Шарль Эксбрайа - Овернские влюбленные
- Нет, это просто безумие!
Франсуа ухватил молодую женщину за плечи.
- Соня, что вы такое говорите?
- Я вижу, вы способны расправиться даже с умирающей?
Дверь распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся мадам Шерминьяк.
- На помощь! На помощь! - закричала Соня, как только увидела ее.
- Что происходит? - остановилась несколько сбитая с толку Софи.
- Он хотел меня убить!
- Браво!
- Он отравил меня ядом... Я сейчас умру, мадам! И все из-за него...
- В добрый час!
- Да неужели до вас не доходит, что я умираю, что я убита, загублена этим чудовищем?
- Просто превосходно! Отлично! Всякие Иезавели вроде вас только сеют смуту и нарушают идиллии чистых душ! Франсуа любит и любим! И нечего было сюда соваться! Это не ваше дело!
- Ах, вот как? Так вы его сообщница?
Вдова с лучезарной улыбкой посмотрела на Лепито.
- Все зависит только от него.
Но Франсуа был сейчас совершенно не в состоянии что-либо решать. Действительность с каждой секундой становилась все кошмарнее. Что тут можно выбрать? Эти женщины доконают его! Одна, казалось бы, вот-вот умрет, о вечном должна бы думать - так нет же, жаждет навлечь на его голову все возможные беды и навсегда лишить надежд на будущее. И другая не лучше: помощница, черт ее побери, лезет не в свои дела... Эта бабы просто осатанели! Ничего с ними не сделаешь!
Словно подтверждая его мысли, Соня с яростью кинулась на вдову:
- Как я вижу, чары мсье Лепито не оставляют равнодушными перезрелых красоток!
Правнучка лесоруба, Софи Шерминьяк, не могла безнаказанно спустить насмешку, а уж тем более оскорбление. У вдовы была неплохая реакция, она мгновенно отвесила сопернице оглушительную затрещину.
- Это чтоб показать вам, моя красавица, что у перезрелой дамы еще довольно крепкие руки!
- Старая хрычовка! Тоже, видно, считает, что я зажилась на этом свете?
Соня бросилась к телефону, схватила трубку и быстро набрала домашний номер. Франсуа в последний раз попытался смягчить ее:
- Умоляю вас...
Но сил уже, видимо, не оставалось, и молодой человек прилег на диван. Софи Шерминьяк присела рядом и с материнской нежностью положила его голову себе на колени.
- Никто не посмеет вредить вам, пока я тут! - шепнула она.
Услышав, что мадам Парнак разговаривает с мужем, Франсуа в бессильном отчаянии развел руками. Что поделаешь, такова воля судьбы!
- Алло! Это ты, Альбер?.. Да, да... Где я? У Франсуа... Как у какого? Да у твоего клерка... Что я здесь делаю? Умираю!.. Ты не понимаешь? Меня это ничуть не удивляет! Франсуа Лепито только что убил меня! Ведь это он, оказывается, напал на меня тогда, ночью, у нас в саду! Бомба в машине - это тоже его работа! Я сошла с ума? Шучу? Приезжай быстрей, и ты увидишь, шучу ли я! Что? Мне придется дать тебе объяснения? Мне бы очень хотелось, но, увы... скорее всего, другие тебе все расскажут, мой зайчик... Вот-вот... Поторопись все-таки, если хочешь услышать мой последний вздох!
Соня повесила трубку и, обернувшись к мадам Шерминьяк и Франсуа, торжествующе бросила:
- Он едет!
V
Войдя в комнату, Альбер сразу бросился к прилегшей на диван жене.
- Соня! Бедная моя! Что он с тобой сделал, этот негодяй?
- Мне уже никто не поможет, Альбер, - прохрипела молодая женщина.
- Я спасу тебя, дорогая! За мной едет Периньяк.
Нотариус выпрямился и налетел на Франсуа.
- Мерзавец! Почему...
- Я... я не виноват...
- Не отпирайтесь, Франсуа, вы убийца! Я все знаю!
Мадам Шерминьяк ринулась в бой.
- Прошу вас выбирать выражения! Если бы эта... Иезавель сидела дома, она бы и сейчас была в добром здравии! Так нет же, она приперлась совращать ребенка - вот и получила по заслугам!
Удивленный неожиданным нападением, нотариус повернулся к Франсуа.
- Это еще что?
Софи, возмутившись, что ее сочли неодушевленным предметом, накинулась на мэтра Альбера.
- Да вы, я вижу, забыли, где находитесь? Так я напомню вам! Я - вдова Шерминьяк, урожденная Софи Шальмазель, владелица этого дома! Извольте немедленно выйти вон!
- Не вам мне приказывать! Уйду, когда сочту нужным!
- Ах, вот как! Значит, если вашей похотливой супруге вздумалось преследовать беззащитного молодого человека... даже у него дома, то вы считаете себя вправе вламываться сюда? Что вы здесь ищете? Уж не деньги ли?
- О! За такие слова, мадам, вам придется отвечать по суду!
