Андре Нортон - ЧИХНЁШЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ...
— Я схожу сама, — без малейшего энтузиазма сказала она. Но, может, девочка всё-таки расскажет, что у неё на уме.
Фредерика была уже на полпути, когда ей в голову пришло, что книга не могла прийти так быстро. Марджи задумала какое-то новое озорство. А Марджи в списке подозреваемых. Её озорство может оказаться очень серьёзным. Фредерика повернула и заспешила назад в дом. Сняла туфли и неслышно вернулась в кабинет.
Марджи, стоя спиной к двери, лихорадочно рылась в ящиках стола.
— Что ты делаешь, Марджи? — резко спросила Фредерика.
Девушка застыла, словно её ударили, захлопнула ящик и повернулась. Глаза её переполнял испуг, щёки покраснели. Она выглядела не только испуганной, но просто больной.
— Я... я оставила здесь записную книжку, — быстро сказала она.
— Но ведь не в ящике моего стола.
— Ну. Вы могли положить её туда. Не знаю.
— Ты могла бы спросить.
Марджи ничего не ответила. Она словно обмякла и без сил опустилась в кресло. — Ты больна? — спросила Фредерика. Она разрывалась между тревогой и гневом.
— Нет. И если вы думаете, что я что-нибудь скажу, то ошибаетесь. Какое право вы имеете держать чужую серебряную табакерку в своём ящике?
— Так вот ты зачем, — Фредерика села и положила руку на колено Марджи. — Послушай, Марджи, — спокойно сказала она, — расскажи мне обо всём, — но лицо Марджи исказилось от ненависти — или страха. Фредерика не могла решить, от чего именно. После нескольких безуспешных попыток уговорить Марджи Фредерика сорвалась.
— Марджи, говорю тебе раз и навсегда: если не умеешь вести себя, не приходи сюда. Мисс Хартвел говорила, что ты будешь помогать мне. Ну и помощь! Ты врываешься, не постучав. Ты роешься в кладовой. Ты устраиваешь невыносимые проказы. А теперь ты забралась ко мне в стол...
— Это стол тёти Люси, — лицо Марджи покрылось пурпурными пятнами, голос её звучал приглушённо.
— Лучше уходи, Марджи, пока я совсем не сорвалась. Так уж получилось, что теперь я здесь хозяйка. И сейчас это мой стол, — неожиданно Фредерике стало стыдно. Почему эта девочка так сердит её? Она попыталась справиться с собой, но прежде чем смогла заговорить снова, Марджи быстро вскочила и выбежала из дома.
Ну и детектив из неё получился! Что подумает о ней Питер? Ну, ладно, слишком жарко, чтобы переживать... и гнаться за этой несчастной девчонкой. Фредерика взглянула на часы и с облегчением увидела, что уже больше двенадцати. Она только выпьет холодного кофе на ланч, а потом закроет магазин и сбежит. В саду, наверное, тоже жарко, но не так, как в доме, и там её никто не найдёт. Благословенная мысль.
Фредерика выглянула с заднего крыльца и увидела, что Крис всё ещё сражается с кустами своим резаком. Она окликнула его, и негр даже выронил нож, словно на него напали. Наклонился, поднимая нож, и повернулся к ней. Словно в замедленной съёмке.
— Жарко, — сказал Крис, когда она подошла.
— Да. Я решила, что вы не откажетесь от кофе со льдом, — добавила она. Неожиданно Фредерика захотела, чтобы он не уходил. Ей больше не хотелось оставаться одной. Питер говорил о дежурном полицейском, но Тэйн Кэри ничего об этом не сказал.
— Конечно, — ответил Крис с усталой улыбкой. Фредерика пошла за кофе, а он опустился на крыльцо, достал грязный клетчатый красно-белый платок и стал вытирать лицо и шею.
Фредерика вынесла на крыльцо кофе и тарелку с сэндвичами; потом поела сама, а когда вышла, Крис по-прежнему сидел на крыльце. Он поднял голову, и она увидела у него на лице настоящую панику.
— Мне пришлось всё утро вас оборонять, — медленно проговорил он.
— О, нет, Крис. Я... ведь всё в порядке. Не думаю, чтобы кто-то хотел причинить мне вред, — сказала она, не очень удачно изображая храбрость.
— Нет, мэм, мисс Винг. Дело не в этом. Все эти дети. Всё утро гоняю их отсюда. Бегут отовсюду — посмотреть, где было убийство.
Неожиданное продолжение. И неприятное.
— Вот и ещё одна, — тёмная голова в косичках показалась в кустах и тут же исчезла.
— Днём и ночью готовы к проказам. Но вреда не хотят.
