Анна Михалева - Одна минута славы
— Ладно, я все равно забегу, — пообещала Алена, с тревогой взглянув на часы.
— Знаешь, в Доме художника дядя Вася выставляется, — радостно сообщила та, словно в Доме художника не выставляется каждый, даже не имеющий никаких художественных талантов. Будто бы это привилегия гениев.
— Не пойду, — отрезала Алена. — Я еще с прошлого раза не отошла — до сих пор кошмары снятся. Как вспомню бабушку без головы, просто жить не хочется.
— Тоже мне, тонкая ценительница! Между прочим, эта скульптура по-своему гениальна. Ну что ты еще можешь вспомнить из того, что видела? А бабушку без головы никогда не забудешь.
— Как-нибудь прожила бы без этого эстетического наслаждения, — буркнула Алена, с трудом изгоняя из памяти тщедушное и безголовое изваяние.
— Дядя Вася очень обидится, — тетка умела надавить. Дядя Вася, которого она с детства иначе и не звала, был постоянным теткиным ухажером, так как жил в том же подъезде и ходил за ней тихой тенью без малого лет двадцать, несмотря на все теткины романы и замужества. Тетка его периодически поила чаем, но никогда не обольщала надеждами, даже в самые тяжелые времена. Именно это она и называла интеллигентными отношениями.
По существу, дядю Васю уже давно никто не считал женихом, скорее другом семьи — его приглашали на праздники и вообще относились к нему по-родственному. Так что не пойди она на выставку дяди Васиных работ, все расценили бы это как проявление вопиющего неуважения. Словом, все старшее поколение осудило бы.
— Ладно, — сдалась Алена, снова с тревогой посмотрев на часы, — завтра и пойдем.
— Ты вот что… Купи мне нож, у тебя там магазин на углу, фирменный. Ножи у них, я давно такой хотела — самозатачивающийся. — Последнее слово она произнесла с уважением в голосе.
— Ой, теть Тай, ты же меня знаешь — я непременно забуду!
— А ты постарайся не забыть — самозатачивающийся, с рубчиками на лезвии.
— Не знаю, по-моему, ножи могут только самозатупляться, а как там насчет наоборот — не слышала, — проворчала Алена, уж очень ей не хотелось таскать в своей дырявой голове память о каком-то там ноже, да еще переться за ним в магазин. Одно из двух — либо она благополучно забудет о нем, либо покупка этого ножа превратится в долгую пытку — ходить в магазин, вечно опаздывая, тыкаться в закрытую дверь и прочая муть — до посинения. Нарисовав себе столь безрадостную перспективу, Алена предпочла сразу же забыть о теткиной просьбе. Впрочем, она все-таки пообещала, что нож купит при случае и фотографии для нее захватит, хотя именно про фотографии она уже месяцев пять как благополучно забывала.
* * *День у нее явно не задался. Вылетая из квартиры, она успела уже хлопнуть дверью, но вспомнила, что забыла дискету со статьей на столе. Пришлось снова лезть в свою обширную сумку в поисках ключей. Сумка ее представляла собой кожаную котомку, которую она давно обозвала «черной дырой». В нее можно было кидать что угодно, размеры позволяли, однако выудить это назад было делом утомительным, порой сопряженным с огромными нервными потрясениями. А уж что касается ключей — то тут с ума можно сойти, пока найдешь!
Алена стояла на лестничной клетке, злобно чертыхаясь, шарила рукой в сумке, в который раз вслух и с надрывом обещая себе купить аккуратненькую дамскую сумочку. Она уже успела злорадно сообщить своей «черной дыре», что у ее новенькой и маленькой подружки будут золотые пряжечки, и тут сквозь собственное пыхтение услыхала шаги на лестнице — кто-то поднимался.
Она сдунула со лба прядь волос и резко обернулась. К квартире Харитоновых подошла низенькая невзрачная девушка, бледненькая, худенькая — в общем, посмотреть не на что. Она растерянно оглянулась в сторону раскрасневшейся от злости Алены и, кивнув, развернулась к ней спиной. Лицом, соответственно, к двери Харитоновых.
Дальнейшие ее действия заставили Алену тут же позабыть о собственных безуспешных поисках. Девушка преспокойно, как само собой разумеющееся, достала из кармана ключ и, всунув его в замочную скважину, повернула. Все ее движения были исполнены хозяйской уверенности, будто она открывала собственную квартиру, в которой с пеленок выросла. В Алене всколыхнулась соседская бдительность, она напряженно и требовательно уставилась в спину девушки. Та, почувствовав на себе чужой взгляд, повернулась и смерила Алену заранее возмущенным взглядом:
— В чем дело?
— Простите, — она потупилась, но, вспомнив о соседском долге, снова посмотрела на нее в упор, — вы Оксана? — Гадать тут было нечего. Сестер или там племянниц у Ляльки не существовало.
