Питер Аспе - Убийцы Мидаса
– Я обещал федеральной и судебной полиции, что мы будем активно сотрудничать с ними, – предостерегающим тоном проговорил Картон.
– Ну конечно же мы будем с ними сотрудничать, – поспешил успокоить его Ван-Ин. – Но, если мы сделаем какой-нибудь прорыв в расследовании, мы не обязаны сообщать об этом другим ведомствам, не так ли? Не лучше ли нам стараться решать все самостоятельно?
Таким образом, общее решение было принято. Моенс тоже нес ответственность за полицию Брюгге. Ведь он – мэр города.
– Прекрасно, Ван-Ин, – резюмировал Моенс. Предложение комиссара придало ему храбрости. – Мы сделаем все, как вы сказали. На все про все у вас неделя.
– Постараюсь не подвести вас, сэр, – пообещал Ван-Ин и одним глотком осушил свой стакан.
«Возможно, Моенс и посредственный политик, но виски у него просто отменный», – подумал он.
Глава 9
На следующее утро Ван-Ин проснулся позже обычного и потому прибыл на работу с сорокапятиминутным опозданием. Однако никто из коллег не сделал ему замечания по этому поводу.
– Доброе утро! – сказал Версавел. – Ты сегодня отлично выглядишь.
Он держал копии двух полицейских отчетов.
Комиссар в это утро был одет на редкость странно. Он облачился в измятый полосатый габардиновый костюм. На голове его красовалась нелепая фетровая шляпа. Картину дополнял на редкость вульгарный яркий галстук. Версавел с огромным трудом сдерживал смех.
– Разрешите представиться – секретный агент Ван-Ин, – объявил комиссар.
Версавел не мог понять, шутит ли Ван-Ин или говорит серьезно. Ван-Ин воспринял молчание Версавела как должное. Сняв свой габардиновый пиджак, он покрутил им в воздухе, словно юная соблазнительница.
– Не вводи нас в искушение! – с шутливым видом воскликнул Версавел. Он покрутил усы и оскалился, как волк.
Ван-Ин инстинктивно отступил назад:
– Убери от меня свои лапы, а то пожалеешь.
Один из офицеров, которых Ван-Ин и Версавел накануне встретили на лестнице, поспешил удалиться в свою комнату. «Ван-Ин и Версавел и правда какие-то чудные», – подумал он. Второй офицер с любопытством наблюдал за этой сценой.
– Шоу-тайм, – проговорил Версавел, улыбнулся и схватил своего босса за плечо.
– Парам-пам-пам. Парам-пам-пам, – напел Версавел мелодию популярного вальса, и спустя мгновение они с Ван-Ином закружились в танце.
– Ты чертовски хорошо танцуешь, комиссар, – ухмыльнулся Версавел. – Посмотришь мой отчет?
– Ладно уж. Но мне кажется, что они, – тут комиссар указал на офицера и еще двух его коллег, которые с удивлением наблюдали за их странной пантомимой, – думают, что мы немного…
– Что ты немного, – запротестовал Версавел. – Что касается меня, то я совершенно нормален.
Ван-Ин ничего ему не ответил и пытливо взглянул на наблюдавших за ними коллег.
– Неужели непонятно, мы готовимся к карнавалу, – объяснил Ван-Ин. – Если вы не уйдете отсюда через десять секунд, вам придется принять участие в обязательных уроках танцев.
Словно по мановению волшебной палочки, любопытные исчезли. Ван-Ин расхохотался, ужасно довольный собой.
– Кажется, у тебя сегодня отличное настроение, комиссар, – заметил Версавел, разглаживая рубашку, сбившуюся во время танца, и поправляя галстук.
– Просто вчера у меня был хороший день, – сказал Ван-Ин. – А еще я подумал, что у нас с тобой очень интересная работа.
– Неужели Вероника опять оказала тебе услугу? – с подчеркнутым неодобрением спросил Версавел.
Ван-Ин поежился. Он знал, что сержант ради Ханнелоре готов на все.
– Полчаса назад Вероника спрашивала о тебе. Она хочет, чтобы ты к ней зашел, – раздраженно сообщил Версавел. – Она еще вчера хотела тебе что-то сказать.
Версавел не понимал, как Ван-Ин может изменять такой шикарной женщине, как Ханнелоре, с какой-то дешевой шлюхой.
– Кажется, ты хотел мне что-то сказать, сержант? – насмешливо поинтересовался Ван-Ин.
– А ты уверен, что хочешь это услышать, комиссар? – спросил Версавел.
– Человек слаб и порой не может сдержать зов плоти, Гвидо. Впрочем, не мне тебе об этом говорить, – сказал Ван-Ин. – Надеюсь, в кофеварке есть кофе?
– Я сварил кофе еще в восемь утра, – ответил Версавел. – Мы должны зайти к ней сегодня же, – сообщил он, нервно взглянув на часы, и налил своему боссу кофе.