— Конечно... если не начнут собирать сувениры, — Фредерика не очень любила детей. А проработав несколько недель в детском отделении городской библиотеки Нью-Йорка, приобрела почтительное уважение к их способности к проказам. Но, наверно, сельские дети полегче... Она задумалась. Возможно, это хороший предлог позвонить в полицию и прислать охрану. Вряд ли Питер согласится снова здесь ночевать... но она не могла признаться, что боится... Нет, если это сработает, будет замечательно. Она встала, сказала Крису, чтобы он подождал ещё несколько минут, и пошла в кабинет звонить. Дежурный сержант был вежлив, но не очень уступчив. Фредерика снова попросила позвать начальника, последовала долгая пауза. Наконец она услышала голос Тэйна Кэри.
— Простите, Фредерика, — сказал полицейский, прежде чем она заговорила, — сержант Браун сказал мне, что вы звоните и просите прислать человека. Я и сам собирался послать. Надо было догадаться, что дети не упустят случая поиграть. Беда в том, что хотя мне и выслали помощь из Ворчестера, два человека, которых я просил, ещё не появились. Но я сейчас пошлю Брауна. А сам посижу здесь, пока они не явятся. Должны появиться с минуты на минуту.
— Всё в порядке, Тэйн, боюсь, что я слишком надоедлива. Я бы не беспокоилась так, но это дом не мой, а мисс Хартвел, — она была довольна своим голосом: он звучал обычно и спокойно. И не слишком озабоченно.
— Знаю, и мы с Питером считаем, что кто-то должен с вами побыть. Вообще я бы хотел поставить людей в разных местах. Поэтому мне и понадобилась помощь.
— Никакой спешки, Тэйн, — торопливо сказала Фредерика. — У меня здесь Крис. Его рабочие часы закончились, но я уверена, он побудет, пока не появятся ваши новые люди.
— Ну, хорошо. Спасибо, — в трубке щёлкнуло, и Фредерика почувствовала, что разочарована. Ей хотелось спросить, куда поставят людей и нет ли свежих новостей. Но, наверное, ему нужно так говорить, особенно по телефону. Она встала и вышла на крыльцо за посудой. Крис дремал на полуденной жаре и, когда Фредерика разбудила его, не очень хотел оставаться один. Поэтому она решила отложить своё бегство в сад и без энтузиазма вернулась за свой рабочий стол.
Работая, Фредерика продолжала размышлять о Марджи. Что она делала в теплице посреди ночи? Почему былатак расстроена сегодня? Зачем ей эта несчастная табакерка? Фредерика испытывала чувство вины. Если бы удалось заставить себя хорошо относиться к этой девочке, может, пожалеть её. Тогда удалось бы уговорить её остаться и добиться признания. Записная книжка. Что за вздор! Чем больше она думала о Марджи, тем больше понимала, что совершила ошибку. Питер всегда относился к этой девочке добрее, чем она. Он успокоил бы её. Какой же она никчёмный Ватсон, думала Фредерика. И материнских инстинктов у неё нет.
От этих неприятных мыслей Фредерику избавило появление полицейского. Им оказался сержант Браун, которого она уже знала: именно он дежурил в ночь после смерти Кэтрин Клей. Приятный молодой человек с открытым лицом; гораздо приятнее, чем по телефону. Возможно, сказывалось воздействие полицейского участка и тени Тэйна Кэри. Фредерика предложила ему кофе со льдом, он принял его с готовностью, сказал, что отпустит Криса, а сам будет «держаться поблизости». Фредерика рассказала ему о своем плане бегства в сад, и он одобрительно кивнул.
— Я буду считать, что вас нет, мисс Винг, — сказал он. — Не так мы обычно принимаем новичков в Южном Саттоне, штат Массачусетс.
— Знаю. Прекрасное место.
Сержант Браун начал распространяться о красотах городка, но Фредерика остановила его.
— Да... а сейчас я соберусь.
Молодой человек прошёл к задней двери; большой загорелой рукой он пригладил прекрасные набриллиантининые волосы, прежде чем надеть шляпу. Открывая дверь, он громко сказал:
— Не беспокойтесь, мисс Винг. Когда я на дежурстве, я на дежурстве. Вы понимаете, о чём я. Я хорошая сторожевая собака.
Сторожевая собака, — это хорошо. И это заставило вспомнить о Питере. Тоже хорошо. Выходя через заднюю дверь, Фредерика попрощалась с Крисом. Он оживлённо ответил. Десять минут спустя она устроилась в густой траве под старой грушей, раскрыла книгу, а ещё десять минут спустя крепко спала.
Глава 11
Поспав в саду, Федерика почувствовала себя гораздо лучше. Медленно встала, собрала чистую бумагу, неиспользованную ручку, непрочитанную книгу. Посмотрела на часы и удивилась: она проспала три часа. Когда она вернулась в дом, сержанта Брауна не было видно.Боясь тишины и одиночества, Фредерика, входя, громко хлопнула дверью. Звук подбодрил её; она также подумала, что это вызовет её защитника. И оказалась права. Через несколько мгновений в кухню просунул голову сержант Браун. Фредерика готовила там свежий чай со льдом. Он взял предложенный стакан и немного задержался, чтобы поболтать, прислонившись к двери спиной и скрестив перед собой длинные ноги.
