Шарли Палмер - Зона опасности
Мэгги продолжала:
— Я с самого начала знала, что в гробу его нет. И вы это знали, ваше преосвященство. Теперь мне необходимо найти его.
— Андреа, Сальваторе Беллини, каким ты его знала, действительно мертв, — негромко произнес кардинал. — А того, кем он стал, лучше оставить в мире.
— Мой брат Пол мертв. Убит. Майкл О'Мэлли похитил моего сына Джимми. Ему четыре года. — Мэгги ухватилась за край стола. — Он убьет мальчика! Где мой отец?
— Зачем тебе отец? Чем он тут может помочь?
— Майкл О'Мэлли хочет встретиться с ним. После этого он вернет мне сына.
— Я знаю О'Мэлли и его людей, — покачал головой кардинал. — Он хочет не просто встретиться с твоим отцом…
— Он хочет убить его. Но если я найду отца раньше О'Мэлли, я смогу организовать его защиту.
— Ты имеешь в виду людей с пистолетами?
— Я имею в виду реальный мир Сальваторе Беллини, — ответила Мэгги. — Не детские воспоминания, обеды и сотни миллионов долларов, пожертвованных церкви.
Кардинал встал, отошел к окну. Обернулся:
— Андреа, дитя мое. Все это ужасная трагедия. Но я не могу сказать тебе того, что ты хочешь знать. Ты должна простить меня. Несмотря на все эти декорации, — он повел рукой в сторону ковров и картин, — я простой священник. И следую, как могу, по стопам нашего рыбака, Святого Петра. Советую и тебе ступить на этот путь, и, быть может, ты найдешь облегчение своим страданиям. Я буду молиться за тебя.
Мэгги услышала, как за спиной ее открывается дверь.
— Ваше преосвященство, — произнес мужской голос.
Кардинал закрыл глаза, словно в молитве. А открыв их, сказал:
— Мисс Беллини уходит. — Он смотрел на Мэгги. — Андреа, я буду молиться за тебя и за твоего сына. Молиться за твоего отца и за душу брата твоего, Пола.
Пять минут, было сказано ей, и это действительно означало пять минут.
— Андреа, — произнес кардинал, когда она уже была у дверей, — отец Патрелли — хороший человек. Верь ему.
Звук мотора нарушил тишину улочки, и Сэм глянул в зеркальце заднего вида. К нему на огромной скорости приближался темно-синий «мерседес». Автомобиль с ревом пронесся мимо, Сэм помчал следом. Он нашел ее, свою Мэгги. Дочь «крестного отца». А, ладно, кем бы она ни была.
«Мерседес» свернул на подъездную дорогу, и Сэм, поднажав, успел в последнюю секунду проскочить сквозь закрывавшиеся ворота. Когда он подъезжал к дому, «мерседес» уже затормозил.
Сэм вылез из машины, подошел к двери и забарабанил в нее кулаками.
Дверь распахнулась.
— Как ты сюда попал?
Донни Прованто шагнул наружу и обрушил на плечо Сэма ладонь размером с кувалду. Сэм пошатнулся, однако устоял и врезал Прованто кулаком в солнечное сплетение, да так, что того согнуло вдвое.
— Кто-то же должен научить тебя хорошим манерам, — сказал он охраннику на ухо.
Он помог постанывавшему Прованто вернуться в дом, ударом ноги закрыл дверь и прижал Прованто к стойке с оружием.
— Где она?
— Все в порядке, Донни.
То был голос — единственный, любимый, неповторимый. По лестнице к нему спускалась Мэгги.
— Как ты меня нашел?
— Ты не хочешь объяснить мне, что происходит?
Мэгги взглянула на телохранителя:
— Донни, пойди выпей кофе.
И быстрым шагом направилась в комнату, где Сэм накануне разговаривал с Бьянкой. Сэм вошел следом, прикрыл за собой дверь. Мэгги стояла у камина.
— Как ты? — спросил Сэм. — Они не сделали тебе больно?
— Кто?
— Люди, которые схватили тебя. И почему ты не говорила мне, что умеешь так здорово обращаться с оружием?
— Я не умею. Ты же знаешь, я не люблю оружие.
— Нет, не знаю. Думал, что знаю, теперь нет. Я не знаю даже, кто ты такая, черт подери.
— Мне так жаль, Сэм. Так жаль.
Сэм добавил в голос стали:
— Одними сожалениями тут не обойтись, Андреа… Мэгги. Не важно. Где мой сын?
Мэгги молчала, силилась ответить — и не могла. Сэм смотрел, как подрагивают ее губы, и изо всех сил удерживался от того, чтобы подойти и прижать ее к себе.
— Я не знаю, где он. Знаю только, у кого.
— Хоть что-то для начала. Может, попробуешь теперь что-нибудь новенькое — например, расскажешь мне всю правду.
— Он у Майкла О'Мэлли. Босса ирландских мафиози, они называют себя «Мясниками».
— Я знаю, кто они. Так почему они пришли за нашим сыном?
Мэгги отвернулась:
— Сальваторе Беллини — мой отец.
