Борис Виан - Детектив Франции 2. И смерть уродам
— Да подвиньтесь же… у, вы просто чудовище! Разбудить в такой час хорошую девочку… Роки, мой дорогой… Вы такой, что… просто хочется встать перед вами на колени…
Сказано — сделано… Да, все идет не совсем так, как я думал… Ничего сложного… Все даже слишком просто… Мне и делать-то ничего не надо… А вот ей в умении не откажешь… Что и говорить, настоящая ручная работа — это вам не электрические примочки папаши Шутца…
Я беру ее под мышки и приподнимаю.
— Сандэй… малышка… А вы не хотите сначала подзаняться теорией? Вы же знаете, я совсем неопытный…
Она прижимается ко мне, и моя спина прикасается к переключателю душа. На нас обрушиваются струи горячей воды, и моя кожа начинает клубиться паром… Я тянусь к Сандэй губами, продираясь сквозь тысячи буравящих нас фонтанчиков воды. Рука девушки направляет мои движения… Я приподнимаю ее на несколько сантиметров — все-таки я изрядно выше ростом… И совершенно не ощущаю тяжести. А сам нервничаю так, что просто не передать… А она настолько влепилась в меня — и на миллиметр не оторвешь.
— Сандэй… Это уже опасно!
Она закрывает глаза, улыбается и обзывает меня полным идиотом, дубиной стоеросовой, мальчиком на первом причастии и что есть силы кусает мои губы… Становится совсем невмоготу, и я выбираюсь из душа, продолжая нести ее на руках… Шатаясь, иду по комнате, цепляюсь ногами за ковер и умудряюсь приземлиться прямо поперек собственной кровати… Сандэй, приклеившись ко мне намертво, заставляет меня лечь на спину…
— Роки… Давайте, я вам покажу, если это первый раз…
Я не сопротивляюсь. Пытаюсь анализировать свои ощущения… Чего нет, так это сожаления… Но то, что происходит сейчас, не похоже ни на что, доселе мне известное…
Матерь Божья! Это даже приятнее, чем мороженое с ананасами.
А время летит… как письмо, посланное авиапочтой…
В общем, выходит, что потерей невинности за полгода до намеченного срока я обязан доктору Шутцу. Ему и Сандэй Лав. Эта мысль приходит мне в голову как раз тогда, когда я рассеянно целую Сандэй Лав в то место, которое оказалось в пределах досягаемости моих губ… Отборное, кстати, место, упругое и достаточно округлое, как калифорнийское яблочко, только значительно слаще.
Мои глаза уже заволакивает легкий туман, и я стараюсь понять, происходит ли это из-за полученных по голове ударов или благодаря стараниям моей подруги, которая за те четыре часа, что прошли с момента ее прихода, не убавила ни капли прыти…
— Сандэй… — шепчу…
Она всем телом подается вверх, закрывая мне таким образом рот, и до меня доходит, что ей от меня нужно, — пусть я невежда, но на одиннадцатый раз уже врубаюсь без подсказки. Я так стараюсь не оплошать, что в конце концов у меня сводит челюсть, но даже и эта судорога настолько приятна, что я с удовольствием сохранил бы ее на несколько дней…
К счастью, я уже кое-чему научился, и поэтому ее тело вдруг обессиленно откидывается на подушки, давая мне понять, что девушке необходимы пять минут передышки… девушке — да, но не мне, так как я ощущаю новый прилив сил…
— Сандэй, — торопливо говорю я, — давайте немножко отдохнем, я просто падаю… Сейчас что-нибудь перекусим, а потом продолжим. Знаете, я не спал уже четыре дня…
— Я тоже, — шепчет она, приподнимаясь на локте и приближая свое лицо к моему… — Я так вас хотела, что просто не могла заснуть.
— Но у вас же был Дуглас Трак, — я лицемерно разыгрываю полное неведение. — Ну хоть чтобы скоротать вечерок…
— Я и так скоротала с ним целых два вечера, выслушивая общий план введения в эту его «Эстетику кино», презрительно бросает Сандэй, устраиваясь поудобней между моей рукой и торсом.
— И вам этого хватило?
— Я лично предпочитаю вашу эстетику… — шепчет она, кусая меня в грудь.
Моя левая рука ласкает ее торчащие соски. Внезапно я спохватываюсь и резко сажусь, приподнимая Сандэй вслед за собой. Смотрю на часы. Одиннадцать. Через два часа мне нужно быть там!… Я выпрыгиваю из постели и тут же шарахаюсь головой об пол. Ноги просто не держат… К счастью, слабость быстро проходит. Дело в том, что сейчас я вообще предпочитаю вертикальному положению горизонтальное.
— Рок!… — кричит Сандэй Лав. — Неужели вы собираетесь уйти?!
— Так надо, радость моя.
