
– Твоя правда, – согласилась она и кивнула. – А почему тебя Тим… офей не взял в помощницы? У тебя тоже необычное имя.
– Изюминки во мне нет, – рассмеялась Регина. – Так и сказал, что кроме имени, я ничем не привлекаю, мол, глазу не за что зацепиться.
Ариадна усмехнулась – конечно, зато у нее цепляйся – не хочу.
– Так и сказал? – спросила она с кривой улыбкой, прикрыв ее в последней момент чашкой с кофе.
– Так и сказал, – кивнула Регина.
– А что примечательного во внешности было у Офелии? – поинтересовалась Ариадна. – На фотографиях и на записях я что-то не заметила. Обычная девушка.
– Да, так и было… – согласилась Регина. – Но когда она говорила, у нее очень смешно подрагивала нижняя губа и подергивался глаз, а этого на фотографиях не видно. У тебя, пока не улыбаешься, тоже вполне заурядная внешность, без изюминки.
– А губа? – непонимающе спросила Ариадна и даже чашку убрала от лица, чтобы заметней было.
– Губа… – Регина вперилась в нее взглядом. – И правда, – произнесла она разочарованно, – а не заметно… Почти.
– А со Стефанией что было не так? – Ариадна решила вызнать все у словоохотливой собеседницы про прежних помощниц Тима, благо теперь знала их по именам.
Регина пожевала нижнюю губу, раздумывая, зачем Ариадне могла понадобилась эта информация – дела давно минувших дней. Но раз спрашивает, значит, ей надо. Она отвернулась к кофемашине, делая вид, что занята исключительно приготовлением напитка, а на самом деле раздумывала, что можно рассказать не в меру любопытной новой помощнице детского психоаналитика.
– У Стефании Масальской, – она специально назвала не только ее имя, но и фамилию, что утаивать, все равно докопается, – была заячья губа, и она так забавно гундосила, то есть в нос говорила.
Адриане не терпелось и о других помощницах все выпытать, но всему свой час и к тому же пора было в кабинет возвращаться – вот-вот должны были прийти следующие посетители. Только вот как распорядиться полученными сведениями, она пока не могла придумать. Кое о чем можно было поинтересоваться у бабушкиной подруги, с которой она уже разговаривала накануне, Ирины Иосифовны. Если ей верно преподнести интересную информацию, она сама до всего докопается – любопытна была, как все настоящие женщины.
