Владимир Романовский - Я объявляю войну
Сорокин рвался поговорить с Наташей, но, по своему обыкновению, вида не подавал. Он чувствовал недоверие Артекова, и теперь хотел докопаться до всего сам. Только не следовало спешить. Пусть артековские помощнички, решил он, эти дуболомы, начнут, они наверняка все испортят, и вот тогда придет его черед.
Он встретил Крота внизу в покрытом коврами холле. Собаки? пожалуйста. Охрана? - нет проблем. Он поднял трубку внутреннего телефона и переговорил с комендантом. Потом, демонстрируя перед Кротом полнейшее равнодушие к происходящему, поднялся по витой деревянной лестнице к себе, оттуда, из гостиной раздавались женское щебетанье и смех.
Крот вышел к воротам, переговорил с охранником. Вместе они обошли снаружи забор. Не обнаружив ничего подозрительного, вернулись во двор.
- Смотри, Лескин... В оба. Ночью могут явиться гости... Мы будем в гараже, сразу звони, если что, - Крот хлопнул охранника по спине и вернулся в холл. Сорокина не было. Наверху бушевала музыка.
Крот присел на диван и позвонил Артекову. Тот ответил сразу, будто ждал:
- Машина принадлежит Станиславу Александровичу Зубцову, зарегистрирована в Подольском районе. Запомни адрес: поселок Липовка, Московская улица, дом 6.
- Так это же где-то рядом, шеф.
- Дегтярева что-нибудь сказала?
- Скажет, куда она денется.
- Действуй.
Крот вернулся в гараж. Телегин сидел напротив Наташи и сверлил её глазами. Наташа с отрешенным видом смотрела перед собой.
- Леня, она просит развязать руки, - Телегин покрутил в воздухе ладонями.
- Развяжи, - Крот расстелил на столе карту Московской области.
Наташа положила руки на колени и принялась массировать затекшие пальцы. Она с тревогой следила за лицом Крота. Тот явно был чем-то обрадован и не скрывал этого.
- Двигай, сюда, - Крот кивнул на карту. - Откуда вы приехали и почему оказались здесь?
- Из Москвы, откуда же еще... Андрей собирался поговорить с Сорокиным.
- Чья эта машина?
- Его приятеля. Зовут - Алексей, сочиняла она.
- Вы были у него?
- Да, два дня, - Наташа отвечала быстро и односложно.
- Где он живет? Адрес.
- Адреса не знаю. Где-то за "Академической", улица Гарибальди, кажется.
- Два дня жить в квартире и не знать адреса, что-то не верится.
- Я не выходила из дома.
- Почему на машине областной номер?
- Не знаю, я в этом не разбираюсь.
- Где деньги?
- Не знаю, он этого не говорил. Где-то у него, а может быть, у его друзей.
- И много у него друзей?
- Я знаю только Алексея.
- Интересно получается. Ничего не знает, а? - Крот поглядел на Телегина. Тот безмятежно улыбался.
- О чем он хотел переговорить с Сорокиным?
- Точно не знаю. Кажется, предложить перемирие.
- Перемирие! Леня, ты понял? - Телегин захохотал.
- Иди отсюда! - Крот сверкнул глазами. - Исчезни. Зайдешь через полчаса.
- Ты, детка, просто не представляешь, во что влипла, - начал Крот, когда Телегин вышел. - От тебя зависит, выпутаешься ты или нет. Только от тебя. Если будешь играть в молчанку, я тебе не завидую.
Она подняла глаза и в упор посмотрела на Крота.
- Я ничего не знаю... И вообще, по какому праву, вы хватаете человека, связываете, затаскиваете в эту конуру, угрожаете...
- Ну, ну, продолжай, это интересно, - Крот откинулся на спинку стула, положил огромные кулаки на карту московской области.
- Знаешь, что бывает за похищение людей? - Наташа повысила голос и перешла на "ты".
Заметив в её глазах яростный огонек, Крот вскочил со стула и закричал:
- Где деньги, сука? Ну? - он опустился рядом с ней на топчан схватил ладонью за подбородок и рванул её лицо к себе.
- В надежном месте, - в её голосе звучала явная издевка.
- Не шути так, детка. Не советую, - Крот внезапно успокоился, отпустил её и вернулся к столу.
- Значит так. Раз ты не знаешь, чья машина, могу поделиться: Станислав Александрович Зубцов. Есть и адрес... Ну как?
Наташа похолодела. Она представила улыбающееся лицо Стаса, строгую Екатерину, её рассказы об их пятилетнем Юрке...
- Поезжай, поезжай, - Наташа издевательски усмехнулась.
- Что ты имеешь в виду? - Крот насторожился.
- Ничего. Неужели они такие идиоты, что поедут в ваше логово на собственной тачке...
- Что, что?
- То самое. Вот что я тебе скажу. Там парни покруче, чем ты... И если вы, если ты меня хоть пальцем тронешь... Они передавят вас, как крыс.
Крот резко ударил её ладонью по щеке. Все поплыло перед её глазами, он схватил её за плечи и встряхнул.
