Татьяна Иванова - Алмазы французского графа
— Да, куда мне теперь? — и мужчина посмотрел на пустующий рукав.
— Ой! — ободрила его Алевтина Борисовна. — Невидаль какая! Главное, чтобы все остальное сохранилось в целости! — и она залилась смехом. — Мужики-то нынче на вес золота пойдут! На одного по десятку баб придется. Выбирай, какую захочешь!
— Мама! — одернул Алевтину Борисовну Андрей.
— А чего тут такого? Я же правду говорю. — И она улыбнулась, любовно потрепав сына по кудрявой голове.
— Виталька, зачерпни воды и слей дяде на руки. — Распорядилась Алевтина Борисовна. — А потом к столу милости просим.
— Пойдемте. — Вежливо сказал Виталька, и, выхватив ковшик из ведра, первым отправился во двор.
— Ой! — воскликнула Алевтина Борисовна, вспомнив, что их гость однорукий. — Может Вам помочь?
— Спасибо! — поблагодарил ее незнакомец. — Я уже приспособился.
Виталька поливал из ковшика на единственную руку "дяди", которую он проворно намыливал маленьким серым обмылком, а тот, тем временем, осторожно выведывал у него о родне.
— Из Ленинграда-то о тебе никто не расспрашивал?
— Нет. — Отвечал Виталька.
— Ну, а ты, ни о ком не вспоминал? Может, тетя у тебя там осталась, или папа, или дедушка с бабушкой?
— Виталик пожимал плечами и виновато посматривал на незнакомца, словно ему было непростительно не помнить своих родственников.
— Ничего, ничего! Мы ведь с тобой мужики? А, Виталий Михайлович?
— Мужики! — уверенно отвечал Виталька.
— Мы наберемся терпения и разыщем всех, кто у тебя остался, правда?
— Правда! — согласно кивал мальчик.
— А покуда поедем в Москву. Меня в университет на работу пригласили, и по этому случаю даже квартиру выделили. Вот так, брат! Мою — то в Ленинграде разбомбили.
Они уехали через два дня, слезно распрощавшись с тетей Алей и ее сыновьями. Виталька, теперь уже по традиции, оставил ей третий камень, а шкатулку с последним оставшимся, забрал с собой.
— Вы уж пишите мне, как он там! — всхлипывала тетя Аля. — Я ведь к ним всем троим душой прикипела. Знаете, кабы не родня, ни за что не отдала бы! Ни в приют, ни чужим людям!
— Спасибо Вам, Алевтина Борисовна! — поблагодарил ее незнакомец. — Вы очень хорошая женщина. Дай Вам бог счастья!
После этого он уверенно взял Витальку за руку и повел к выходу. И вдруг мальчик, выдернув руку, опрометью бросился к Алевтине Борисовне. Та в растерянности раскинула руки для объятий. Виталька только на миг прильнул к ней и тотчас же отстранился, серьезно на нее взглянув.
— Никому не отдавай мой камешек, ладно? — тихо сказал он. — Даже Андрюшке!
— Ладно, родненький мой, ладно! — пообещала сквозь слезы тетя Аля.
ГЛАВА 20
Июнь 2009 года
Катерина лежала на диване, свернувшись калачиком. Ее бил озноб, — не то нервный, вырвавшийся наружу после долгого сдерживания на похоронах, не то простудный. А ведь она и впрямь могла простудиться вчера вечером, когда возвращалась от свекрови и попала под дождь. Семидесятилетняя Елизавета Марковна, похоронившая сына, совсем раскисла, и Катерине пришлось пробыть у нее до самого вечера. Старая женщина предлагала ей даже переночевать, и Катерина с радостью осталась бы, ей и самой было тошно находиться одной. Но завтра с утра надо было срочно сходить в ЖЭК, отнести Володино свидетельство о смерти.
Ливень грянул как раз в тот момент, когда она вышла из метро. Зонтика у нее с собой не было, и укрыться поблизости не посчастливилось. А уж когда дождь промочил ей кофточку, добравшись даже до лифчика, то она и убежища искать не стала. — Какой смысл?
После похорон Володи прошло семь дней, в течение которых, одна еще не успела задать себе вопроса, — как жить дальше? Что теперь делать с фирмой, какую роль она должна отвести себе в ее управлении? Ведь Катерина ничего не смыслила в делах мужа! Вчера ей позвонил Толя Бережной и попросил встретиться для серьезного разговора.
Что он захочет ей предложить в сложившейся ситуации? Вернее что сможет предложить ему она, Катерина? Ведь теперь, после смерти Володи, в права хозяйки, — держателя контрольного пакета акций, должна вступить она.
…. Катерина взглянула на часы. Было без четверти одиннадцать. Они с Толей назначили встречу на двенадцать часов, правда, не обговорили где. Анатолий сказал, что сориентируется по ходу дел и перезвонит ей заранее. Но, все равно, пора вставать, — решила она. — Надо принять душ и привести себя в порядок.
