Яна Розова - Мост над черной бездной
Мухля сидел на крышке унитаза, то разваливаясь и раздвигая свои тощие коленки, то сдвигая их и оглядываясь, будто за толчком вдруг мог появиться кто-то третий. Седов понял, что Мухля не только торгует наркотой, но и сам плотно сидит на чем-то сильном. Похоже, свой процент от продажи он получал не деньгами, а дурью.
– Не ходи больше на Зеленую улицу, в тот дом, где живут Гаврил, Оксана, Наташа и другие, – предупредил его Седов. – Не предлагай им ничего такого ни в городе, ни тут, в клубе. Кстати, Иван Иванович передал тебе привет. Понял?
– А чего? Я только таблетки им предлагаю. Ничего серьезного! Я герычем не торгую, моя клиентура не такая…
– Мне плевать, что ты продаешь! Увижу любой наркотик, в любом количестве, или замечу, что дети употребляют, – я тебя в тюрьму упеку. И даже если наркоту они у кого-нибудь другого купят, все равно тебе сидеть. Я бывший мент, все мои друзья в наркомитете работают, понял?
– Ну так сдай меня сразу, чего ты тут волну гонишь? – Мухля развалился на толчке.
– Я сдам. Когда захочу, – ответил ему сыщик, разворачиваясь в узком пространстве к выходу.
– А того, второго, ты уже сдал?
Вопрос этот заставил Пашку остановиться.
– А был второй?
– А то! Компания в том доме на Зеленой перспективная! – Мухля вдруг весь сжался. – Меня бы Иван Иванович сожрал живьем, если бы я их уступил тому м… е! Дом богатый, чуваки приодетые, у них там бабосов – завались! А у меня хороший товар.
– Заткнись про товар, – велел Паша. – Что за типа ты заприметил?
– Ну, мелкий такой, вроде трусливый – жался в стороночке. Затрапезненький, с рюкзачком.
– Когда?
– Да уже недели две тому…
– А в последний раз?…
– Так я разве помню? Ну, вчера вечером… Он у дома в тачку садился.
– Один?
– Нет, за рулем девка была.
– Какая?
– Далеко было, я не разглядел.
– И цвет волос?
– Ну, говорю же…
– А машина какая?
– Красный «мерседес»-кабриолет с поднятым верхом.
Обязан быть со мной
Утром позвонила Яна. Ее звонок разбудил Седова в тот момент, когда он находился в особо дурном настроении. Дурное настроение преследовало его уже давно, но то, что сейчас Пашка испытывал, было пиком отрицательных эмоций.
Ему хотелось заорать в трубку что-нибудь такое, о чем он вспоминал бы впоследствии с покаянной дрожью, но Паша сдержался. Согласился прийти на встречу в парк отдыха, спокойно попрощался с невестой.
А дальше выходило только хуже.
В кафе, в котором Паша встречался с Яной, было тихо и уютно. Редкие посетители угощались пирожными, пили кофе, мирно беседовали. Прехорошенькая официантка, порхавшая между столиками, была почти искренне радушна. И в эту восхитительную атмосферу странная парочка – потрепанного вида рыжий мужик и хрупкая черноволосая женщина с намечающимся беременным животом – никак не вписывалась. А когда Яна заговорила, то все присутствующие смолкли, прислушиваясь.
– Я не могу быть все время одна, – сказала она с чуть заметной истерической интонацией. – Закажи мне пирожное с орехами… Я не могу все время быть одна, особенно теперь, когда видно это! – Она опустили глаза вниз. – Я не могу одна ходить на консультации, не могу разговаривать с подругами. У них уже дети взрослые, а я только рожать собралась.
– Яна, я предупреждал тебя…
– Опять ты за свое! – взвилась она.
– Прости! Я не могу быть отцом! У меня нет желания жить, желания увидеть внуков, я не знаю… – Он терял убедительность и не решался сказать о главном. Но это было необходимо. – Давай, я просто буду… просто обеспечу вас на какое-то время… У меня есть пять тысяч долларов, они твои!
Она смотрела на него с изумлением и недоверием. Но не с тем изумлением и недоверием, с которым смотрит женщина, чьи потаенные мечты были угаданы и исполнены.
– Ты хочешь откупиться? – наконец произнесла она. – Ты не понимаешь… Меня уже записали в неудачницы, жалеют, посмеиваются за спиной! А я… – Тут она сразу безо всякой подготовки разрыдалась. – Я хочу им сказать, что это не просто ребенок «для себя», а ребенок от моего мужчины! Ты должен быть рядом со мной, обязан! Никакие деньги этого не заменят!
Павел сидел стиснув зубы и глушил внутри себя вспышку раздражения. Боялся открыть рот. Захотелось курить.
– Почему ты молчишь? – Яна перестала плакать так же внезапно, как и начала. – Почему ты живешь с той старой кошелкой? Почему ты не радуешься, что у тебя будет сын?