Крот поднялся и пересел на стул:
- Я предупреждал. Все равно заговоришь. Только будешь слегка изувечена. Нас здесь слишком много для одной. А потом у нас уже не будет другого выхода. Мы ж не можем выпустить тебя отсюда калекой... Так я слушаю.
- Я буду говорить только с Артековым. А не с тобой.
- Да? Ишь ты. Он слишком далеко отсюда.
- Тогда с Сорокиным.
Крот подошел к столу с телефоном и снял трубку:
- Телега, найди Сорокина. Срочно. Пусть идет сюда. Куда, куда, в гараж! - Крот швырнул трубку.
Наташа сидела на топчане, закрыв глаза. Страх прошел, растворился, едва она услышала о Стасе и Екатерине. Нет, Зубцовых она этой своре не отдаст.
Сорокин вошел важно, с сознанием собственного превосходства. Он с первого взгляда оценил обстановку. Девица вся расстрепана, глаза в слезах, рот горит от пластыря, щека багровая от оплеухи. Но хороша, чертовски хороша.
- Борис Петрович, я буду говорить только с вами. А не с этим садистом.
- Успокойся. Я все улажу, - Сорокин осуждающе посмотрел на Крота: - А ты иди отсюда, - Сорокин показал рукой на дверь. - Иди, иди.
- Шеф приказывал не отходить от нее.
- Ничего, я здесь, как-нибудь справлюсь.
- Я не могу уйти. Шеф башку снесет.
- Он тебе и так снесет. Хочешь, позвоню и скажу, что ты все испортил? Перессорил нас с ней. А я теперь - восстанавливай отношения. Кто ж так разговаривает с дамой, дубина? Сгинь отсюда! Будешь нужен, позвоню в холл.
Крот, чертыхаясь, исчез за дверью.
- А теперь рассказывай, только не темни. Все рассказывай, тогда я тебя спасу, - Сорокин сел за стол и изобразил на лице сочувствие. Глаза-прорези в упор смотрели на Наташу.
- Я боюсь. Борис Петрович, боюсь. Они уничтожат меня. Они...
- Кто они? - бросил Сорокин.
- Это банда. Настоящая банда. Я не знала... Этот Андрей, я случайно проговорилась ему, что повезем большую сумму...
- Давай-ка все по порядку.
Сорокин облегченно вздохнул. Артеков перемудрил, как всегда. Начал искать заговор среди своих, теперь-то он откроет ему глаза. Это ж было ясно с самого начала, иначе бы они давно сдали деньги в милицию. Придется ему ехать сюда и самому послушать. Только теперь он, Сорокин потребует не 30 процентов, а 50.
- Где сейчас деньги?
- Точно не знаю. Скорее всего, в Москве, - Наташа продолжала вдохновенно сочинять. - У его соучастника, Алексея. Я могу показать их квартиру.
- Зачем они приехали сюда?
- Хотели заключить с вами соглашение. Разделить деньги пополам. И прекратить войну.
- Губа не дура, - усмехнулся Сорокин.
- А ваши, этот Телега с тупым Леней похитив меня, все испортили.
Последние слова вызвали у Сорокина какое-то безотчетное подозрение.
- Как же они хотели вести переговоры? Сюда что ли пройти?
- Не знаю.
- Сколько их?
- Я видела четверых.
- Чем вооружены?
- По-моему, пистолетами, - Наташа неопределенно повела плечами. Ничего другого я не видела.
- Сколько они тебе обещали?
- 50 тысяч, - не задумываясь, ответила Наташа.
- Я дам тебе 150 тысяч и паспорт в одну из стран, по твоему выбору: в Италию, Чехию, Германию... Поживешь, посмотришь. Замуж выскочишь, как это ни печально: ты же знаешь, я и сам к тебе не равнодушен. Приходится жертвовать, - он захохотал, потом внезапно оборвал смех и жестко добавил: Но вначале ты должна помочь нам. Точнее - мне.
- Я боюсь, - просто сказала Наташа, - и не знаю как...
- Позвонишь отсюда и скажешь, что мы согласны на 50 процентов. Передашь трубку мне, а мы уж договоримся. Они будут тебя искать?
- Не знаю.
- Мы тебя спрячем до конца операции. И имей в виду... Если ты мне морочишь голову, я тебе не завидую. Ни тебе, ни твоим родителям...
- Я знаю только один телефон. Но там сейчас никого нет. Они здесь, в лесу.
- Так. Опять ничего не знаешь...
Теперь Сорокин не верил ни одному её слову. Говорила она долго и убедительно, но ведь ничего существенного так и не сказала.
- Правду говори! Только правду! Иначе с тобой поговорят по-другому. Тебя так распотрошат... Забудешь, что ты человек. Руки нам лизать станешь, как собака. И плясать будешь, в чем мать родила...
Наташа выпрямилась и, глядя в глаза Сорокину, проговорила тихо и твердо:
- Плевать я хотела на вас, сволочи! Я люблю его, и ничего мне не страшно, козел ты старый...
Она бросала в лицо опешившему Сорокину эти слова и чувствовала, что сама набирается от них силой, что ей действительно ничего не страшно и что её не сломить.
