Александра Авророва - Список черных дел
Она. Естественно! Ты бы хотел, чтобы я стала похожа на вашу корову Лерку? Ты только глянь, сколько у нее жира! Смотреть противно. А ей хоть бы что — лопает и лопает. Я только что видела: она встала, схватила вазочку с икрой и переложила себе половину. А икра поставлена не для нее! Мне-то все равно, но это дело принципа.
Он. На себя посмотри! Мне Костик специально поручил следить, чтобы ты не напилась. Это после прошлого пикника. Опозорила меня перед подчиненными.
Она. Ты сам себя позоришь. Вон, как одеты остальные мужчины, а ты… Пиджак помят, галстук на боку. Мужик мужиком!
Он. Следить за одеждой мужа — дело жены. Не сам же я должен гладить. Какая бы ты ни была дура, а это, надеюсь, можешь.
Она. Ха, разбежалась, все ноги оттоптала! Мне и со своей одеждой хлопот хватает. Муж должен зарабатывать столько, чтобы иметь домработницу.
Он. Учитывая, что ты фактически не работаешь…
И так она дергала его без устали и по любому поводу. Он, впрочем, в долгу не оставался и огрызался довольно грубо, громогласно извещая жену, что он думает по поводу ее умственных способностей и такта. В общем, не жизнь, а именины сердца!
Лерочка вырядилась в потрясающее платьице из… я бы сказала, из ворсистой резины. Я с трудом удержалась, чтобы не брякнуть, что сие весьма предусмотрительно в связи с Лениным неумением открывать бутылки. Впрочем, соблазнительна она была до последней степени. Надеюсь, все валютные проститутки грызли локти от зависти. А на Светлане Петровне красовался короткий серый замшевый костюмчик, отороченный мехом — это среди лета! Основной его особенностью был экзотический пиджачок, позволяющий видеть кусок голого живота. На фоне подобных изысков я, наверное, выглядела недавней выпускницей Смольного института. Ну и ладно!
Ирина держалась безукоризненно светски. Не имей я фотографий, в жизни бы не подумала, что с Олегом ее связывает нечто большее, чем шапочное знакомство. Разумеется, они станцевали вместе. Она станцевала со всеми мужчинами «Сириуса». И если уж кто вел себя с нею фривольно, так скорее Леня. Тем не менее до меня наконец дошло, чем вызвано странное приглашение в ресторан всех сотрудников конторы. Весьма умно! Не позовешь же одного желанного Олега — тут даже самый влюбленный муж что-нибудь заподозрит. Вот и сочинила Ирина хитрый ход. А Олегу, похоже, он не больно-то в радость. У Олега, видимо, нервы менее крепкие. По крайней мере, лицо у него напряженное, а в глазах страх. Как грустно видеть страх в таких красивых глазах!
Впрочем, если внимательно присмотреться, мало кто искренне веселится. Пожалуй, один Анатолий Анатольевич. Он рад, что его королева в хорошем настроении, и готов облагодетельствовать своим вниманием любого из гостей. Что касается этой королевы, она явно играет роль, а сама настороже. Михаил Григорьевич с Татьяной Ивановной ждут-не дождутся, когда можно будет снять парадную одежду и завалиться с ногами на диван. Леня с Леной раздражены друг на друга и на весь мир. Костик же с супругой, очевидно, считают, что они на работе, поэтому не теряют ни минуты, старательно ублажая благодетелей. Светлана Петровна пьет рюмку за рюмкой и исподтишка сверлит взглядом Костину жену. Впрочем, та, хоть и не красавица, но все же не так страшна, как наша бедная бухгалтер, и последней надеяться не на что. Безоглядно расслабилась, разумеется, Лерочка, только Юру ее расслабленность вгоняет в глубокий пессимизм. Кто там остался? Витя. Он раскраснелся и повествует мне о некоем восточном учении, позволяющем развить не только физическое, но и астральное и ментальное тела, а я притворяюсь, что слушаю.
В какой-то момент краем глаза я с удивлением заметила, что Леня отошел от нашего стола и беседует с мужчинами, чью национальность последнее время стали называть кавказской. Возможно, это предрассудки, однако я стараюсь не иметь дела с подобным типом людей, тем более, что данные конкретные экземпляры были в стельку пьяны и громко кричали что-то на своем языке. Именно поэтому короткий контакт с ними Лени сохранился у меня в памяти.
Я продолжала внимать ученым Витиным речам, когда один из кавказцев приблизился ко мне.
— Иди к нам, — без обиняков предложил он. — Мы тебя берем.
— Вы что? — изумилась я. — Я здесь с друзьями.
— Мы дадим больше, — пояснил мужчина и так схватил меня за голые локти, что я вынуждена была встать. Я просто опешила от подобной наглости и лишь молча упиралась, а он тащил. И в этот миг между нами вырос Олег.
