Мария Брикер - Кокон Кастанеды
– Я, гы, с им, – всхлипнула проводница.
Елена Петровна схватила со стола стакан и подсунула под нос неврастеничке:
– Выпейте воды!
Проводница с благодарностью кивнула, сделала глоток.
– Я с ним тра…ха…лась! А он… – икнула Вера Константиновна.
– С кем? С Холмогоровым? – оторопела Зотова.
– Да нет же! С убийцей, с Чуйковым этим.
– Он был в вашем купе? – оживилась Елена Петровна.
– Да, что мне теперь за это будет? Я ведь не знала, что он убийца! Не знала! Хотя он мне сразу не понравился. Еще в Берлине. Мерзкий тип!
– Поэтому вы его приголубили, – усмехнулась Зотова.
– Приголубила, приголубила, да! – обиделась Вера. – Я ж не знала! Я ж не предполагала! Он шампанское принес, коробку конфет. Я вообще-то не пью, водку только. Сначала он в вагоне-ресторане долго ошивался, в ресторане Холмогоров был, он следил, видно, за ним. После накушался по самое не хочу, на подвиги потянуло. Хотелось ему! Я таких сразу просекаю, уродов. Сразу, понимаете? Ненавижу! Командированные козлы! Один такой жизнь мне поломал, романтических соплей на уши навесил три килограмма, до сих пор стряхиваю. Я только работать начала. Молодая была, дура. И вдруг он нарисовался. Красивый, богатый. Каждую неделю в загранку мотался и все в мою смену попадал. Стихи читал, на коленях стоял, сувенирчики дарил, дешевку всякую, замуж звал… Наивная, поверила. – Веру Константиновну понесло не в ту степь, но Зотова терпеливо слушала рассказ проводницы о трагической любви: чувствовала, что, пока Вера не выговорится, получить от нее нужную информацию не удастся. Впрочем, финал истории был Елене Петровне известен заранее – переспав с одним из пассажиров по большой и светлой любви с первого взгляда, Вера осталась с ребенком на руках.
– Так вот, – выдохлась проводница, – теперь одна ращу дочку.
«Что и требовалось доказать. Теперь Верочка мстит: спит с командированными козлами не бесплатно, а за деньги», – подумала Елена Петровна и спросила:
– Почему вы решили, что Чуйков – убийца?
– А кто же еще мог убить? – искренне удивилась Вера. – Он ведь в купе с монашкой ехал. Как бабушку жалко, жуть! И Холмогорова он убил.
Зотова расстроилась: никаких улик и доказательств. Выходит, зря она мучилась, слушая россказни о несчастной любви проводницы Верочки. Эх, сколько она подобных историй за свою жизнь выслушала – не перечислишь. Впрочем, женщину было жаль.
– И все же на основании чего вы сделали вывод, что именно Чуйков убил монахиню и журналиста? – еще раз спросила Елена Петровна устало.
– Мне его поведение сразу подозрительным показалось. Не успел в вагон зайти, как пристал ко мне с просьбой, чтобы я его в другое купе переселила. Денег предлагал. Думаю, он хотел к Холмогорову поближе переехать, чтобы можно было легче его пришить. Но не вышло, все было занято, и он вернулся к себе.
– Насколько я знаю, Холмогоров ехал один. Почему вы не предложили Чуйкову перебраться в его купе?
– Потому что Холмогоров два места выкупил. Богатенькие так часто делают. Купе целиком выкупают, чтобы никто им не мешал. И Чуйков мог бы в комфорте ехать, один, а не с монашкой-католичкой, если бы не пожлобился.
– Католичкой?
– Ага. – Проводница положила перед следователем билет, по которому ехала старуха.
Елена Петровна страстно надеялась, что монахиня умерла сама, как утверждает Палыч. Расследование убийства гражданки другой страны, да еще монахини! Ужас! Только этого ей не хватало. Пожалуй, это даже хуже, чем расследование насильственной смерти известного тележурналиста. Но в любом случае придется фээсбэшников вызывать, расстроилась Зотова. Будут лезть во все дырки, какая неприятность, однако. Хотя… можно будет подпрячь их к поиску подданного Германии Чуйкова. Да, засветился мужик, и так глупо засветился, что с трудом верится в его причастность.
– Кто-нибудь из пассажиров еще вел себя странно? – хмуро поинтересовалась Елена Петровна.
– Да нет вроде. Спокойные пассажиры попались. Бывает, смена так пройдет, что хоть в петлю лезь. Нажрутся, понты начнут кидать. Гоняют меня, как козу. Придираются. Песни ночью орут, базарят – не успокоишь. В этот раз никто не бузил, сидели все по норам.
– Вера, подробно распишите, кто в каком купе ехал, поименно, на какой станции вошли, на какой вышли, как себя вели, что делали во время пути.
