Антон Леонтьев - Ключ к волшебной горе
Все стены были увешаны часами – маленькими и большими, старинными и современными, дорогими и дешевыми. Все они противно тикали и показывали одно и то же время. Часов было не меньше сотни, Полина поразилась, кто мог собирать эту безумную коллекцию
– Выпустите меня! – Полина дернула ручку что есть силы, но дверь не поддалась. – Что за глупые шутки! Тетя Лиззи, Валериан Платонович, Платон! Я хочу домой! Немедленно!
– Мадмуазель, это отныне и есть ваш дом, – раздался за ее спиной тихий голос.
XLI
Полина подскочила от ужаса – она была уверена, что абсолютно одна в комнате. Но нет, в глубокой темной нише она заметила высокого костлявого человека. Облик его был страшен: белый, совершенно лишенный растительности продолговатый череп, огромные острые уши, срезанный крошечный подбородок. Человек был облачен во все черное и худ до невозможности. Глаза – темные дыры – ничего не выражали, а узкие бескровные губы застыли в иезуитской усмешке, обнажая мелкие белые зубки.
Полина поежилась. В Петербурге тайком от родителей она смотрела как-то фильм про трансильванских вампиров – дешевую экранизацию романа ирландца Стокера о графе Дракуле. Именно так и выглядел в том фильме Несферату – князь тьмы и властелин полнощных тварей.
– Меня зовут Сигизмунд Моцарт, – сказал по-немецки человек-вампир. Он вышел из ниши, и Полина заметила, что он просто огромного роста – никак не меньше двух метров! При этом голова была как будто вбита в плечи, создавалось впечатление, что человек этот горбат. Впрочем, скорее всего, так и было, у него имелся небольшой горб.
– Выпустите меня немедленно! – сказала Полина. – Если это шутка, то очень неудачная и плохого пошиба! Господин Моцарт, я не желаю задерживаться в вашем заведении ни минутой больше!
– О, время! – усмехнулся Сигизмунд. Его губы дрогнули в усмешке, уголки рта оттянулись книзу. Создалось впечатление, что Моцарт распахнул рот, чтобы броситься на жертву, дабы впиться в ее шею своими клыками. – Время – это враг всего живого! Мы сами и есть время, вы не находите? Секунды слагаются в минуты, те переходят в часы, которые растворяются в днях, группирующихся в недели... Недели растягиваются в месяцы, которые становятся годами, умирающими в столетиях, а те, в свою очередь, скатываются снежным комом в бездну веков... И так – вечно! Разве это не прекрасно? Кстати, вам известно, что вечность – это не миллиард триллионов лет; вечность – это отсутствие времени! Мы умрем, обязательно умрем, а время – оно останется! Оно будет всегда, и когда его не станет, как учит новомодная теория господина Эйнштейна, тогда не будет ничего! Ни-че-го!
Странный человек причмокнул губами, вслед за этим часы ударили восемь раз. Началось невообразимое: заголосили, загудели и забренчали все часы, заполнявшие стены, заорали кукушки, завертелись пастушки и апостолы, различные мелодии смешались в какофонию.
Полина зажала уши, а Сигизмунд Моцарт, казалось, наслаждался звуковым хаосом, будто впитывая его в свое тощее тело. Когда часы смолкли, он сказал:
– Разве это не прелестно? Время убивает нас, а часы помогают нам расправиться со временем. У вас будет возможность подумать об этом на досуге. Рад приветствовать вас в «Волшебной горе»!
Полина подошла к Моцарту и отчеканила:
– Вы не имеете права удерживать меня здесь! Что это за театр? Выпустите меня, иначе я позову полицию!
– Интересно, каким образом? – спросил Сигизмунд Моцарт. – Я забыл познакомить вас с главным правилом «Волшебной горы» – сюда может войти каждый, выхода же отсюда нет никому! Перефразируя древних египтян, скажу: «Все боится времени, а само время боится «Волшебной горы». Потому что здесь времени нет! Мы его победили! И вы скоро убедитесь в этом, моя дорогая: время имеет обыкновение тянуться ужасно долго, но как только вы оказываетесь его заложницей, то события устремляются в дикую гонку, захлестывая и утаскивая вас в его водоворот!
У Полины мороз пробежал по коже от такого заявления. Как она не догадалась – это логово сумасшедшего! Или... Или это какое-то представление? Глупое развлечение с нанятым актером, который несет чушь и запугивает ее?
– Я вижу, что вы еще никак не можете прийти в себя, – проговорил Моцарт. Он махнул длинной бледной рукой, каждый палец которой был увенчан огромным крючковатым желтым ногтем. – Ничего, вам потребуется какое-то время на адаптацию. О, время – у вас его теперь более чем достаточно! Я уверен, что мы еще подружимся!
