Лана Балашина - Работа над ошибками
От дома к нам спешила высокая стройная женщина. Отец представил меня:
— Знакомься, Кира, это Игорь Степанович, он привез Лизу.
Мать и дочь были очень похожи, и с лица Киры Анатольевны на меня с тревогой и недоумением уставились совершенно Лизины глаза.
— А где Сережа? Неужто не смог приехать? — спросила она.
Как я понял, Лиза не посвятила родителей в последние события, поэтому я дипломатично ответил:
— Думаю, Лиза все-таки проснется, и ответит сама на все ваши вопросы.
На мое счастье, Собакину окончательно надоело сидеть в салоне, он завозился и разбудил Лизу.
Она мигом выбралась из машины, тихо сказала:
— Мамочка, папочка! — обняла одновременно обоих, а потом глухо сказала, уткнувшись в отцовскую грудь: — Вот только не надо никаких расспросов, ладно? Я сама потом все объясню. Сергей не приедет. Мы с ним расстались, так вышло. По телефону это все рассказывать долго и трудно, поэтому я отложила все до приезда домой. Думаю, что у нас еще будет время поговорить об этом.
Она оглянулась на меня и виновато продолжила:
— Знакомьтесь, это мой начальник и хороший друг, Игорь Степанович Михайлов. Билетов не было, а я почувствовала, что, если не увижу вас, со мной непременно произойдет что-то ужасное. И он привез меня сюда.
С какой-то странной интонацией Кира Анатольевна протянула:
— Так вы и есть тот самый Михайлов?
Я пожал плечами:
— Не знаю, что вы имеете в виду, но, видимо, да, тот самый.
Мать перехватила Лизу и прижала к себе. Она неодобрительно посмотрела на меня поверх Лизиной головы и вздохнула:
— Все это очень неожиданно.
Анри обнюхал решетку и облазил все окрестные кусты. Он с шумом вернулся, доброжелательно завилял хвостом, и Лизина мать сказала вежливо:
— Замечательный пес. Как его зовут?
Я ответил:
— Если воспроизвести полное его имя, но с первого раза все равно никто запомнить его не сможет. Анри не страдает манией величия, и вполне демократично отзывается на сокращенное имя, а иногда даже просто на фамилию Собакин.
Отец засмеялся:
— Скажите пожалуйста, у него и фамилия есть.
Лиза повернула голову к отцу:
— Папа, ты не сердишься на меня?
Он сказал:
— Если честно, для меня это не так уж и неожиданно. Твой Сергей мне никогда особо не нравился. И если ты считаешь, что так лучше, значит, это правильно, и отговаривать тебя, во всяком случае, я не буду.
Он повернулся к жене:
— А ты, Кира, зови всех в дом, надо же отметить приезд гостей.
Мы поставили машину в просторный гараж, и я забрал сумки с вещами.
Уже выйдя во внутренний двор, услышал, как мать негромко спросила Лизу:
— Как вас поселить? Вместе или отдельно?
Лиза обняла мать за плечи и засмеялась:
— Мам, это совсем не то, что ты придумала себе. И не приставай к Игорю с моим семейным разладом, он тут совершенно не при чем. Давай поселим его на втором этаже, в гостевом домике? Там и веранда хорошая, и из окна на море вид замечательный. А я поживу в своей старой комнате, большая спальня мне ни к чему.
Пока Кира Анатольевна накрывала на стол, я под руководством Лизы отнес сумки наверх. Анри сразу же с удобством устроился на веранде, увитой созревающим виноградом.
Мы с Александром Николаевичем накатили по водочке, за знакомство, собственно, и я хрупнул малосольным огурцом. Поднял глаза на Киру Анатольевну:
— Теперь я знаю, в кого Лиза такая кулинарка! Сто лет не ел ничего подобного!
Она, вспомнив о своих обязанностях хозяйки, принялась угощать нас. Впрочем, по случаю позднего времени и долгой дороги, угощались все вяло, за исключением Анри. Он быстро разобрался, кто здесь распорядитель кредитов, и умильно поглядывал на Киру Анатольевну.
Лиза апатично ковырнула вилкой салат и больше к еде не прикоснулась.
Мать с тревогой глянула на нее и тихо спросила:
— Может, ты расскажешь, что там у вас произошло?
Лиза вяло сказала:
— Мама, да рассказывать, собственно, нечего. Сережа… У него давно другая женщина, они ждут ребенка. — Почувствовав движение матери, выпрямилась: — Мам, ты меня, пожалуйста, не жалей. Все это к лучшему. Папа прав, и я сама уже давно поняла, что поторопилась с замужеством. Вообще, про нас даже нельзя сказать, что разрушилась семья. Ее просто и не было. А я хочу, чтобы как у вас с папой, понимаешь, чтобы все по-настоящему…
Она увидела, что отец потянулся за водкой, и сказала храбро:
— Папа, можно и я с вами?
