Елена Арсеньева - Клад вечных странников
Словом, она почувствовала нечто сходное со счастьем, когда вдруг прибежал Петр и устроил что-то вроде военного совета.
Оказалось, что в одном месте лес вдавался прямо в улицу, примыкая к зданию клуба, пусть ныне и заколоченного и полуразвалившегося. Некогда, еще в советские времена, здесь было нечто вроде естественного парка. Чтобы отжечь полосой безопасности деревню с этой стороны, надо было срубить как минимум пятнадцать вековых сосен. Работа на день для бригады лесорубов, оснащенных по последнему слову техники. Но для четверых мужиков, пусть и молодых, и крепких, но в арсенале у которых только два топора и одна неправленная пила, а времени в запасе и того меньше…
Надо ведь еще и землю копать, и траву на подступах к деревне косить! Резво начавшие старушки уже порядком повыдохлись и одна за другой брали тайм-аут, тревожно поглядывая на небо, приобретшее мутно-серый, с черными полосами облаков цвет.
Из времени, отведенного Петром на оборонительные работы, прошло уже полтора часа.
– Да, рубить мы их будем долгонько! – присвистнул Сергей, для участия в военном совете оставивший железного коня.
Изнемогшая баба Вера свалилась рядом с плугом прямо на землю и тяжело вздымала свою все еще пышную грудь.
Деревья и впрямь выглядели впечатляюще.
– А ведь потом еще и оттаскивать их в лес… – простонал Виталя, беспрестанно вытирая лицо краем футболки, давно уже утратившей первоначальный цвет и насквозь промокшей от пота.
– Ну, это ерунда, – махнул рукой Сергей, – это к джипу моему можно прицепить и оттащить. А вот свалить…
– Хочу ковер-самолет, – вдруг проскулил Виталя, с тоской глядя в мутное небо.
– И я хочу самолет – со звеном моих ребят! – скрежетнул зубами Петр. – И еще «боевку» вместо этой рубашонки. И грунтомет – огонь засыпать. А заодно бульдозер – минерализованную полосу рыть!
– Неплохо бы также иметь «Ил» с резервуаром воды на борту, ну, знаете, который тушит пожары сверху, – подхватил Павел.
Посмеялись. Не слишком весело, правда.
– Рвануть бы их, – задумчиво пробормотал Петр. – Взять бы на каждое по парочке гранат, привязать одну выше, одну ниже…
– А чеки как выдергивать? – с мальчишеским любопытством спросил Сергей.
– Лески привязать, в пучок собрать, потом вон там в ложбинку упасть – и дернуть. Сначала одно дерево, потом другое, и так далее. Работы на полчаса, строго говоря.
– Дело за малым, – буркнул Павел. – Тут ни у кого в подполе ящичек с гранатами не завалялся? Еще с Отечественной?
– Вы имеете в виду Отечественную войну 1812 года? – с невинным видом уточнил Сергей. – Ведь немцы сюда, насколько мне известно, не дошли?
– Да и французы не дошли, – не отказала себе Ирина в удовольствии поспорить. – Кроме того, ручными гранатами в той войне вряд ли пользовались.
– Да на что нам их французские гранаты? – спросил дед Никифор, подойдя, по своему обыкновению, неслышно. – Свои, русские есть в скиту.
Да… прозвучало это лихо, очень лихо! У Витали просто челюсть отвисла.
– Бог ты мой, – пробормотал Сергей. – Да неужели раскольники от правительственных войск гранатами отбивались?
Дед Никифор, перебирая лестовку[5] с кистью кожаных лепестков, смотрел на него чуть исподлобья, пристально, словно бы видел не просто взлохмаченного высокого парня, а также все, что Сергей тщательно скрывает от остальных, маскируя балагурством, и навязчивой эрудицией, и ненужной задиристостью…
Что же это, интересно знать?!
– Да ты чо, деда? – с некоторым усилием вернув на место отпавшую челюсть, пробормотал Виталя. – Какие гранаты?! Я скит как свои пять пальцев знаю, где ж они?..
– Там, куда вы их спрятали, – перебил старик, словно решив как можно скорее спасти душу лгуна от дальнейшего грехопадения. – Ты же сам ящики таскал, вспомни, внучек.
Взор его был невинен, голос мягок.
«Внучек» попятился, беззвучно шевеля губами.
– Ох, коротка же нынче память у молодых! – покачал седой головой дед Никифор, и в его надтреснутом голосе отчетливо зазвенели ехидные нотки. – Я, старик, и то помню, как вы нашли в подвале заваленную землею крышку и спустились в нижнее подземелье.
– Дедуль… – наконец выбулькал из себя Виталя. – Да где ж ты прятался, а? Чего-то я тебя не видал! Или через стены видеть обучен?
Старик усмехнулся и скромно потупился.
– Подземелье! – возбужденно ахнул Сергей. – Подземелье, которое находится еще ниже подполья! Как же я сразу об этом не подумал… Во время гарей в таких подземельях спасались большаки раскольников и уходили живыми и невредимыми, пока все остальные принимали мученическую смерть!