Софи разразилась недобрым смехом.
- И вы сможете объяснить судьям, что ваша законная половина забыла у моего постояльца?
Пораженный этим замечанием, мэтр Альбер вернулся к жене.
- По крайней мере в одном эта мегера права, Соня. Зачем вы здесь? Согласитесь, что добродетельной супруге не пристало глотать яд на квартире холостяка?
- Тебя ничто не изменит, Альбер, - с горечью простонала умирающая. - Ты всегда будешь видеть только внешнюю сторону... Думай теперь все, что тебе угодно, но дай мне спокойно умереть!
- Однако...
На сей раз вдова Шерминьяк поддержала соперницу.
- Верно, отвяжитесь от нее! А я тем временем позвоню в полицию. Пусть они мне скажут, по какому праву совершенно посторонние люди являются в мой дом умирать!
Софи сняла трубку, и в это время вбежал перепуганный доктор Периньяк. Волнение, однако, не помешало ему действовать хладнокровно. Выяснив, что произошло, он сунул пузырек в карман и сказал, что немедленно отвезет мадам Парнак к себе в клинику. Там больной сделают промывание желудка, а в лаборатории исследуют содержимое флакона. Таким образом, выяснится, что там за яд.
Выходя из комнаты, нотариус обернулся к Франсуа.
- Молите Небо, чтобы она выжила, иначе... Думаю, излишним будет говорить, что я больше не желаю видеть вас в конторе. Ремуйе принесет вам заработанные деньги, а вы напишете расписку.
Оставшись вдвоем с мадам Шерминьяк, Лепито в полном отчаянии стал жаловаться на горькую судьбу?
- Господи! За что мне такое? Ну почему она думает, будто это я ударил ее в саду, а теперь еще и отравил? Как она может это думать про меня... Нет, эта женщина безумна, совершенно безумна!
- Интриганка! Хочет привлечь к себе внимание, не больше! - толковала на свой лад вдова.
- Привлечь к себе внимание самоубийством?
- А почему бы нет?
- Но ведь она, наверное, умрет?
- Такова жизнь...
- ...А я теперь вот потерял работу!
- Не волнуйтесь, Франсуа... Нечего тужить, пока есть я!
И вдова уже хотела приступить к самым нежным признаниям, как в дверь с величайшей деликатностью постучали. Войдя, инспектор Лакоссад сразу принялся за Лепито.
- Я, конечно, знаю утверждение наших соседей, немцев, что "здравый смысл у молодых людей - все равно что весенний лед", но, право же, Лепито, последнее время вы заставляете нас слишком много заниматься своей особой! Почему вы звонили в полицию, мадам?
Софи Шерминьяк, обрадовавшись неожиданному слушателю, со многими подробностями и отступлениями изложила свою сугубо личную версию происшедшего; как ни странно, но инспектор все же кое-что понял.
- Значит, так... Мадам Парнак пришла в гости к мсье Лепито, и этот последний отравил ее. У несчастной все же хватило сил позвонить мужу, а тот, в свою очередь, вызвал доктора Периньяка, который сейчас отхаживает мадам Парнак у себя в клинике. Я правильно изложил суть дела?
- Почти... - отозвался Франсуа. - Только это не я напоил ядом мадам Парнак, она выпила его по собственному почину.
- Зная, что это яд?
- Нет... я сказал, что это микстура от горла...
- А у мадам Парнак болело горло?
- Да...
- Плохо... очень плохо!
- Клянусь вам, я никак не предполагал, что она возьмет флакон!
- В таком случае, почему вы не помешали?
- Потому что она отхлебнула этого чертового снадобья, пока я разговаривал с мадам Шерминьяк на лестничной площадке.
- А что там был за яд?
- Понятия не имею.
- В самом деле?
- Мне его принесли всего за несколько минут до этого.
- Значит, вы его заказывали?
- Нет.
- Странный подарок, вы не находите?
- Я забрал пузырек у одного человека, который собирался покончить с собой.
- Здесь?
- Да.
Немного помолчав, Лакоссад заметил:
- Как нарочно, припомнилась одна мысль Дидро: "Недоверчивость бывает пороком глупца, а доверчивость - недостатком умного человека..." Тем хуже! Я согласен прослыть дураком, но уж слишком ваш рассказ неправдоподобен. Мсье Лепито, я попрошу вас следовать за мной в комиссариат.
Вдова вскочила.
- Вы не имеете права тащить его в участок как какого-то злоумышленника!
- Да нет, что вы, пока мсье Лепито просто подозреваемый.
- Но вы не имеете права!
- Вы так думаете? Идемте, Лепито.
- Я готов, инспектор.
Софи вцепилась в молодого человека.
- Нет-нет! Не ходите! Этот человек вас ненавидит! Он служит вашим врагам!
Когда Франсуа вышел, Лакоссад шепнул мадам Шерминьяк:
- Я не стану сердиться на вас за эти глупые и обидные слова, ибо еще Демокрит писал: "Подобно тому как облака скрывают солнце, страсть помрачает человеческий разум".
