Алексей Наст - Когда враг с тобой
Данилов внимательно оглядел место своего заключения. К чему его сон? Ясно, что мозг отреагировал во сне на события вчерашнего дня. А сегодня день обещал быть ещё страшнее — его вызовут для «последнего» разговора и будут жилы тянуть, чтобы он перевёл все свои деньги на бандитские счета.
Тут он снова усмехнулся — он сам был отъявленным бандитом, а теперь возмущается, что другие головорезы поступают не по закону. И всё-таки сон был очень реален. Он человек не сентиментальный, а сердце сжало так, словно очень близкое тебе существо звало на помощь. Может, Лолита? Но Лолу он просто желал, как женщину… Неужели она в мыслях уже быта близка ему?
Данилов тяжело вздохнул. Он проснулся, потому что кричала женщина, и этот крик его взволновал, а после закричал мужчина, и это тоже его очень взволновало. Очень сильно. Не могло всё это быть просто так. Кричала женщина, потом мужчина… Сначала женщина, потом мужчина… Мужчина…
— А! А! А-а-а. А! А-а. — Лариса блаженно выдохнула и открыла глаза.
Нависавший над ней Карен напрягся и тоже разразился криком эйфории:
— А-а-а! А-а-а!
Он ещё секунд десять приходил в себя, тяжело дыша Ларисе в лицо. Она повернула голову к двери. В узкой щели между дверным полотном и коробкой виднелось лицо Кондрата — всё время соития он наблюдал в эту щель. Встретившись с глазами Ларисы, он укоризненно покачал головой и плотно затворил дверь.
— Ну как? — Карен вытер потное лицо о подушку и отвалился в сторону.
— Что?
— Не обиделась, что я залез на тебя?
— Я твоя пленница.
— Была пленницей. Теперь всё по-другому.
Лариса усмехнулась — неужели Карен признаётся ей в своей симпатии?
— Я не пленница?
— Ты моя гостья.
— То есть я могу встать и уйти?
— Ты этого желаешь?
— Я здесь загостилась.
— К сожалению, отпустить я тебя не могу, пока не найду свою жену.
— Она изменяла тебе с моим муженьком.
— Вот я и разберусь с ними… С обоими.
Карен встал с постели, натянул плавки, стал надевать рубаху.
— Заметь, теперь к тебе совсем другое отношение, — заговорил он миролюбиво. — Тебя не обижают.
— Кондрат обещал мне это.
— А я это тебе гарантирую.
— Ага. — Лариса хитро прищурилась. — То есть я могу отказать тебе в близости?
Карен внимательно посмотрел на неё, застёгивая запонки на рукавах. Что же изменилось за эти дни, если большая часть его мыслей была только о ней. Раньше в нём кипела ярость, и Лариса была его главным врагом. Она и её папаша. Теперь она уже была врагом, а вот Данилов остаётся и останется врагом навсегда.
Лариса в эти секунды успела подумать, что Карен неспроста вдруг стал к ней лоялен, видимо, что-то случилось, и это связано с её отцом. Может, начались переговоры о её передаче отцу?
По правде говоря, ей сейчас было не так уж плохо среди гангстеров Толстого Ары. Насиловать её перестали, не позволяли себе сквернословить в её присутствии, не привязывали к кровати, не давали пощёчин. А сегодняшний секс с Кареном был ей приятен, и она отдалась ему почти добровольно — первое соитие с ним, когда он изнасиловал её и приказал своим бандитам убить бедного Эдика, показалось ей таким ярким, что сегодня она не стала сопротивляться. Может, судьба так повернётся, что Карен станет ей близким человеком. А отец? Вдруг Карен убьёт его?
Лариса тут же откинула эту мысль. Если такое случится, она не переживёт смерть отца. И в то же мгновение в мозгу возникла поправка: не переживёт, если отца прикончит Карен, а в остальном… Она станет богатой наследницей.
Карен нагнулся к самому лицу Ларисы, видимо собираясь поцеловать, но в последний момент какая-то мысль остановила его. Он улыбнулся, двумя пальцами легонько ущипнул её за щёку и подмигнул. Не сказав ни слова, он вышел из номера.
В коридоре отеля, у самых дверей, стояли два охранника и Кондрат.
«Подслушивали». Хорошее настроение улетучилось, и всегда тлевшая в душе неприязнь к убийце Кондрату заставила Карена поморщиться, как от зубной боли.
— Ты обещал Ларисе своё покровительство? — спросил он, отодвигая плечом Кондрата и направляясь к следующему номеру, где они остановились.
— Обещал, — подтвердил Кондрат.
— Это моё дело, Кондрат.
— Не забывай, она дочь Данилова.
— Я всегда об этом помнил.
— Даже когда позволил ребятам поиметь её, словно уличную шлюху.