Он приблизился к Полине и, причмокнув узкими губами, посмотрел на нее бездонными глазами. Полине показалось, что у этого субъекта не было зрачков. Его взгляд пленял и... усыплял!
– Раз, два, три, – сквозь туман услышала она вкрадчивый голос потомка легендарного музыканта. – Спите! Спите! Спите!
XLII
Видимо, господин Моцарт обладал навыками гипноза, потому что Полина, несмотря на свое отчаянное сопротивление, погрузилась в сон. Проснулась она в небольшой комнате, обставленной скудно и казенно – кровать с куцым одеялом, платяной шкаф, стул, умывальник. Девушка подошла к забранному решеткой окну. Была ночь. Ничего не понимая и ощущая невероятную слабость, она дернула ручку двери.
Закрыто. Значит, она в самом деле оказалась в ловушке? И как же ей выбраться отсюда? Что это за странный отель, в котором на окнах решетки, а сам он больше похож на тюрьму?
Через некоторое время в дверях загромыхали ключи, Полина бросилась на кровать и притворилась спящей. Она услышала, как кто-то вошел в комнату, затем раздался сдобный голос Аманды Моцарт:
– Не старайтесь обмануть меня! Я же знаю, что вы уже проснулись!
Полина приоткрыла глаза. Та самая добрая дама, которая встречала ее на пороге «Волшебной горы», стояла с подносом около кровати.
– Пожалуйста, объясните мне, в чем дело, – жалобно произнесла Полина. – Это какое-то страшное недоразумение! Я не хочу оставаться у вас! Я хочу вернуться обратно к себе на виллу! Прошу вас!
Аманда Моцарт поставила поднос на стол и проговорила:
– Все вначале рвутся на свободу, но зачем она вам? Вы не понимаете, что «La Montagne Magique» – это рай по сравнению с внешним миром! Здесь никто вас не обидит, здесь вы всегда в безопасности, тут все делается по расписанию!
Полина закричала:
– Черт вас побери с вашей «Волшебной горой»! Я хочу уехать отсюда! Вы не имеете права удерживать меня здесь! Вы слышите?
Аманда кивнула и с улыбкой пояснила:
– Девочка, тебе придется отвыкать от таких выражений, как «свобода», «прогулка» и «вы не имеете права». Запомни – мой муж и я имеем на все право! «La Montagne Magique» – это наша жизнь, мы создали этот пансионат больше двадцати пяти лет назад. У нас безукоризненная репутация. Мой супруг, видимо, сказал тебе, что наше основное правило гласит: «Ты можешь попасть сюда, но выйти отсюда ты не сможешь!» Так что привыкай!
Полина присмотрелась. Старуха оставила дверь приоткрытой, она видела желтую полоску света, падающую на паркет. А что, если...
Не задумываясь, Полина резво подскочила с кровати и ринулась к двери. Аманда Моцарт ахнула и прошипела:
– Что ты делаешь, негодная девчонка! Стоять!
Полина – босиком, в тонкой белой рубашке-хламиде, которую на нее надели, когда она была без сознания, – выбежала в коридор. Глаза резанул яркий свет, она увидела десятки дверей – это в самом деле тюрьма! Полина представления не имела, в какую сторону ей бежать. Поддавшись инстинкту, она побежала налево.
Она слышала позади себя одышливое сопение Аманды Моцарт и ее крики:
– Стоять! Дурочка, что ты делаешь! Немедленно вернись обратно!
Полина выбежала к лестнице, понеслась вниз. Еще немного, и она окажется на свободе! И этот кошмар закончится! Но лестница не вывела ее к входной двери, она вела куда-то вниз, в подвал.
Девушка очутилась около большой железной двери темно-красного цвета. Это что, выход? Или она ошибается?
До нее доносились крики Аманды, старуха, причитая, спускалась за ней в подвал. Быть может, она найдет здесь хотя бы какой-нибудь инструмент – лопату или грабли, которые помогут ей оказать сопротивление.
Полина потянула на себя дверь, та, тихо скрипнув, поддалась. Потянуло могильным холодом и сыростью. Она проскользнула куда-то, закрыла за собой дверь на засов и повернулась...
Ее глазам предстала ужасная картина – под сводчатым кирпичным потолком подвала блестели в холодных лучах приглушенной лампы железные столы. А на столах... На них лежали мертвецы – Полина видела голые фиолетовые ноги, торчавшие из-под простыней. Девушка вскрикнула. Она попала в морг!
Но почему здесь так много покойников? Никак не меньше дюжины. Ведь если это – пансионат, а не больница, то и умерших здесь быть вообще не должно!
Присмотревшись, Полина сделала еще одно открытие. Ее давешний знакомец, Сигизмунд Моцарт, возвышался над одним из трупов. Субъект был облачен в халат, а в руке у него был скальпель или что-то подобное. Полина ойкнула – Моцарт проводил вскрытие!