Перемены в девушке произошли незамедлительно. Стало понятно, что какого угодно, но этого вопроса она от постороннего человека не ожидала.
— А откуда вам известно мое имя? — спросила с вызовом. И вызов этот исходил не от нахальства или уверенности, а как раз наоборот — от внезапного страха.
— Так… Лялька кое-что рассказывала, — неопределенно ответила Алена, наблюдая за ней.
— Лялька?!
— Ну да, Ольга Харитонова — жена Геннадия.
— Бывшая жена, не так ли?
— Можно и так сказать.
Оксана оставила в покое дверь и медленно подошла вплотную к Алене.
— Думаете небось, что я слишком тороплюсь?
— Да мне как-то все равно, знаете ли, — попробовала она отступить. Оксана скорее всего готова зубами отстаивать свое только что обретенное счастье с Генкой. А быть укушенной Алене вовсе не хотелось.
— Вы ведь подруга Ольги?
Алена кивнула, хотя это и не было правдой, особенно учитывая последние сведения, которые она узнала о Ляльке. По крайней мере, та ее своей подругой точно не считала.
— Так вот, чтоб вы знали, — с вызовом проговорила Оксана, — я Генульку знаю гораздо дольше, чем ваша Ольга, — я с ним еще в институте встречалась. А на ней он женился, только чтобы в Москве остаться, и с моего разрешения женился-то, вот так!
— Не понимаю, при чем здесь я! — Она сделала попытку отойти от девицы, но та преградила ей дорогу, опершись рукой о косяк.
— А чтоб не думали, что она его жена, а я — так, сбоку припека! На самом деле это он не ей со мной изменял, а мне — с ней.
— Так с вашего же согласия.
— И стоило мне только захотеть, он бы тут же ее бросил!
— Ну да, бросил бы, держи карман шире! Думаете, он между вами или Лялькой выбирал? Да он уже давно приспособился — у него здесь квартира, богатые родственники, работа, машина почти что… А вы что ему дать могли — койку в общежитии? Нет уж, Генулька ваш на это не согласился бы ни за что. Его вон Лялька выгоняла, да только он не спешил уходить, на коленях прощения вымаливал! — Все это Алена говорила только затем, чтобы распалить Оксану до белого каления. По опыту знала, люди в ярости себя не контролируют, выболтать могут что угодно. А именно этого ей и хотелось сейчас — расколоть Оксану. Так и вышло.
— Что?! — прищурилась та. — Да если хочешь знать, он бы ее и так бросил! Да он ее презирал, считал тряпкой, о которую можно ноги вытирать. Он же ее ненавидел!
— Что ж, теперь ее нет! Вам обоим жутко повезло! Только если бы он ее бросил, остался бы ни с чем, хотя и так не очень я уверена, что бывший тесть возьмет и подарит ему квартиру дочери. Он его не любил.
На лице Оксаны отразилась мозговая работа. Видимо, мысли ее посетили невеселые, однако она оказалась девушкой стойкой.
— Почему вы решили, что я претендую на эту квартиру?
— А зачем вам ключ?
Она немного растерялась, оглянулась на лестницу. Словно боялась, что кто-то еще может подслушать их разговор.
— Гена просил рубашки забрать. Он сюда ходить не хочет.
Она вдруг замолчала и перевела дыхание. Повисла напряженная пауза. «Ну и дура же я! Перегнула палку!» — подумала Алена.
Пользуясь ее замешательством, Алена отошла в сторону.
— Вы что же, тоже думаете, что это Гена?! — Оксана многозначительно кивнула в сторону квартиры Харитоновых.
— Тоже?..
— Ну да, на него же все ополчились — и тесть, и милиция. А он ни при чем. Он у меня был, понятно?! — истерично завопила Оксана. Глаза ее наполнились слезами.
— Что случилось? — донеслось снизу. Старушка с третьего этажа высунула голову в лестничный пролет, привлеченная скандалом. — Опять кричат!
— Не понимаю, — зло усмехнулась Алена, не в силах сдержаться, — Лялька просто красавицей была. Умная, покорная. С такой не ради квартиры живут. С такой рай и в шалаше! Если Генка женился на ней ради квартиры, то на вас он вообще не женится. На что вы надеетесь? Вы-то его чем собираетесь удержать, если даже такая красавица, как Лялька, его не привлекала?
— Ребенком, — с достоинством вскинула голову Оксана и шагнула к дверям.
— Ребенком?! — Это было сильное потрясение. Алена замерла и очнулась, только когда Оксана нарочито громко захлопнула за собой дверь. — Ребенком, — повторила она, вдруг обнаружив ключи в сумке. — Надо же! Ну и дела!