— Ну вот… — хнычет она, — стоит раз в жизни встретить мужчину, которого не нужно кормить помидорами под красным перцем…
— Это еще вы нарвались на меня, уставшего как собака, — бахвалюсь я. — Вот подождите, когда я буду по-настоящему в форме.
— Роки, мой мальчик… Это невозможно… Чтобы вы когда-нибудь уставали…
— Да, — я сладко потягиваюсь, — не часто… Ладно, вот вернусь, тогда и посмотрим… Но если хотите послушать доброго совета, то лучше подыщите себе на тот день подружку — в подмогу… Поскольку теперь я разобрался, что это за музыка. Мы, пожалуй, немножко ускорим темп…
22
Повторение — мать учения
С огромным трудом мне удается вырваться из объятий моей очаровательной подруги, но стрелки на часах не ведают, что такое любовь, и приходится им подчиниться. Сандэй в чем мать родила остается стоять посреди моей спальни, а я включаю четвертую скорость и вылетаю на улицу в поисках такси. Сначала надо заскочить за моей машиной.
Прекрасно. Вот она, прямо у дверей. В оперативности Энди Зигману не откажешь. Благодаря этому мне удается сэкономить целых четверть часа… и не придется теперь нестись как сумасшедшему.
По дороге я перебираю в памяти последние эпизоды этого приключения и — можете поверить — чувствую себя каким-то опустошенным — все это кажется мне настолько бесцветным…
Даже сегодняшнее утро, проведенное с Сандэй Лав… Боже мой, а ведь не зря я все время откладывал свое, скажем, посвящение… То, чем я сейчас с ней занимался, представляется мне совершенно нормальным, несомненно, приятным и способным освежить и сделать быстротечными ваши утренние часы… но явно недостаточным… Такое впечатление, что теперь у Сандэй Лав не осталось от меня абсолютно никаких секретов… Я напрягаю память, вспоминаю… А существует ли еще что-нибудь, что я с ней не испробовал?
В этом плане мое образование просто достойно сожаления. Мне совершенно необходимо все разузнать. Должны же быть еще какие-то технические тонкости, ускользнувшие от меня с первого раза. А иначе… Я так ей и сказал. Да, надо попробовать с тремя или четырьмя сразу… или найти девицу побольше размером, чтобы было куда руки деть…
Я с большим трудом уворачиваюсь от грузовика, который, кажется, решил, что мне плохо виден его фирменный знак, и начинаю думать об овсяной каше, чтобы хоть как-то сбросить давление в крови. Я терпеть не могу овсяную кашу, а когда мне было одиннадцать лет, мама настолько набивала меня этой гадостью, что приходилось засовывать два пальца в рот, чтобы вернуть хоть ту часть, которая причиталась бедным. Воспоминания не из самых приятных, и я чувствую, что мой пульс вот-вот остановится. Это как раз то, что мне и нужно.
К аэродрому я подъезжаю за десять минут до назначенного часа. Майк и Энди уже на месте, и они знакомят меня с несколькими парнями крепкого телосложения и с одним худеньким темноглазым и умным на вид мужичком. Он меряет меня холодным взглядом, который затем неожиданно смягчается в улыбке.
— Обер Джордж, — представляет его Майк Бокански, — один из лучших местных агентов.
Я пожимаю ему руку. Кажется, вся команда уже в сборе.
— Знаете, Рок, — говорит Энди, — самолет будет готов минимум часа через полтора. Я на вашем месте пошел бы в ресторан чего-нибудь выпить, а потом вздремнул бы чуть-чуть.
— Я не устал, — отвечаю я.
— Ничего другого предложить вам не могу, — продолжает Энди. — Мы с Майком должны торчать тут и следить за приготовлениями, да еще надо закончить первый отчет… А Обер может составить вам компанию.
— А Гарри?
— Мы успели ему позвонить, — отвечает Энди… — Так что ваш приятель будет вовремя. А вы уже выехали. Ваша… гм… секретарша нам так сказала.
— А… да-да, — подхватываю я, — это моя секретарша.
Обер увлекает меня к ресторану, огромные стеклянные окна которого выходят прямо на летное поле.
— Там есть и комнаты отдыха, — сообщает он, — может быть, вы захотите прилечь…
— Никогда не ложусь один, — отвечаю я…
— О, — бормочет Обер, — я уверен, что вы легко себе кого-нибудь найдете… Здесь полно официанток и горничных… Только, понимаете… там на улице в машине моя жена, и я хотел бы с ней попрощаться…
— Конечно, — говорю, — я как-нибудь сам разберусь.
Он уходит, а я оборачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с Берил Ривс и Моной Coy, старыми подружками, с которыми я вас познакомил в самом начале в «Зути Слэммер» у Лема Хэмилтона.
— О! Рок… ну вот и вы, наконец!… — восклицает Берил. — Мы разыскиваем вас с самого утра. Гарри не пожелал сказать нам, где вас можно найти, и… гм… ваша секретарша тоже была не очень любезна… А давно это вы обзавелись секретаршей, а, Роки?
