Сергей Соболев - Засланный казачок
Он также спросил, когда ему сподручней подъехать в Вильнюс, чтобы посоветоваться по данному вопросу с "соколами", которым — если они дадут на то свое согласие — придется выступать на процессе против Ричи в качестве главных свидетелей. И еще фермера интересовал такой вопрос: не посоветуют ли ему "драугасы" Нестеров и Мажонас какого-нибудь знающего адвоката, который помог бы ему составить исковое заявление, но вместе с тем не разорил бы его чрезмерно высоким гонораром за свои услуги?..
"Очень некстати все это сейчас, — выслушав фермера, подумал про себя Стас. — Воистину, ни одно благое дело не остается безнаказанным…"
Разговор с фермером протекал на литовском (хотя Стас и Римас уговорились заранее, что в присутствии клиентки они будут общаться только на русском языке). Мажонас, забывшись, выдал тираду на литовском, смысл которой заключается в том, что некоторые тугодумы, проживающие в сельской местности, могли бы соображать малость поживее…
Действительно: не далее как в субботу они обсуждали уже этот вопрос с Кястасом, когда фермер и его жена приехали в Вильнюс, чтобы забрать дочь. Кястас сам сказал, что в суд на Ричи он подавать, скорее всего, не будет. Переделав на свой лад известную поговорку, он заявил: "С богатым судиться, только геморрой себе наживать". Девочка жива и здорова — спасибо Деве Марии, — а негодяй Ричи рано или поздно все равно получит по заслугам.
Определенно, в его словах имелась своя сермяжная правда. Это не трусость, а понимание реалий нынешней жизни. Что же касается "соколов", то их такой поворот событий, в принципе, устраивал: Нестеров и его компаньон, будучи людьми действия, терпеть не могли длительных судебных разборок и уж, во всяком случае, к помощи судебных инстанций для разрешения каких-то своих проблем еще ни разу не прибегали.
И вот выясняется, что девочка не совсем здорова и что фермер, когда время уже во многом упущено, принял-таки решение судиться с богатеньким и влиятельным Ричи…
Пока Нестеров мучительно соображал, что ему сказать и как вообще следует вести себя в этой ситуации, с учетом того, что они с Римасом сейчас несвободны, вдруг, неожиданно для "соколов", с заднего сиденья "Круизера" подала реплику командированная:
— Стас, а где живет этот ваш… Кястас?
Мажонас, которого Стас на обратную дорогу усадил за баранку "Круизера", снял правую руку с переключателя коробки скоростей и озадаченно пригладил всей пятерней короткий ежик волос. Нестеров в этот момент подумал примерно то же, что и его партнер: "А ведь Семенова, может статься, "сечет" по-литовски. И если не владеет им в совершенстве, то, по крайней мере, способна понимать, о чем идет речь…"
— У него хутор на берегу Нямунаса[13], — опередив приятеля, сказал Слон. — До Куршского залива рукой подать. Мы туда часто ездим… поохотиться и на рыбалку. Да и банька у Кястаса лучшая во всей округе!
Нестеров слегка ткнул напарника в бок, подозревая, что тот отметил наличие баньки у фермера явно неспроста.
— А большой крюк получится, если мы заедем к этому вашему знакомому? — неожиданно спросила Семенова. — Он ведь хочет переговорить с вами по какому-то важному делу?
— Сущий пустяк… с полсотни километров всего лишку получится, — соврав как минимум наполовину, сказал Мажонас. — Зато не придется останавливаться в Паланге, как мы планировали, с целью перекусить. То на то и получится…
— Если это ненадолго, то я не против, — сказала Семенова.
Стас, пожав плечами, вновь поднес трубку к уху:
— Кястас, ты еще на связи? Примерно через час будем у тебя, так что быстренько накрывай стол!..
Когда они добрались до хутора, уже окончательно стемнело.
Во дворе усадьбы, посаженный на длинную цепь, бухнул хрипасто два или три раза хозяйский пес, но фермер, вышедший наружу из недавно отстроенного дома, гаркнул на него еще громче, заставив свирепую псину убраться в свою конуру.
Мажонас подъехал к самому крылечку, где их уже встречал фермер, довольно высокий, костистый, жилистый мужик лет примерно сорока.
— Кястас, чисто случайно мы оказались на взморье, — сказал Стас, здороваясь с хозяином за руку. — Решили вот завернуть к тебе ненадолго… на час, максимум, полтора. Эта наша знакомая, ее зовут Майя… Ты еще не забыл русский? Бишке[14] подзабыл? Ничего, малость попрактикуешься сегодня, а то Майя по-литовски не понимает.
Он скосил глаза на командированную, ожидая, не опротестует ли она его утверждение, но та промолчала.
