Кристина Ульсон - Заложник
Бустер посмотрел на часы — назначенное время приближалось. По его просьбе секретарша оставляла в расписании несколько свободных часов, «для непредвиденных мероприятий». Местом разговора он выбрал один из наименее популярных конференц-залов. Бустер Ханссон откинулся на спинку офисного стула. Его терзали недобрые предчувствия.
Англичанин опаздывал вот уже на пятнадцать минут, когда зазвонил телефон.
— Прошу прощения, что задержался, — раздался в трубке голос британского шефа. — Где мы можем встретиться?
Директор СЭПО спустился в лифте на первый этаж, чтобы забрать гостя у входа. При одном из предшественников Бустера началось строительство нового корпуса, который планировалось сдать в 2013 году, — более современного и светлого здания. Его ждали, СЭПО давно уже выросла из помещения на Польхемсгатан, 30. Ну а пока Бустер повел британского коллегу в самый мрачный, но оттого не менее функциональный из имеющихся в его распоряжении кабинетов.
Переступив порог, англичанин огляделся.
— Не думаю, что бывал здесь раньше, — заметил он.
«Я тоже в этом сомневаюсь», — мысленно согласился с ним Бустер.
— Кофе или чай? — предложил он гостю. — Может, воды?
Жена всегда говорила Бустеру, что он не умеет принимать гостей. По-видимому, в этом была доля правды. Как ни искал Бустер, не смог найти в подсобке рядом с конференц-залом ни печенья, ни кусочка торта. Чашечку кофе британский коллега согласился выпить с радостью, но от остального все равно отказался.
Они расположились по разные стороны стола. Бустер надеялся быстро освободиться, но его гость, похоже, никуда не спешил. Он неуверенно обводил глазами комнату, словно в последний раз раздумывал, стоит ли начинать то, зачем он сюда пришел.
— У вас много работы в последнее время, — заметил он наконец.
— Да, — согласился Бустер. — Но мы стараемся.
— Два обвинительных приговора в Верховном суде — это победа, — продолжал англичанин. — Мои поздравления! Я подозревал, что операция «Рай» завершится успешно, как и все аналогичные операции на Европейском континенте.
— Спасибо.
Британский шеф допил кофе и отодвинул чашку.
— Итак, Эден Лунделль. — (Бустер обратился в слух.) — Ваше последнее назначение. Восходящая звезда, с которой вас также стоит поздравить! — На этот раз в голосе англичанина послышалась ирония, но Бустер не стал уточнять. — Как вам известно, она работала с нами несколько лет.
— Я помню это, — отозвался Бустер. — И потом вы дали ей отличные рекомендации.
— Именно так, — кивнул англичанин. — Эден была одной из лучших. Она далеко пошла бы, если б осталась у нас.
— Но она переехала к мужу в Швецию, — закончил его мысль Бустер.
Он хорошо знал историю Эден. Она вышла за Микаэля Лунделля, пастора шведского прихода в Лондоне, зная, что тому рано или поздно придется вернуться на родину. Сама Эден тоже была шведкой по отцу и родилась в Стокгольме от матери — британской еврейки. Так, по крайней мере, значилось в бумагах. Семья родителей жила сначала в Стокгольме, потом в Лондоне, пока не переехала в Тель-Авив, где отец Эден вскоре стал правоверным иудеем. Это произошло всего несколько лет назад.
— Мудрое решение, — похвалил англичанин, имея в виду переезд Эден в Швецию. — Она не из тех женщин, кто может хранить мужу верность на расстоянии.
Бустеру нечего было на это ответить. Эден всегда казалась ему энергичной и деятельной женщиной, не более.
— Но Эден уехала из Англии не только из-за мужа, — продолжал гость Бустера.
— Вот как?
— Ее уволили.
Англичанин испытующе уставился на Бустера. Тот не поверил своим ушам.
— Простите?
— Ее уволили.
Бустер почувствовал, как в нем поднимается волна злобы. Да кто такой, наконец, этот британский сноб! Звонит, требует неформальной встречи, а потом выкладывает информацию, которую был обязан предоставить Бустеру по меньшей мере несколько месяцев назад!
— Совершенно случайно выявилась ее связь с одним из тайных агентов Моссада в Лондоне. Поначалу мы думали, что Эден завербовали, но потом стало ясно, что этот офицер — ее давний знакомый. Позже среди ее телефонных контактов обнаружился номер еще одного израильского резидента. Добавьте к этому ее частые визиты в Израиль.