Пожалуй, это был самый страшный момент за время, прошедшее с того пожара, после которого Седову расхотелось жить. Он был уничтожен окончательно. Все оказалось реальным, настоящим, и он точно знал, что ему не защитить своего сына от этого мира, не спасти, как не спас он женщину, которую любил.
Яна продолжала говорить, но он ее не слышал.
– Мы должны жить вместе. Я не должна чувствовать себя одинокой, если я буду несчастна, то и наш сын будет несчастным! Ты должен бросить пить.
И тут Пашка сорвался с места. По дороге он машинально сунул в руку официантки купюру, в несколько раз большую, чем сумма их заказа, отмахнулся от ее вопроса и выбежал на улицу. В себя он пришел у дома Элли.
Войдя в ее мастерскую, молча достал из тумбы виски и сделал из горла несколько глотков. Элли смотрела на него в легком недоумении, подняв брови, но стараясь не морщить при этом лоб.
Он сказал:
– Элли, я больше не могу оставаться с тобой. Я должен уйти к Яне.
Женщина сразу постарела, подошла к нему и обняла за шею. Он прижал ее к себе, а сердце, которое только что безумно билось в его груди, начало успокаиваться.
Все было решено. Оставалось только завершить одно дело из старой жизни – надо было найти убийцу Артура Перцева. Все прочее умерло.
Побег из новой жизни
Уже через два часа Седов сидел в доме тещи, выжимая из себя разлюбезную улыбку. Эта проклятая улыбка была его лучшей маской, она все крепче прилипала к его лицу, врастая в кожу.
Сияя этой гадкой улыбкой, Седов уже вручил два букета цветов – Яне и Софье Владимировне, – а также произнес фразу «Яна, выходи за меня замуж».
После этих слов Яна повисла на нем камнем, Софья Владимировна, видя, что зятек на сей раз трезв и мил, изобразила на лице брезгливо-озабоченное выражение, которое должно было предостеречь дочь от излишнего восторга по поводу такого замужества.
– Надолго ли это? – пробурчала она и стала собирать на стол: помолвку следовало отметить. – Яна, я приглашу тетю Зою, тетю Зину, тетю…
– Мама, мы уезжаем в Гродин! – прервала ее Яна, отпуская Пашкину шею.
Свои вещи счастливая невеста собрала за пятнадцать минут. Счастливый жених взял ее сумку и, не удержавшись от ядовитой выходки, вдруг звонко чмокнул потенциальную тещу в дряблую щеку. Яна ошарашенно уставилась на него, но тут же выбросила этот эпизод из головы. Она испытывала такую радость от официального освобождения из-под материнской опеки, что могла простить Паше любой фортель.
В Гродине они остановились в квартире Яны, где было удобнее ей, ведь Седов мало в чем нуждался. После роскошного ужина, дождавшись, пока Яна, свернувшаяся в кровати уютным калачиком, уснет, он вышел из дома – в магазин за водкой.
Водка показалась ему почти вкусной, и пусть от нее не могло полегчать, зато, выпив, он мог хотя бы не мучиться от бессонницы. Запершись на кухне, Паша пил и дымил сигаретами, добиваясь мало-мальски сонливого состояния. Звонок мобильного телефона энтузиазма в нем не возбудил.
– Алло, – произнес он в трубку.
– Паш… – Это был голос Элли, хоть звонок пришел и с чужого номера. – Ты как?
– Нормально.
– Паш…
– Я не могу говорить, я же просил.
На самом деле он не просил ее ни о чем, но сейчас ему казалось, что так и было. Элли стала для него табу, он считал необходимым, по крайней мере месяц, не видеть и не слышать ее, чтобы убедиться – он сможет больше не жалеть о ней.
– Паш, ты не думай, что я хочу тебе помешать. Наташа собирается ехать в Нью-Йорк на учебу, через Москву естественно. Она позвонила в нашу квартиру, чтобы предупредить домоправительницу о своем приезде, а та ей сказала, что приезжал Олег.
– Зачем? – Седов все не мог собрать свои мысли.
– Она не знает.
– Домоправительница?
– Ну да! Олег спросил, где найти их адвоката. Она сказала его номер телефона, и он ушел.
– Зачем ему нужен был адвокат?
– Может, – предположила Элли, – он хотел поговорить о завещании?
– Почему не с тобой?
– Побоялся тебя. Он думает, что ты хочешь его убить, разве не так? Ты сам сказал это.
– Где его искать в Москве?
– Не знаю, но в Пензу к своей матери он не поедет.
– Дай мне номер телефона адвоката.
Она продиктовала нужные цифры.
– Ты поедешь туда? – спросила Элли.
– Не знаю.
– Если поедешь, то я могу тебя устроить на постой к одной своей подруге.
– А в вашей квартире нельзя остановиться?
– Ну… можно… – Она была чем-то разочарована.