Стас поздоровался с хозяйкой, которая тоже вышла из дома, и потрепал по стриженным под горшок светлым волосам двенадцатилетнего пацана, фермерского сына (парнишка всегда ходил с ними на рыбалку, блеснить щуку или ловить зимой на заливе судака, и никто лучше и быстрее его не мог распутать снасти после зацепа или неудачного заброса).
— Кястас, а кто это додумался грунтовку перекопать? — заперев "Круизер", поинтересовался Мажонас. — Я хотел к вам напрямую проехать, как обычно, но гляжу, кто-то траншею вырыл! Хорошо еще, что заметил своевременно, а то было бы делов…
— Да это не я, Римас… соседи на меже выкопали… э-э-э… значит, чтоб к ним без спросу не ездили…
Он хотел еще что-то сказать по этому поводу, но тут вмешалась хозяйка:
— Что ж ты держишь людей на пороге, Кястай?! Милости прошу в дом, дорогие гости… У нас уже и стол накрыт!
В большом просторном доме имелись две комнаты, целиком отделанные и обставленные "по-городскому". Кухня и санузел тоже были обустроены и оснащены всем необходимым. Остальные же помещения еще требовали доделок; Кястас все делал своими руками, вкалывая ежедневно от зари и до позднего вечера, поэтому в его доме давно уже воцарился запах лака и свежей древесной стружки.
Хозяйка провела гостей в большую залу, где стол уже был накрыт праздничной скатертью, уставлен различной снедью и напитками. Тут тебе и рыбка трех сортов, жареная, копченая и соленая, и "шонине", то есть слегка подкопченная грудинка, и жареная кура, и любимые Мажонасом колбаски "ведерай" с тушеной капустой… Из солений бочковые огурчики и помидоры — ядреный рассольчик наутро чисто тебе лекарство "от головы", — квашеная капуста с клюквой, моченые яблоки и грибочки уже нынешней засолки.
Ну и напитки, конечно, куда же без них: графин с янтарной просвечивающей настойкой, чуть отдающей орехом и лесными травами, рецепт изготовления, как уверяет Кястас, перешел к нему от его деда, бутылка домашней, крепостью под семьдесят, поллитровка казенной, на случай, если среди гостей вдруг окажется "интеллигент", брезгующий самогонкой, которая в данном случае является намного более качественным продуктом, чем городская "беленькая". А также глечик с квасом, легкое вино и яблочный сок домашнего изготовления.
— У-ф-ф-ф! — довольно произнес Мажонас, обозрев все это выставленное на стол изобилие. — Люблю я это дело… в смысле покушать! А хорошо, Семенова, иметь домик в деревне, не правда ли?..
Действительно, стол был накрыт с той же щедростью, что и несколько дней назад, когда Кястас проставлялся за оказанную ему "дружескую услугу".
— Не забывай, Римас, что ты за рулем, — счел нужным осадить напарника Нестеров. — Я насчет крепких напитков тоже пас… Ладно, ты пока развлеки тут дам, а мы с хозяином выйдем, пошепчемся.
Громыхнув амбарным замком, хозяин отпер чулан: глухую, без окон комнатушку размерами примерно три на четыре метра, куда на время им был перетащен старенький раздвижной диван. На нем спала Алина, хозяйская дочь — вернее, только делала вид, что спала, — повернувшись лицом к стене и с подогнутыми почти к самому подбородку коленями. Она была укрыта сразу несколькими одеялами, но девушку, кажется, все равно потряхивало. В углу, накрытое фанеркой, стоит ведро, назначение которого, увы, понятно. У дальней от входа стенки валяется перевернутая табуретка и миска с остатками еды. У изголовья бидончик с водой и кружка (жажда во время ломки мучает постоянно)…
Фермер щелкнул включателем, под потолком зажглась подсиненная лампочка.
— Алина, ты как? — спросил он, стоя на пороге. — Дукрите![15].. Видишь, Стас… Не хочет с отцом разговаривать! Утром сбежать попыталась!.. Миску вон с едой перевернула… Тут тебе не город, поняла! Будешь сидеть взаперти, пока не поумнеешь!..
Произнеся эту тираду, он щелкнул выключателем и запер дверь чулана.
— Не слишком ли жестко, Кястас? — спросил Нестеров. — Я знаю, что у вас, у деревенских, тут свои законы… Но как-то ты круто заворачиваешь. Все же она не преступница, а дочь… Хотя бы освещение ты можешь ей оставить?
— Сама попросила выключить, — вздохнув, сказал фермер. — Говорит, глаза режет… Думаешь, мне легко это делать? Но только так вот и можно ее вытащить, посадив под замок, на хлеб и воду!.. Завтра хотим повезти ее в наш районный город, показать наркологу. А то и в Каунас отвезем, там клиника есть…