– Прекрасно, – одобрил Ван-Ин. – Только не забудь ключи от ее пояса целомудрия.
Версавел протянул своему боссу кофе, сел за письменный стол и задумался. Впервые за последние две недели Ван-Ин пребывал в хорошем настроении. Депрессии у комиссара случались так же часто, как дожди в Англии.
– Как прошло вчерашнее заседание у мэра? – нарушил молчание Версавел.
Ван-Ин равнодушно пожал плечами. Вчерашнее заседание его совершенно не волновало. Сейчас он мог думать только о Веронике. При одном воспоминании о ней его охватывало желание. Он ничего не мог с собой поделать. Его плоть реагировала на Веронику, как младенец на полную молока материнскую грудь.
– Они все ужасно напуганы и готовы объявить чрезвычайное положение, – с усмешкой сообщил комиссар. – А какие новости у тебя? Ты опросил свидетелей? Узнал что-нибудь интересное?
Версавел капризно надул губы.
– Тебе прочитать отчеты об опросе свидетелей? – обиженно спросил он. Тон его не предвещал ничего хорошего.
– Не стоит. Я и так знаю, что там написано. Все жители окрестных улиц слышали взрыв, но не придали этому никакого значения и вернулись в свои постели.
– Как ты догадался? Обычно жители нашего города пишут жалобы в полицию по пустякам.
– Конечно, – со вздохом проговорил Ван-Ин. – Но мы редко принимаем меры, и большинство жалоб так и остаются нерассмотренными.
– Но что мы можем сделать? – со смехом спросил Версавел. – Взять, к примеру, Депюдта. Почти каждый вечер он звонит нам в девять пятьдесят пять. Бедняга живет рядом с баром «Осьминог» на Вул-стрит. Там всю ночь играют на фортепиано.
Ван-Ин поставил пустую кружку на стол и задумался. Уже целые сутки он безуспешно пытался восстановить в памяти образ, посетивший его в баре на площади Гвидо Гезелле. И вдруг его осенило. Это был худой, как скелет, мужчина, которого он видел в кабинете Лонневиля.
– Звуки музыки сводят беднягу Депюдта с ума, – продолжал между тем Версавел. – Но мы ничем не можем ему помочь. И куда только этот Депюдт не обращался! Он писал гневные письма в газеты, жаловался в бюро по измерению шума, даже ходил к мировому судье. Но все без толку. Хотя, будь моя воля, я закрыл бы этот бар к чертям собачьим. Практически каждый вечер кого-то из посетителей «Осьминога» увозят в больницу. Еда там вечно несвежая. Вот все и травятся. Ладно. Я не хочу об этом даже думать.
Ван-Ин его почти не слушал.
– Ты сказал, Депюдт? Его, случайно, зовут не Филипп? – спросил он наконец.
– Да, этого человека зовут Филипп. Ты разве его знаешь?
– Мы с Филиппом Депюдтом учились в одной школе. Он примерно моего возраста?
– Думаю, да. Если хочешь, я могу дать тебе его адрес.
– Не стоит беспокоиться, Гвидо. Это не так уж важно.
Версавел подошел к подоконнику и налил себе кофе.
– Кстати, Картон у себя? – спросил Ван-Ин и протянул сержанту свою кружку.
Версавелу ничего не оставалось, как налить комиссару кофе и положить две полные ложки сахара. Что касается самого сержанта, то он пил кофе с обезжиренным молоком и никогда не клал в него сахар.
– Ты же знаешь, что Картон всегда с похмелья чувствует себя неважно. Только не говори, что вы с Картоном вчера не притронулись к спиртному на заседании. Я все равно в это не поверю, – со смехом съязвил Версавел.
– Значит, его еще нет?
– Думаю, он не появится здесь до одиннадцати.
– Прекрасно.
Ван-Ин допил кофе и закурил. Кофе и утренняя сигарета всегда придавали комиссару сил. Усталый, невыспавшийся комиссар потихоньку начал оживать.
– Я хочу, чтобы ты кое-что проверил, Гвидо, – сказал Ван-Ин и взглянул на Версавела.
В отличие от большинства полицейских сержант сидел за своим столом безукоризненно прямо.
– Проверь постояльцев отеля, которые останавливались там на прошлой неделе. Я ищу одного голландца, – пояснил Ван-Ин.
Комиссар заглянул в свою записную книжку и еще раз перечитал описание, которое дал ему Марио.
– Этому голландцу должно быть около сорока пяти лет. Он высокий, худой, дорого и модно одет. Возможно, занимается бизнесом. Его зовут Андрианс или Андриансен.
– Хорошо, – просияв, кивнул Версавел. – Это как раз мой тип. Мне такие мужчины нравятся.
– И еще я хотел бы, чтобы ты разыскал одного немца, – пропустив последнее замечание Версавела мимо ушей, продолжил Ван-Ин. – Ему около шестидесяти пяти, он полный и лысый.