— О-о. — Карен обернулся, изображая на лице ехидное удивление. — Вы стали чересчур лояльны к «дону» Данилову.
— Карен, мне твои перепады настроения до одного места. Но игра ещё не сыграна, и надо сохранять максимальную возможность для манёвра.
— Говори проще.
— Мы с тобой договорились, как действовать. Почему ты опять начинаешь дурить? — Кондрат начал терять самообладание. Его огромные ручищи непроизвольно сжались в кулаки.
Это не укрылось от внимания Карена, но он остался совершенно спокоен.
— В чём выражается моя дурость? Ты сказал, что надо перебраться на Сокотру. Мы сделали это. Поселились в милом отельчике, оставили надёжных ребят на материке. Ты сказал ждать — мы все ждём.
— А секс с Ларисой?
Карен открыл дверь номера и, обращаясь к Кондрату, произнёс, глядя при этом на улыбающихся охранников:
— Гарантирую тебе, ей очень понравилось. Я старался.
Кондрат беспомощно проводил его взглядом, зло рыкнул на двоих архаров, чтобы не ухмылялись. Слабенькая трель сотового телефона в кармане заставила Кондрата подобраться — просто так звонить парни не стали бы.
— Алло.
Выслушав доклад, он молча нажал на клавишу, посмотрев на архаров у двери номера Ларисы, произнёс:
— Будьте внимательны. Гость едет.
Парни затосковали. Кондрат укоризненно ухмыльнулся — в душе все они были отъявленными трусами. В голове даже мелькнула интересная мысль: «Может, они стали бандитами именно из-за своей трусости».
— Гляди веселее, — подбодрил их Кондрат.
Из отеля с двумя сопровождающими он выехал в морской порт. Он уже примерно знал, как встретит «дорогого гостя», опасался только одного, что его опередят пограничники и в дело вмешается полиция. Местная пограничная охрана на Сокотре была чересчур активная — вокруг острова постоянно дежурили военные катера, а всех прибывающих встречали таможенники и полиция. Даже когда их большая «туристическая группа» прибыла на остров в неурочное время — это вызвало у пограничников пристальный интерес, и паспорта с багажом проверялись долго и дотошно.
От местной гостиницы, гордо именовавшейся отелем, до пристани было десять минут езды. Пришлось взять такси. Местный абориген, на видавшем виды внедорожнике, послушно остановил машину подальше от места прибытия туристических катеров.
В груди Кондрата безотчётно заныло сердце. К чему бы это?
Снова зазвонил телефон. Дозорные сообщили, что «визитёр» скоро прибудет.
Раз прибудет, значит, попадёт в руки Кондрата. Беспокоило то, что он пёр вот так, в открытую, можно даже выразиться — в лобовую атаку. Зачем? Чего хотел достичь? Напугать? Они уже успели как следует напугаться в Адене, когда ждали нападения разъярённых боевиков Данилова. Глупо считать их идиотами.
«Может, я зря считаю врагов очень умными людьми? Если я их побеждаю, значит, они на самом деле глупее меня. Раз он прёт, значит, что-то для себя решил… Нечего гадать. Приедет — всё встанет на свои места».
— Шеф, что-то ты угрюм не в меру, — подал голос один из парней.
— Помолчи.
К причалу медленно подходил очередной баркас. Кондрат весь подобрался — почему же он вот так, показательно-открыто?..
— Идём? — Архарам не терпелось.
— Сидите. Я сам всё сделаю.
— Вы уверены, шеф? — спросил второй.
— Уверен. Если… — Тут Кондрат осёкся, в голосе возникла предательская хрипотца волнения. Верно парни подметили, сегодня он волнуется не в меру сильно. — Ну… тогда действуйте по обстоятельствам.
— Понятно, шеф. Не впервой, не подведём.
— Надеюсь. — Кондрат толкнул дверцу и шагнул из машины.
Да, «визитёр» шел открыто, совершенно не таясь, — спустился по трапу и по причалу, минуя пограничников, проверивших паспорт и туристическую визу, спокойно шагал навстречу Кондрату. Он видел, что его уже ждали, видел беспокойно жующих жвачку бойцов в старом тарантасе, но лицо его не выдавало никаких эмоций.
Кондрат остановился на середине пути — что сейчас последует? Он бросится бежать? Это привлечёт внимание пограничников, не попадёт в руки Кондрата, но ещё вопрос, в чьих руках лучше оказаться.
Борис подошёл вплотную к Кондрату, снизу вверх взглянул в глаза, но не проронил ни слова. Волнение, давившее на сердце Кондрата, теперь ушло куда-то внутрь, в самую глубину сознания, и он казался со стороны совершенно спокойным.
— Зачем ты это сделал? — спросил он ровным голосом.
