Юрий Енцов - Охота на единорога
В дверях с вопрошающим видом появился евнух-дворецкий, Асман кивнул ему и другие два — ввели под руки наложницу, и посадили на ковре рядом с Асманом.
Это была высокая девица с волосами цвета темного золота, ее одели в шальвары и парчовый бюстгалтер, на голове завершала костюм накидка газового шелка. Королевскую гостью на счастье, на беду ли выторговывали друг у друга знатоки, оценившие ее короткие годы довольно высоко. Сев на ковре рядом с Асманом, она не в силах была поднять глаза и вздохнуть, смутно догадываясь, что торгов больше не будет.
Асман же, глядя на ее странные черты, вспоминал свое давнее знакомство в Багдаде с монахом миссионером, отчаянно смелым католиком, не добившимся больших успехов в обращении, но принятом ко двору опального принца Асмана, который в те времена был как никогда после, занят важными делами, но монах настолько заинтересовал его, что он даже посвятил свое драгоценное время изучению латыни, предполагая, что возможно, для возвращения трона придется обратиться за помощью к иноверцам… Вскоре монаха убили, закидав на улице камнями. Асман тогда не особенно огорчился, восприняв сие как возможное предостережение свыше, но, став королем, вспоминал своего знакомца, и, вспоминая, продолжил изучение его языка уже самостоятельно. Он читал латинские тексты свободно, но говорить ему не приходилось с тех пор никогда.
Глава 14
На другой день, после утреннего кофе, Серж был приглашен в мастерскую, которая располагалась тут же в доме. Это была настоящая небольшая фабрика, где трудились несколько мастеров. Серж нахваливал вещи и пару серебряных безделушек захотел купить.
Убейд предложил ему их в подарок, они долго спорили по этому поводу. В ходе спора Серж попросил Убейда назвать свою цену за рукопись:
— Сто тысяч долларов, — ответил ювелир.
— Это не реально, — сказал Сергей. — Такую цену за фолиант вам никто не даст.
— Так я его и не собираюсь продавать, — сказал ювелир со смехом, — но если соберусь, то не меньше чем за сто тысяч.
— Вы могли с тем же успехом сказать миллион, — попытался пошутить Серж, но ювелир этой его шутки не оценил.
Они прошли в магазинчик, где Серж заплатил за украшения, а Убейд дал ему третью вещь уже в подарок.
Вскоре прибыл фотограф Абд-ар-Рахман, привезший напечатанные снимки страниц рукописи. Нужно было покупать билеты на поезд. Убейд предлагал ему погостить еще и отплыть из Басры морем в Кувейт. Предложение было довольно заманчивым. К тому же Серж все еще рассчитывал заполучить рукопись, а переправить ее в Европу из Басры — казалось проще. И ему совершенно не хотелось так быстро уезжать.
— Можно на машине через Аз-Зубайр, можно морем через Фао, — объяснил Абд-ар-Рахман. Но можно — теоретически. Вам-то, наверное, проще, вы иностранец.
Серж подумав, решил поехать в сторону Кувейта на разведку по шоссе Басра-Эль-Кувейт. Они вызвали машину, сговорились о цене. Серж распрощался со всеми и поехал.
Дорога была абсолютно прямой, насколько это позволяли прихотливые изгибы холмистого ландшафта. Сергею показалось, что где-то вдали, справа мелькнула железная дорога и пассажирский поезд. Он силился разглядеть его, но тут же перед глазами вырос холм, на котором тянулась ввысь редкая сухая трава, производившая впечатленье первой травы на земле, растущей здесь со времен сотворения мира. Словно бы до их появленья тут, ничего еще не было.
Солнце пропало где-то на западе, скрытое облаками. Склон пологого спуска к реке, образуя амфитеатр, на галерке которого они ехали. Рядом были каменные массивы одиноких скал.
— Хотелось бы верить, что меня выпустят, — сказал Серж.
— Кувейт — это часть Ирака, — сказал водитель, — как все смешалось в нашем мире. И, похоже, смешается еще больше.
— Я тут недавно, — сказал Серж. — Не знаю, получится ли мне уехать через Кувейт.
— Почему нет? — сказа водитель, — вы же иностранец.
Да он был иностранец, вечный иностранец.
Чувствовалась близость моря и нефти, после города Эз-Зубайра появились нефтяные вышки. Некоторые работали, возле них качали насосы, но людей почти не было видно.
— А где начинается пустыня? — спросил Серж.
— Она западнее километрах в ста пятидесяти, — объяснил водитель. — Граница Кувейта ближе.