Отец хмуро глянул на нее и отрезал:
— Водки не налью, и не проси. Если хочешь, выпей вина с мамой.
Я присмотрелся к Лизе и заметил, что она держится из последних сил. Поднял глаза на хозяйку:
— Время позднее…Мы с Анри, пожалуй, пойдем к себе.
Я открыл глаза и осмотрелся. Окно комнаты, выходящее во двор, было почти полностью затянуто виноградом, и солнечный свет, проникая сквозь листья, казался зеленоватым. С удовольствием вытянувшись на огромной кровати, я еще повалялся.
Потом все-таки поднялся, распахнул балконную дверь и сощурился: сверкающее море расстилалось до самого горизонта, белокрылые чайки, пронзительно крича, проносились мимо, солнце ослепительно, совсем по летнему, сияло в небе…
Натянув шорты и майку, я вышел на веранду. Анри на месте не оказалось, и я спустился вниз.
Первый этаж гостевого домика, в соответствии с особенностями местной архитектуры, представлял собой что-то вроде открытой летней кухни, и сейчас здесь пахло ванилью и кофе.
Кира Анатольевна, в тонком утреннем халатике, стояла у плиты. Анри, умильно поглядывая на нее, облизнулся, из чего я сделал вывод, что ему только что скормили сырник.
Она оглянулась:
— Доброе утро! — и совершено с Лизиными интонациями добавила насмешливо: — Вы, я вижу, тоже ранняя пташка? Присаживайтесь, сейчас спустится Саша. Налить вам чашечку?
Я устроился за плетеным столом и с удовольствием огляделся:
— Здорово здесь у вас!
Она кивнула:
— Мы уже несколько лет живем в Крыму, а я все не перестаю радоваться. Саша себя здесь хорошо чувствует, совершенно прошли эти ужасные приступы. Что значит, свежий воздух!
Появился чисто выбритый, с мокрыми после душа волосами отец Лизы.
Он энергично поздоровался, подсел к столу. Поймал жену за талию и притянул к себе:
— Почему мне кажется, что вы говорили обо мне?
Она насмешливо глянула на него:
— Потому что ты себя считаешь центром мироздания. А говорили мы о красоте здешней природы.
Он подхватил:
— Горы, море, воздух…Жалко, что Лиза не может чаще приезжать сюда. Если честно, то для нас двоих и старый дом очень большой, а уж гостевой я строил из расчета на то, что у нас, наконец, появятся внуки.
— Саша, оставь. Игорю Степановичу вовсе неинтересны твои планы…
Я улыбнулся:
— Почему же, очень интересны.
Увидев сквозь решетку подъехавший джип, он одним глотком допил кофе, поцеловал жену в висок и кивнул мне:
— Если хочешь, сходи к морю, здесь совсем рядом. Я постараюсь сегодня не задерживаться.
На пляже было довольно многолюдно.
Мы с Анри наплавались вдоволь, и я с наслаждением вытянулся на лежаке.
Впрочем, скоро в голову полезли всякие мысли, и охота валяться на песке пропала.
Неподалеку ребята играли в волейбол, и мяч шлепнулся прямо у меня под носом.
Я поднялся, и пристроился к ним. Хорошая физическая нагрузка напрочь выбила все пакостные мысли из головы.
Анри устроился на трибунах, рядом с повизгивающими болельщицами.
К полудню солнышко стало припекать, и мы с Анри решили вернуться в дом.
Я подошел к скамье и натянул майку. Девушка в купальнике, состоящем из одних веревок, забавно скосила на меня глаза:
— Что-то я, парень, тебя тут раньше не видела!
— Я только вчера и приехал.
Она медленно протянула:
— Значит, еще свидимся…
Я невольно глянул на ее роскошную грудь.
Парни с уважением пожали мне руку:
— Здорово играешь! Не питерский, случаем?
Я засмеялся:
— Нет.
Парень с хвостиком волос, стянутым резинкой, предложил:
— Слушай, если есть желание, приходи сегодня в шесть часов. У нас с питерскими игра. Только, если честно, слабоваты мы против них, — почесал он в затылке.
— Ладно. Времени у меня вагон, так что приду обязательно.
Махнув рукой девчонкам, поглядывавшим в нашу сторону, мы с Анри пошли к лестнице.
Кира покормила меня и Анри обедом, и я поднялся к себе. Неожиданно крепко уснул.
Проснулся, глянул на часы: почти шесть.
Я легко поднялся, на ходу натягивая майку, спустился вниз.
Кира покачала головой на мой безмолвный вопрос и с отчаянием сказала:
— Спит.
Я предложил:
— Может, разбудить ее?
— Да я пробовала уже, ничего не получается.