Толя позвонил ей в половине двенадцатого и предложил встретиться в кафе на Контемировской.
— Очень даже кстати. — Сказала ему Катерина. — Я все равно позавтракать уже не успею.
Толя сидел за столиком на открытой веранде кафе, когда она подъехала.
— Извини, в пробках задержалась. — Сказала Катерина.
— Ничего. — У меня сейчас как раз небольшой тайм — аут. — Толя подвинул к ней стул.
— Что тебе заказать, Катюш?
— Что-нибудь легкое, и обязательно кофе.
— А, может, пообедаешь по человечески? Я себе жаркое заказал и пару салатов, давай за компанию, а, Катюш?
— Нет, Толик, мне хоть бы с завтраком справиться. Я за эти дни аппетит совсем потеряла.
— Ничего, Катюш, ничего, ты крепись, дорогая, не сдавайся. — И Толя участливо похлопал ее по плечу.
— А Николай так и не приехал? — спросила Катерина.
— Нет, Кать, у него там дел невпроворот. А с похоронами и так два дня вылетело, извини! Но ты ж сама должна понимать, что работа задержек не терпит. Ты, Катюш, не волнуйся. Я вполне могу поговорить с тобой за нас двоих, тем более, что мы с Николаем предложение к тебе уже обсудили.
— Хорошо, хорошо, я совершенно не против. — Согласно кивнула Катерина. — И что это за предложение?
— А, что, если нам до еды никаких дел не касаться, а Кать?
— Ты хочешь сказать, что от вашего с Колей предложения у меня последний аппетит пропадет?
Толя засмеялся.
— Аппетит, Кать, ты, может, и потеряла. Но с юмором у тебя все в порядке!
Из Катиной сумочки донесся звонок мобильника. Это был майор Камушев.
— Здравствуйте, Екатерина Леонидовна, мне бы хотелось с Вами встретиться.
— Когда?
— Да, хоть сегодня.
— Во сколько и где?
— Ну, скажем, через пару часов. Можно и у Вас дома.
— Хорошо. Я буду Вас ждать. До встречи, Андрей Константинович.
Катерина отложила телефон и принялась за кофе.
— Следователь? — поинтересовался Толя.
— Да.
— Ну и как там дела продвигаются?
— Пока не знаю. — Вздохнула Катерина. — Надеюсь, сегодня майор о чем-нибудь расскажет, хотя, подозреваю, что пока еще рано. — Послушай, Толя, я хотела у тебя спросить, кто на вас наезжал перед убийством Володи?
— Наезжал? — удивился Анатолий. — А тебе, что Володя об этом рассказывал?
— В сердцах пожаловался, что наезжали, а кто, не сказал. Ты — то, надеюсь, знаешь?
— Понятия не имею.
Катерина удивилась.
— Что? — спросил Анатолий, проясняя ее удивленный взгляд.
— Странно, как это ты не знаешь? И потом, разве следователь у тебя об этом не спрашивал?
— А, что же тут странного, Катюш? Да, будет тебе известно, что Володя во многое не посвящал нас с Николаем. — Ответил Анатолий, при этом опустив вопрос о расспросах следователя.
— Вот уж никогда бы этого не сказала.
— Почему?
— Да он звонил тебе и днем и ночью по любому поводу! И я, между прочим, была тому свидетелем.
Толя сделал очень серьезное лицо.
— Звонил по любому поводу, но не по каждому, Кать! Так что извини. На этот вопрос я тебе ответить не могу. Мне, между прочим, и самому было бы интересно узнать об этом наезде, хотя бы для того, чтобы в дальнейшем подстраховаться.
Катерина посмотрела на часы.
— Ладно, давай обсудим ваше с Колей предложение, — она взглянула на его опустевшие тарелки. — С едой, похоже, ты уже разобрался.
— Кать, мы с Колей хотим предложить тебе переделать наш устав с целью перераспределения акций.
Катерина удивленно подняла брови.
— И как же вы хотите его перекроить?
— Мы хотим предложить тебе 20 процентов, а остальное распределить между собой.
— А остальное, это 80?
— Ну, да, Кать, ты же умеешь считать.
— Круто! А, главное смело! Прямо вот так раз и в лоб! А, почему так — то, Толя? С чего это вдруг?
— А с того, что пахать нам придется вдвоем с Колей не только за самих себя, но и за тебя тоже.
— Почему?
— Кать, ты что, на работу собралась?
— А почему нет?
— Брось, Кать, это несерьезно!
— Несерьезно? Да у меня, между прочим, две подруги занимаются бизнесом. И занимаются, к твоему сведению, не хило!
— А, сколько им лет, этим твоим подругам, также, как и тебе, по двадцать шесть? И ты, по моему, после окончания института еще нигде не работала!