— Надежда, идем танцевать, — улыбнулся он, обнял меня за плечи и увел так просто и естественно, словно никакого конкурента рядом с ним не было и в помине. Словно мы были в зале одни.
Меня трясло, ноги стали как ватные, и я вынуждена была почти лечь Олегу на грудь. Он ласково сказал:
— Ну, нельзя так болезненно реагировать на всяких дураков. Так никаких нервов не хватит.
— Его подучил Леня, — вырвалось у меня.
— Да, у нашего Леньки на пути лучше не стоять. Но ты у нас ненадолго, ничего он тебе не сделает.
— А тебе?
— И мне. Я Костику нужен. Слушай, неужели ты и впрямь так расстроилась из-за этих идиотов? На тебе лица нет.
Мне действительно было не по себе. На какое-то мгновение я вдруг остро ощутила собственную беззащитность. Я поняла, что любой может подойти ко мне и сделать что угодно, и я не сумею противостоять, и никто мне не поможет. Это противно и тоскливо.
Зато Олег казался весел и возбужден. От того мученика, за которым я наблюдала десять минут назад, не осталось и следа. И тут я вспомнила про Ирину и бросила косой взгляд сквозь ресницы в сторону стола. Ирина, неестественно хохоча, тянула мужа танцевать, он нехотя соглашался, и вот они рядом с нами, а лицо Олега вновь заледенело. Я собралась с силами и отодвинулась от партнера на почтенное расстояние. Я не хочу быть поводом для сцен.
Однако сцена все же произошла, только Ирина не была в ней виновата. Леня подкарауливал нас в проходе и зашипел, как разъяренная кошка.
— Вы думаете, вам все можно, да? Вы думаете, вы умнее меня? Да я вас еще прижму! Я все про всех знаю, понятно? Ха! Они тут обжимаются при всех! Ха! Нашли место! Я вам так пообжимаюсь, что не рады будете. Еще вспомните меня! Я вам не слепой!
— Вам не стоит столько пить, Леонид, — прервала поток красноречия я и подсела к Татьяне Ивановне, которая с упоением поведала мне о недавно перенесенной операции по поводу варикозного расширения вен. В подробностях живописав потоки крови и иглы с крючками на концах, она живо вывела меня из транса, а чтобы окончательно повеселеть, я подвинулась к Лерочке.
— Здорово, да? — пихнула меня в бок она. — Музычка — класс! Слушай, ты как думаешь, вон та телка — проститутка или нет? Ну, с этим разодетым козлом. Платье у нее — шик. Мне бы такое. Вот счастливица, да? Ты бы хотела вдруг — раз! — и стать ею?
— Нет.
— А я бы хотела. А еще лучше — Иркой. У нас с тобой столько проблем, а у нее никаких. Квартира, машина, бриллианты. Полжизни бы за это отдала.
— И продешевила бы, — заметила я. — Она старше тебя лет на двадцать. Будет умирать, так никакие бриллианты ей не помогут.
— Ну, это когда еще случится!
— Когда-никогда, а рано или поздно случится со всеми. Вечного ничего нет. И Земля, в конце концов, тоже не вечна. Открутится свой срок и погибнет.
Я говорила почти автоматически, думая о своем. Каково же было мое удивление, когда Лерочка вдруг схватилась за голову и в голос зарыдала. Все бросились к ней, а я с ужасом стала вспоминать, что же такое брякнула.
— Ты что? — нежно взял ее за руку Юра, а она, глядя на него полными слез глазами, с обидой сообщила: — Надя рассказала мне, что все люди умрут. Неужели это правда?
И заплакала еще пуще. Я поняла, что силы мои на исходе. К тому же часы показывали, что до закрытия метро времени осталось впритык. Разумеется, из ресторана положено возвращаться на такси, но я пока еще не получала своей бешеной зарплаты и не могла себе этого позволить.
— Ты куда? — невежливо осведомился Витя. Порадовавшись, что собралась не в туалет, а в место, о котором не стыдно поведать миру, я пояснила:
— Домой.
— Я тебя провожу.
Против провожанья я возражать не собиралась. И, если б вы посмотрели на пустырь между трамвайной остановкой и моим домом, вы бы меня поняли. У выхода из «Прибалтийской» к нам подкатило такси.
— Хочешь на такси? — сдавленным голосом поинтересовался мой спутник.
— Мне все равно.
Просияв, Витя небрежно отстранил навязчивый автомобиль, и мы двинулись к метро.
— После еды полезно пройтись. Разумеется, не слишком быстро, чтобы не было заворота кишок.
Я кивнула. Пройтись и впрямь не мешало, поскольку у меня, как у известного чижика-пыжика, весьма шумело в голове.