Бустер сделал глоток воды из стакана.
— Но у нее родители в Тель-Авиве, — возразил он.
— Все верно. Но в одной из таких поездок она встречалась с ними только раз, за ужином, — мы установили за ней слежку. Все остальное время она проводила в одиночестве или в компании израильтянина, личность которого нам так и не удалось установить.
— Наверное, это был ее друг, — неуверенно предположил Бустер. Повисла пауза. — Так, значит, вы ее уволили, потому что сочли двойным агентом, — догадался он наконец. — Вы решили, что она работает на Моссад.
— Да, — кивнул британец.
— И эту информацию вы от нас утаили?
— Мы были вынуждены сделать это, за что и приносим вам свои извинения. Мы рисковали, что она узнает о наших подозрениях.
— Но она, должно быть, догадалась, в чем дело, когда лишилась места?
— Не думаю, — покачал головой англичанин. — Она допустила еще одну ошибку, и достаточно серьезную, чтобы иметь такие последствия.
— И что это было?
— Этого я, к сожалению, вам открыть не могу.
— Но вы только что назвали ее одной из лучших?
— Да.
— Давайте подытожим. — Бустер морщил лоб, пытаясь согласовать противоречивые факты. — Значит, Эден видели с резидентом Моссада. И в Израиль она ездила вовсе не для того, чтобы повидаться с родителями. Чем именно она там занималась — неизвестно, однако напрашивается одно неутешительное объяснение. Предположение, не более того.
Впервые за время беседы англичанин улыбнулся:
— Выходит, так. Однако должен заметить, лично я нисколько не сомневаюсь в том, что Эден ведет двойную игру, а потому полагаться на нее опасно.
— И что вы посоветуете мне со всем этим делать? Ведь такую информацию оставлять без внимания нельзя.
— Конечно. И я уверяю, что предоставил ее вам из самых лучших побуждений.
— Но вы ведь не стали привлекать к расследованию контрразведку? — продолжал допытываться Бустер.
Англичанин пожал плечами:
— Далеко не всему находились доказательства. С тем, чем мы располагали, трудно было противостоять Эден. Лишь позже мы узнали, зачем Моссаду понадобилось вербовать кого-то из наших.
«А в самом деле, зачем?» — мысленно спросил себя Бустер. Должно быть, на то имелись веские причины. Израильских коллег, по мнению Бустера, отличала особая неразборчивость в средствах и очень высокий профессионализм.
Британский шеф поскреб затылок:
— Признаюсь, эта проблема почти не беспокоит нас с тех пор, как мы расстались с Эден. В конце концов, прошло три года. Она ведь работает в системе полиции здесь, в Швеции?
Бустер медленно кивнул. Эден Лунделль, со своим опытом службы в британской разведке и кембриджским дипломом специалиста по международному праву, считалась едва ли не самым перспективным работником СЭПО из числа завербованных за несколько последних десятилетий. К списку ее достоинств можно было добавить превосходное владение несколькими языками — русским, французским и итальянским, не считая английского и шведского, — а также то, что она два года отслужила в британской армии. Бустер знал, что шведская разведка пыталась завербовать ее почти сразу по прибытии из Лондона, однако тогда Эден отказалась. Ей надоел замкнутый мир секретных организаций. Она устроилась экспертом в службу Министерства обороны, но там ей быстро наскучило. Поэтому вскоре Эден перешла в криминальную полицию, где занималась в основном вопросами госбезопасности, прежде чем перешла в СЭПО.
Бустер помнил, что сказал шеф криминальной полиции в ответ на его просьбу дать рекомендацию Эден:
— Это не просто женщина, это стихия. И я никогда не прощу тебе, если ты ее завербуешь.
С тех пор они не встречались.
Представить только, что крупнейшая за последние двадцать лет реорганизация шведской криминальной полиции проводилась под руководством израильского агента! У Бустера по спине пробежал холодок. Из всех новостей, которые он слышал за эти дни, эта была самая неприятная.
— Как бы то ни было, я сообщил вам то, что хотел, — невозмутимо продолжал шеф британской контрразведки. — Вам решать, как вы используете эту информацию. Тем не менее я сожалею, что не открыл вам этого раньше. Я прибыл в Стокгольм по другому делу, но, когда прослышал о захвате самолета, понял, что больше тянуть нельзя.
Он достал из сумки бумажную папку и протянул ее Бустеру:
— Прошу. Здесь снимки Эден с ее израильским «другом» и все, что мы о нем знаем. Немного, как видите.