Дед Никифор какое-то время вприщур смотрел на него, потом кивнул, словно через силу:
– Случалось и такое. Ход в такие подземелья знал лишь один, много – два человека из братии. Найти его можно было только случаем – вот как нашли эти… – он пожевал губами, глядя на Виталю, словно пытаясь найти определение ему и остальным новым обитателям скита, – эти…
– Отморозки, – на голубом глазу подсказала Ирина.
У деда Никифора в усах мелькнула улыбка, но выразился он деликатнее:
– Твари дикообразные.
– Ах, я тварь? – вскричал Виталя яростно, но тут же сник, махнул рукой: – Ну ладно, пускай я тварь, но если отдам вам гранаты, меня наш бугор повесит за… – Он взглянул на Ирину и осекся. – Ну, за что надо, за то и повесит.
– Голубочек… – простонал кто-то рядом, и все увидели бабу Ксеню, подошедшую незаметно и, наверное, слышавшую весь разговор. – Голубочек, будь милосерд, пожалей нас, старух! Сгорит деревня – и мы, считай, сгорим. Неужто нам в домостарицы[6] идти либо побираться чужими милостями? Лучше уж помереть тут же, на пепелище. Зароете нас в уголья да и пойдете своей дорогой. А не то соберемся все вместе в одной избе да и сожжемся, как встарь прадеды наши сжигались…
– Ой, бли-ин… – страдальчески простонал Виталя. – Ну, достали вы меня! Достали! Только знайте: если меня потом на ножи поставят, это на вашей совести будет, ясно? Ладно, дайте мне машину. Привезу вам гранат. Сколько нужно? Ящик, два?
– Штук тридцать хватит, – мгновенно прикинув в уме, сказал Петр. – Ну, тридцать пять возьми. Только, прости, машину я тебе дать не могу. Джип у нас при деле, а в «мерсе», я посмотрел, бак только на четверть полон. Бензин же нам еще понадобится – отжиг делать. Эх, мужики, что ж вы не заправились под завязку, когда сюда ехали? – с упреком спросил он Павла и Сергея.
– Да я спешил… – виновато ответили они в один голос, словно первоклашки, которые бубнят, стоя у доски: «Да я учил…»
– Зато у тебя бак был полон, – не преминул съехидничать Виталя, радуясь возможности хоть на ком-нибудь отыграться. – Знал бы ты, как рвануло!.. Получается, мне придется на себе эти гранаты волочь? Да я полдня буду путешествовать!
– Невелик груз, – мстительно ответил Петр. – И здесь есть короткая дорога, для такого лося, как ты, – полчаса туда и обратно.
– Не знаю я никакой дороги.
– А мы тебе провожатого дадим, не тушуйся. Ну, кто с ним пойдет, ребята?
Сергей и Павел разом шагнули вперед.
– Я с тобой не пойду, понял?! – вдруг заблажил Виталя, тыча пальцем в Сергея. – Не пойду! Хватит того, что ты мне в морду вчера ногой вмазал, каратист бродячий! Вон, синяк еще! – Он пальцем ткнул себя в лоб, где и впрямь красовалось синюшное пятно. – Черт тебя знает, что тебе в голову взбредет! Нет уж! Я лучше с ним пойду, с Пашкой, он хоть смирный, а ты псих!
– Что-о? – тихо протянул Сергей. – Кто я?!
– Ну вот, я же говорю! – завопил Виталя. – Слова ему не скажи! Всё! Или я иду с Пашкой, или вообще не иду, и гори оно все огнем!
– Ладно, угомонитесь, – раздался голос деда Никифора. – Иди с ним ты, – взглянул он на Павла. – Что ищешь, то обрящешь. Иди.
Павел мгновение смотрел на него расширенными глазами, потом провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину.
– Хватит время терять, – заговорил нетвердым голосом, стараясь не смотреть на деда. – Пошли, Виталя. Иринка, ты…
Вдруг схватил ее в объятия, быстро поцеловал в губы, а потом зашагал, не оборачиваясь, к околице.
– Везет же некоторым! – буркнул Виталя, косясь на ошеломленную Ирину. – Ну, чао, братва. – И поспешил вслед за Павлом.
Сергей мгновение исподлобья смотрел на старика, потом вдруг резко отвернулся, схватил лопату и, размахнувшись, будто копьем, запустил ее вперед с такой силой, что она пролетела несколько метров и врезалась в стену чуть ли не на середину лезвия, угодив точнехонько меж проконопаченными паклей пазами.
– Ты, часом, не олимпийский чемпион? – угрюмо спросил Петр. – Иди вытащи, да смотри древка не переломи. Вот уж точно… псих!
И торопливо зашагал к недокопанной полосе.
Сергей какое-то время смотрел ему вслед. Ирине было видно, как стиснул он зубы, но мускул бился, бился на побелевшей щеке, выдавая огромное душевное напряжение.
