Наталья Андреева - Эра Стрельца
– Вы были со мной откровенны, когда рассказывали о вечере двадцать девятого августа?
– Куда уж откровеннее!
– Вы уверены?
– Все, что хотела сказать, я сказала.
– Да. Но кое о чем вы почему-то предпочли умолчать.
– Не понимаю я, чего тебе надо, мент? Что ты все время в душу ко мне лезешь? Есть вещи, в которых женщина не хочет признаваться, тем более мужчине, если хочет понравиться.
Но которого презрительно называет ментом. Значит, Светлана Анатольевна взялась эксплуатировать его светлые чувства. Как это мило!
– Я тронут, – вздохнул Леонидов. – Знаете, что я больше всего ценю в женщинах?
– Ну? – подалась вперед Лана, и ее упругая грудь едва не вывалилась на стол. Алексей скользнул по ней безразличным взглядом и сказал:
– Когда они говорят правду.
– Хам!
Лана откинулась назад и потянулась за сигаретами, лежащими на подоконнике. Пока девушка прикуривала, Алексей отметил, что ее темные волосы растут странно, образуя на лбу треугольник, вершина которого находится чуть ли не над самыми бровями, а основание переходит в сальную гриву. Проблема с волосами, понятно. Такие надо мыть чуть ли не каждый день. Не успела, не подготовилась. И под тщательно выведенной линией черных бровей появились отдельные волоски. Черные. Которые каждый день надо выщипывать, иначе выглядит неопрятно.
«Тоже мне, красавица! – презрительно подумал он. – И как Серебряков ее не разглядел? Или разглядел?»
– Так я жду, Светлана Анатольевна. Терпеливо жду, когда вы мне начнете рассказывать, куда делись деньги и почему Серебряков вез их вам, – наугад сказал он.
– Не знаю я ни про какие деньги.
– Как же? Пятьдесят тысяч долларов? А вот Павел Петрович Сергеев, с которым я беседовал вчера, поведал мне, как он отдал их Серебрякову вечером двадцать девятого августа, и тот собирался отвезти их вам.
– Не мог он ничего сказать Паше. Зачем это?
– Но ведь он собирался доверить Сергееву управление фирмой. Значит, никаких тайн между ними отныне быть не должно. То есть, не должно было бы быть…
Он запутался. Но Лана поняла. Или не поняла, потому что наморщила лоб:
– Что-что?
– Где деньги? Ну?! – повысил голос Алексей.
– Сволочь Паша. – Лана глубоко затянулась. – Сдал, значит.
– Короче, ты про деньги знала. Что, наводку дала?
– Никого я не наводила! Делать мне больше нечего! Это были мои деньги! Ты понимаешь, мент? Мои! Кровные! Честно заработанные! Были, да уплыли, – с откровенным сожалением сказала Лана.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Да, я тебе соврала. Серебряков мне позвонил, но не двадцать девятого августа, а двадцать восьмого. Позвонил и сразу предупредил, что разговор будет серьезный. Мол, расположись поудобнее, настройся и внимай. Тут и сказал, что завтра приезжать не собирается. Я, естественно, спрашиваю: «А когда?» Он говорит: «Никогда. Что было, то прошло, наша встреча была ошибкой». Я, естественно, говорю: «Предупреждать надо. Денег в доме – ни копейки!» А он: «Да пошла бы ты…» Ну и так далее.
– Так. Бросил. А ты?
– Что я? Поначалу растерялась. Я столько его терпела! Ведь он был хам! Просто хам! Обращался со мной, как… Ну, словом, обращался. И хотя коленки у меня дрожали, я набрала в грудь воздуха и выпалила, что ничего у него не выйдет. От меня, мол, так просто не отделаешься. Я слишком много знаю. И про его амурные дела тоже. А надо сказать, он был слегка извращенец.
– То есть?
– То есть так просто не возбуждался. Любил всякие штучки. И в секс-шоп ездил. Не просто так он содержал таких, как я. Потому что нормальная женщина… Нормальная пошлет его к черту! И никакие деньги не помогут! Если она себя уважает. Серебряков знал, за что платил. Ну так вот. Я сказала, что найду его новую пассию и буду ей звонить. Регулярно. Если это порядочная женщина, то после моих рассказов она возненавидит своего милого и на порог больше не пустит. Наугад сказала, но вышло, что угодила в самую точку. Серебряков-то влюбился! Подумать только! Совсем разум потерял, если после моих слов не швырнул трубку! Это Серебряков-то! Который конкурентов давил, как тараканов, с хрустом! Вот что любовь с человеком делает!
– Значит, ты его шантажировала?
– А что мне оставалось? И потом, я просто так сказала, попугать. Если бы Шура послал меня куда подальше, я бы и не дернулась. Мало нашего брата кидают? Но он вдруг поплыл. Я Серебрякова просто не узнавала! Сразу пошел на мировую.
Лана закурила новую сигарету. Алексей с брезгливостью заметил, что кожа у нее пористая, нездорового оттенка. И как он мог?!