Проводница охотно придвинула к себе книгу отчетности, в которой лежали билеты. Зотова нарисовала на листе бумаги план седьмого вагона, перенесла в таблицу имена и фамилии пассажиров, уточнила время, место посадки и выхода каждого, расспросила Веру об их поведении, чтобы позже сверить показания проводницы со свидетельскими показаниями самих пассажиров, с которыми она уже пообщалась. Вера с жаром откликнулась на ее просьбу, и Елена Петровна отметила, что характеристики, данные проводницей, психологичны и во многом сходятся с резюме, которое Зотова составила на каждого человека, ехавшего в седьмом вагоне. Вера, к удивлению следователя, четко определила и род занятий каждого. Ей бы детективом работать или психологом, а не ублажать избалованных командированных, подумала Елена Петровна.
Вырисовывалась такая картина. Первое купе – Валенсия Туринская, актриса. Вела себя тихо, как вошла в купе, сразу заперлась и попросила ее не беспокоить. Выходила только в туалет, еду заказывала в купе. Второе купе – бизнесмен Каримов с молодой любовницей. Купе голубки покидали редко, ясно почему: всю дорогу они предавались любовным утехам. В третьем – Марина Курт, российская гражданка, проживающая в Германии, жена немецкого предпринимателя. В четвертом и пятом случилось происшествие. В шестом путешествовала супружеская пара немцев-пенсионеров. Седьмое купе пустовало с остановки в Минске. Пассажиры сошли, новые не подсели. Восьмое занимали мамочка с дочкой. Ребенок капризничал, у нее в дороге начался жар. Вера дала ребенку жаропонижающее, девочка почувствовала себя легче, уснула и проспала все время пути. Рассказ проводницы о пассажирах четко соответствовал их показаниям, никаких нестыковок Зотова не выявила.
– Вы не назвали девятое купе, – оторвавшись от протокола, уточнила Елена Петровна. Когда опрашивали пассажиров вагона, в купе никого не было, но, по словам Рыжова, в нем кто-то путешествовал. Крошки на полу, под столиком обрывок газеты, пустая бутылка минералки.
– Разве? – наивно распахнула глаза проводница. – В девятом ехала женщина… Она раньше сошла, – торопливо прочирикала Верочка, захлопнула свой талмуд и улыбнулась.
– Где ее билет?
– Билет? Билет здесь, – ткнула она пальцем в свою книгу.
– Покажите, – настаивала Елена Петровна.
– Хорошо, – Верочка снова открыла талмуд и зашелестела страницами. – Странно… – после паузы сообщила она. – Нет билета почему-то. Куда же он делся?
– В билетной кассе остался, – язвительно заметила Зотова. Не хватало ей еще с зайцами разбираться. Мало ей проблем!
– Сестра моя троюродная там ехала, – подавленно сказала Вера. – Она в Смоленске села, на рынок торговать в Москву решила отправиться. Уговаривала меня, уговаривала. Ну я, это, согласилась в итоге, пустила ее по доброте душевной. Денег у нее нет, еле концы с концами сводит. Когда я трупы обнаружила, испугалась сильно. Короче, я ее попросила, чтобы она… В общем, поезд тормознул, и она спрыгнула, до Москвы не доехала чуток. Блин, что ж мне так не везет! Я заплачу за билет!
– Больше так не делай, Вера, на обратном пути купишь своей родственнице билет, – назидательно попросила Елена Петровна. – Никого постороннего в вагоне не видела?
– Нет, не видела. Я спала, как только пограничный контроль прошли, еще раз все купе обежала, поинтересовалась, не нужно ли чего, и отрубилась. Все спали, и я спала. С утра вышла. Чай собиралась разносить и завтрак; на двух дверях таблички висят «Не беспокоить». Это у нас в СВ нововведение такое. Знаете, как в отелях. Недавно практикуем. Одна проблема: пассажиры вешают таблички и забывают о них, но я все равно стараюсь никого не трогать, кому надо, позовут. Когда к Москве подъезжать стали, только тогда решила в купе заглянуть. – Проводница снова разрыдалась, утешать ее у Елены Петровны не было уже никаких сил, пришлось оставить Веру в покое.
Зотова вышла в коридор, выглянула в окно. На улице наблюдалось оживление: толпа зевак и журналисты, которые пытались просочиться сквозь милицейское оцепление к вагону номер семь. Один репортер засек ее в окне, поймал в объектив и щелкнул, Елена Петровна машинально закрыла лицо рукой, выругалась. Поразительно, как быстро журналисты узнают горячие новости. Наверняка транспортники информацию слили, паразиты!
Народ напирал, галдел. Варламова среди зевак не наблюдалось. Кого он, интересно, ждал? «Не актрису ли – Валенсию Туринскую? – ревниво предположила Зотова. – Надо же было такое имечко себе придумать пафосное!» Елена Петровна раздраженно отвернулась от окна, сделала пару шагов, но остановилась и снова прилипла к стеклу, внимательно приглядываясь к людям, толпившимся на платформе. На секунду у нее возникло ощущение, что масса эта неоднородна, что выпадает из нее что-то. Кто-то в толпе был лишним.