— Ага. Вот правда, которая глаза колет, ведь ты выросла в семье, привыкшей убивать людей и портить все, к чему ни прикоснется. — Он увидел, как съежилась Мэгги, и почувствовал ненависть к себе. — О Беллини я знаю все. Скажи мне наконец что-нибудь, чего я не знаю.
— Сэм, прошу тебя. — Глаза Мэгги наполнились слезами. — Когда мы встретились, ты был полицейским. Что я должна была сказать тебе? О, привет, сержант, я Андреа Беллини, дочь печально известного Сальваторе Беллини, однако сейчас меня включили в программу защиты свидетелей, так что лучше зовите меня Маргарет Джеймсон?
— Нет. Но разве за пять лет не нашлось хотя бы одной минуты, когда ты могла бы довериться мне?
— Сэм, через одиннадцать месяцев после нашей свадьбы родился Джимми. Я с самого начала испытывала ужас.
— Я защитил бы тебя и Джимми. Я жизнь бы за вас отдал.
— Да, но я любила тебя, Сэм, и не хотела, чтобы ты отдавал за меня жизнь. Не хотела, чтобы ты каждый день тревожно приглядывался ко мне и думал, гожусь ли я в матери Джимми. Я хотела, чтобы у нас была семья, как у всех.
— А ты не думала, что я имею право знать, что мой сын — это единственный мужчина, оставшийся в преступной семье Беллини? Ты считаешь, я не понимаю, что это значит?
Мэгги вздернула подбородок:
— Тебе нужна правда? Ты этого хочешь? Тогда слушай. Сальваторе Беллини жив и где-то прячется. О'Мэлли узнал об этом. Он хочет получить моего отца в обмен на моего сына.
О Боже, подумал Сэм. Адашек был прав.
— Кто еще знает, что твой отец жив?
— Это не важно. Все, кто знал, уже мертвы.
— Отец Патрелли не мертв. — Он увидел по ее лицу, что попал в точку. — Ага, стало быть, он знает. Кто еще?
— Мама. Кардинал Маттерини. Донни Прованто. Это все.
— Ты уверена? Не лги мне больше, Андреа.
— Не называй меня так. Не думаю, что знает кто-то еще, но поклясться не могу, если тебе нужна клятва.
— Мне нужно знать все, что ты знаешь.
— Да ничего я не знаю. Только это. О'Мэлли хочет, чтобы я вытащила отца из укрытия, на встречу с ним. А я не могу его найти. Бобби Патрелли ничего мне сказать не может; мать не говорит, где отец, потому что О'Мэлли намерен убить его. Она хочет, чтобы я обратилась в ФБР, а я не могу. Если в дело вмешается ФБР, О'Мэлли убьет Джимми. Я ходила к кардиналу Маттерини. Они с папой родились в одной и той же сицилийской деревне, мальчиками вместе приехали сюда, однако кардинал сказал, что не знает, где папа. Это la legge dell'omerta, Сэм. Круговая порука. Мой мальчик… Я слышала его голос. Он плакал.
И она заплакала сама.
Сэм приблизился к ней, притянул к себе.
— Теперь мы вместе. Все будет хорошо.
Она не подняла головы, стояла, уткнувшись ему в плечо, однако Сэм знал, чего она ждет. Он приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза. Они были огромными и полными боли.
— Я люблю тебя, Мэг. Ты для меня — все. Ты и Джимми. Мы вернем нашего сына.
— Да. Что будем делать, Сэм? Я говорила с О'Мэлли. Он сказал, что у нас есть время до одиннадцати вечера, а потом он начнет… Мучить Джимми. Что отрежет…
Слова не шли у нее с языка.
— Все хорошо. Ничего этого не случится.
Придется каким-то образом вытянуть нужную информацию из Бьянки, подумал Сэм.
— У тебя усталый вид, — сказала Мэгги.
— Да нет. Мне нужен душ, только и всего. Потом мы еще раз поговорим с Бьянкой.
Он взглянул на часы. Уже около двух.
— Прими душ, а я раздобуду тебе что-нибудь поесть. — Она отвела его наверх, в ванную комнату. — Элли сказала, что выдан ордер на твой арест, за убийство трех человек.
— Я никого не убивал. УПНО это знает. Давай я помоюсь, а потом поговорю с Бьянкой. Она поймет, что ей следует сделать.
Мэгги слышала, как в душе льется вода. За то время, что Сэм пробыл там, она успела сбегать вниз, сказать матери, что он здесь, однако Бьянка уже знала об этом от Донни Прованто. Она понимала, что Сэм будет давить на нее, требовать, чтобы она рассказала все, что знает. Тем не менее она соорудила несколько бутербродов и наполнила термос кофе.
Мэгги поставила поднос на стол в углу своей спальни, подошла к окну. Вред, причиненный ею, нелегко будет исправить. Быть может, потом, позже, удастся возродить разрушенное ею доверие. И у них с Сэмом есть Джимми, их бесценный мальчик. Прошу Тебя, Господи. Прошу Тебя, Матерь Божья…
Мысли ее возвратились к словам кардинала Маттерини. Казалось, он пытался пробудить в ней какие-то воспоминания. Рыбак… Святой Петр?