До границы им доехать так и не довелось, в пяти километрах от нее начиналась демилитаризированная зона. Была середина дня. Они затормозили у блокпоста. Серж вышел из такси и, захлопнув дверцу, сделал всего несколько шагов. Но почувствовал усталость — утомленье, которое иногда бывает так приятно смаковать. Серж присел на бетонную тумбу, поискал глазами солнце. Оно слепило глаза, вызывая дремоту.
Все было залито этим солнцем и припорошено светлой пылью улица. Они увидели каких-то людей. Автомобиль.
Это была военная машина на гусеничном ходу. Рядом — несколько человек в полевой форме с темными пропотевшими подмышками. Некоторые стояли неподвижно, направив вверх, стволы своего оружья. Безглазые, в надвинутых низко на глаза касках. Некоторые суетились вокруг молодой женщины. Эти южанки удивительно шумливы. Вокруг них бегал черноволосый маленький мальчишка лет восьми, похожий на цыганенка. Он истерически плакал, умоляя отпустить женщину. Такой детский плач слушать совершенно невозможно, хочется как-то его прекратить, или успокоить, или хоть стукнуть его — чтоб замолчал. Солдаты сердито отпихивались от него.
— Кто это? — спросил Серж водителя. Тот был бледен и ответил не сразу:
— Кочевники, — ответил тот, — видимо хотели идти в Кувейт.
Сержу необходимо было подойти к старшему по команде. Офицер оказался невысокого роста крепышом без намека на естественное при таком росте стремление казаться выше. Каблуки на ботинках (насколько Серж успел заметить) ни на миллиметр не превышали определенный уставом образец. Войдя в палатку, Серж заметил как оттаскивают за локти задержанного. Видимо мужа той женщины и отца ребенка.
Серж рассмотрел лицо офицера. Он был гладко выбрит, кожа на его щеках была розовой и гладкой как у ребенка. Лицо молодого полного сил мужчины с ярким румянцем на щеках, который можно назвать мальчишеским.
— Вы мне напомнили внешне отца Симона. Вы не родственник ему? — спросил он.
— Что? — переспросил офицер. — Вы знаете его. Я его сын.
— Просто, мне показалось… — сказал Серж замявшись, он не ожидал такого точного попадания, — вы значит муж… бывший муж Лейлы.
— Вот уж не думал, что так быстро можно изучить страну. Судя по отметке в паспорте, вы приехали только позавчера. И вот уже знаете кто чей муж, кто чья жена! — воскликнул офицер. Впрочем, воскликнул сдержано. Немного нарочито. По сути, он был глубоко равнодушен к его персоне.
— Но это не совсем моя вина, — сказал Серж. — Так сложились обстоятельства.
— Это совсем не вина. Я вас не обвиняю, нет, — произнес офицер, улыбаясь. Потом сделал знак, приглашая, к письменному столу и Серж сел в складное кресло. Его сопровождающие, соблюдая субординацию, отошли на несколько шагов и встали у дверей.
— Сигарету? — спросил офицер. Он стоял так, что Серж мог бы дотянуться до пуговицы на его мундире.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Серж.
Офицер кивком сделал знак стоящим при дверях, и они удалились из палатки.
— Я вас оставлю не несколько минут, — сказал он, — простая формальность.
Серж кивнул и откинулся в брезентовом кресле, похожем на пляжный шезлонг. Это, скорее всего, и был шезлонг. Он почувствовал, что засыпает. Ему уже в машине хотелось спать, а сейчас дремота его сморила. Ему тут же приснилась Москва.
Ему приснилось, что он в ранний утренний час возвращался от темнокудрой подруги, которая прекрасно пела. Он подъехал к дому, где на двадцати этажах размещался разноплеменный университетский курс, за исключением самых богатых. На дорожке, здесь и там, лежали одинаковые сухие листья — дворник еще спал. Было тихо. Ему показалось на мгновенье, так совпало — всего на миг, секунда всеобщего отдыха населяющих землю существ. А ведь этого быть не может, поскольку так уж устроено, что когда одни спят, другие к ним в это время подкрадываются. Серж, сидя на своей уютной тумбе, и услышал звук шагов.
Подняв голову, он увидел чудного розовощекого крепыша в спортивных трусах. Он большими шагами бежал к нему, а на лице его застыло выражение, которое можно было принять за осознание важности и значительности бегущего и никчемности неподвижного. Было видно с первого взгляда, что так, большими шагами, он может бежать, не останавливаясь, очень долго. Это был иракский офицер.
— Который час? — крикнул он, когда он поравнялся с ним. Крепыш ничего не ответил, пробежал мимо, скрылся за углом и там продолжал целеустремленно шлепать по асфальту дорожки. Серж, усмехнувшись, направился в вестибюль, ему предстояло учиться изысканным наукам.