– Значит, Серебряков испугался. И предложил тебе деньги?
– Ну, испугался, это сильно сказано, – усмехнулась Лана. – Он сказал: «Я признаю, что ты права, Лана. Нехорошо оставлять тебя без денег. Сколько ты хочешь за то, чтобы никогда больше меня не беспокоить и при случайной встрече сделать вид, что мы незнакомы?» Я сначала подумала о новом «Гольфе», который он обещал подарить. Потом о том, что жить негде. Я ведь не москвичка. Набралась смелости и попросила однокомнатную квартиру. Он помолчал немного и вдруг говорит: «Хорошо, пятьдесят тысяч тебя устроит? Думаю, в эту сумму ты сможешь уложиться». Я немного помолчала, губы кусала, чтобы не завопить от радости, а потом говорю: «Вполне». Он сказал, что деньги будут завтра вечером, встретимся, как обычно, в десять. Я намекнула, что надо бы устроить прощальную вечеринку и все такое. А он…
– А он?
– Вот тут он не выдержал и послал меня. Очень грубо. И я поняла, что все кончено. На самом деле кончено. Мне было немного жаль. То есть очень. Что мы расстаемся. Дело не в деньгах.
– Не понял? Ведь он был хам. Сволочь.
– Он был настоящий мужчина, – опустила глаза Лана.
Леонидов в который раз подивился женской логике.
– Когда Серебряков не пришел в десять часов, я удивилась. Он был человеком пунктуальным. Потом подумала: кинул. Не будет денег. Позвонила чуть попозже на мобильник – не отвечает. Ну, думаю, завтра разберемся. Не на ночь же глядя к нему нестись. Уселась смотреть сериал. Постаралась успокоиться. А ночью милиция в дверь позвонила. С постели подняла. Вот тут-то я и поняла: плакали мои денежки, пятьдесят штук. Но сказать, что у него при себе должны были быть такие деньги… Ведь денег не нашли. Может, и не было их? – вздохнула Лана.
– Интересно, что же это за женщина? В которую влюбился Серебряков? – спросил Алексей, хотя ответ на этот вопрос он уже знал. Не знал только имени.
– В любом случае ей повезло. Раскрутить Серебрякова еще никому не удавалось. Хотя я старалась. Очень.
– Вы на него на мертвого даже взглянуть не захотели, – напомнил Алексей.
– Я покойников до смерти боюсь. Да и не хотелось мне видеть его таким. Беспомощным.
– Значит, так и запишем: денег вы не брали. Хотя вез он их вам.
– Пиши. Только не таскай меня в ментовку. И к следователю. У меня регистрации нет. И вообще…
– Что, темное прошлое?
– Ну…
– Звоночек один можно от вас сделать, Светлана Анатольевна?
– Звони, – пожала плечами Лана. – Телефон в комнате. Подслушивать не буду. Кофе сварить?
– Не откажусь.
Пока Лана варила кофе, он позвонил начальству. Отчитаться. Скажут, Леонидов прогуливает, а он на задании. Работает в поте лица.
– Товарищ майор, капитан Леонидов рапортует!
– Только не говори, что взял больничный…
– Что вы, товарищ майор! Как можно, когда страна в опасности! Я на боевом посту. Допрашиваю свидетельницу. Согласно плану оперативно-розыскных мероприятий, одобренному лично вами.
– Ну и как успехи?
– Допрос окончен, протокол составлен.
– Деньги нашел?
– Пока еще нет. Но есть мысль. Мне надо установить личность женщины, к которой предположительно собирался уйти Серебряков.
– То есть?
– Из семьи. И по этой причине дал отступного любовнице. Те самые пятьдесят тысяч. То есть собирался дать.
– Выясняй, – сказал после паузы майор. – Вечером ко мне. С результатом.
– Есть!
Прежде чем пойти пить кофе, Леонидов сделал еще один звонок. И еще. Потом подождал ответа.
– Если у меня теперь ментовская хаза, не мешало бы заплатить. Хотя бы за свет, – сказала, заглянув в комнату, хозяйка.
– Уже ухожу.
– А кофе?
– Давай, только по-быстрому.
Несмотря на возникшие между ними разногласия, приведшие к разрыву отношений, Светлана Анатольевна сделала ему не только кофе, но и пару бутербродов. Которые Леонидов съел с аппетитом.
– Можно вопрос личного характера? – спросила Лана, прикуривая очередную сигарету.
– Задавайте, гражданка.
– Ты к Норе ходил?
– Допустим.
– Значит, ты такая же скотина, как и все остальные? Воспользовался ситуацией?
– Слушай, ты порядочную из себя не строй. – Он поднялся, дожевывая бутерброд и миролюбиво предложил: – Расстанемся друзьями.
– Это значит, не пиши на меня телегу. Так?
– Учитывая твое сомнительное прошлое, телега не тронется с места. Колеса увязнут в грязи.
