Дик Фрэнсис - Осколки
Кэтрин отвезла меня на мотоцикле в «Художественное стекло Логана», куда я специально приехал раньше Памелы Джейн. Я отпер книжный шкаф, достал записи, оставшиеся с того раза, когда я пробовал сделать вставшую на дыбы лошадь, и перечитал их. Работа над призом займет примерно час. Фигура высотой чуть менее полуметра даже без золота должна была весить вполне прилично.
Еще раньше я засыпал в чан чистого хрусталя и выложил то, что могло понадобиться: понтии, инструменты для отделки ног и головы лошади, а также щипцы, без которых вообще не обойтись. Теперь я поднял в печи жар до нужных 1300 градусов.
Поджидая Памелу Джейн, я размышлял о блуждающей невесть где видеопленке, разбудившей столько низменных чувств, а тем временем дедуктивный метод профессора Лоусон-Янга продолжал раздвигать в моем сознании, как в театре, занавеси, открывая все новые и новые декорации. Наконец-то я ввел в общую картину фактор «Икс», и Черная Маска номер четыре упала с того, кто под ней скрывался.
По моему разумению, обладай Роза и Адам Форс хоть толикой здравого смысла, они бы махнули рукой на видеопленки и тем самым избежали судебного преследования. Но воры никогда не обладают здравым смыслом.
Я призвал всех телохранителей по той причине, что ни Роза, ни Адам Форс не выказали способности держать себя в руках, и еще потому, что при изготовлении лошади-приза я был уязвим и они могли изувечить меня как угодно. Для безопасности можно было набить мастерскую зрителями, но надолго ли бы их хватило?
Теперь я знал, откуда исходит угроза. Возможно, я проявил опрометчивость, решив, что прямое столкновение — самый быстрый путь к разрешению конфликта.
Если я чудовищно ошибся, профессору Лоусон-Янгу придется распрощаться со своими миллионами — спасительная для человечества методика борьбы с раком будет опубликована под другим именем.
Моим врагам я подарил не просто время, но возможность меня перехитрить. Однако выяснилось это, когда они уже пришли.
Я не сводил глаз с печи, прислушиваясь к гулу пламени, когда шум у меня за спиной возвестил о прибытии Памелы Джейн.
— Мистер Логан… — произнесла она дрожащим от страха голосом.
Я обернулся посмотреть, насколько плохи дела, и обнаружил, что хуже не бывает. Посреди мастерской стояла Памела Джейн в белом рабочем комбинезоне. Запястья ее вытянутых вперед рук были связаны коричневой упаковочной лентой. Милейший Адам Форс в одной руке держал полный шприц, а другой оттягивал ей рукав комбинезона, обнажив участок кожи под самой иглой. От страха Памела Джейн начала плакать.
Сразу за ней стояла Роза с глумливой ухмылкой на лице. Сильная женщина, полная решимости и злобы, она, как клещами, вцепилась пальцами в плечо Хикори. Мой блестящий помощник стоял, беспомощно раскачиваясь, поскольку глаза и рот у него были заклеены той же упаковочной лентой.
Его грубо поддерживал, не давая упасть, возвышавшийся за ним Норман Оспрей. У черного хода сторожил, неловко переминаясь с ноги на ногу, догадайтесь кто — Эдди Пейн. Он прятал от меня глаза и четко исполнял все приказы Розы.
Четверка незваных гостей действовала с поистине головокружительной быстротой, я же плохо позаботился об ответном ударе. Трем телохранителям полагалось всего-навсего прогуливаться по улице. Кэтрин и ее бродяга должны были, как обычно, порознь обходить свой участок. Каким-то непонятным образом Роза и ее присные проскользнули мимо них незамеченными.
Я, как всегда, был облачен в белую майку, оставлявшую открытыми руки, шею и почти полностью плечи. Раскаленный воздух ревел в печи так, что человеку неподготовленному этот звук было вынести нелегко. Я поставил ногу на педаль, которая послушно открыла заслонку. Шерстяной костюм и красную физиономию Нормана Оспрея из зева печи обдало полуденным зноем. Он пришел в бешенство и попытался толкнуть меня в печь, но я увернулся, сделал ему подножку, и он рухнул на колени.
— Прекратить! — прикрикнула Роза на Нормана. — Сегодня он нужен нам целым. Мы ничего не добьемся, если он не сможет говорить.
На моих глазах Роза через всю мастерскую отбуксировала Хикори к креслу:
— Посиди-ка тут, приятель, глядишь, и отучишься совать нос куда не просят.
Мой помощник с завязанными глазами изо всех сил попытался что-то сказать, но издал всего лишь приглушенный негодующий визг.
— Теперь ты отдашь все, что мне нужно, — обратилась Роза ко мне. — А не то в твоем дружке прожгут пару дырок.
— Ни за что! — крикнула Памела Джейн.
Хикори, возможно, не понял, что Роза нажала на педаль заслонки, но уж дьявольский выбор, который она хотела мне навязать, до него точно дошел.
Словно читая его мысли, она произнесла:
— Тебе, Хикори, самое время помолиться, чтобы не сгореть из-за твоего паршивого босса. Я не пугаю, на этот раз он как миленький отдаст что мне нужно.
Она взяла одну из понтий и сунула в чан с жидким стеклом. Где-то когда-то ей довелось видеть, как стеклодув делает забор стекломассы. Она извлекла металлический стержень с каплей докрасна раскаленного стекла на конце и стала его поворачивать, чтоб не дать капле сорваться.
У Памелы Джейн это зрелище исторгло стон. Я также услышал натужное, сиплое дыхание астматика Адама Форса, которое ни с чем не спутаешь.
— Джерард Логан, — с нажимом сказала Роза, — на этот раз ты будешь меня слушаться. Ну-ка, живенько.
Я видел, как Мартин мобилизует всю свою умственную энергию, когда ему предстояло скакать на трудной лошади. Видел, как за кулисами перед выходом на сцену глубоко вздыхают актеры, когда им предстоит сыграть особо напряженный психологический эпизод. Я много знаю о мужестве других людей и о собственных недостатках. Но в то воскресенье именно безудержный напор Розы пробудил во мне столь необходимые внутренние ресурсы.
Я наблюдал, как она повторно опустила в чан каплю остывающего стекла и извлекла шарик уже побольше, а затем поднесла докрасна раскаленный комок к подбородку Хикори. Тот, ощутив жар, в ужасе отдернулся и попытался завопить заклеенным лентой ртом.
— Осторожно! — крикнул я чисто автоматически.
Роза, словно сама удивившись, отвела понтию от лица Хикори на сравнительно безопасное расстояние.
— Вот видишь! — произнесла она с торжеством. — Если не хочешь, чтоб его обожгли, то скажешь, где спрятаны нужные мне пленки.
— Осторожней, а то изуродуете Хикори, — настойчиво предупредил я. — Ожоги от жидкого стекла — ужасная вещь. Кисть можно обжечь так, что ее придется ампутировать. Руку, ногу… Запах горящей плоти лезет в ноздри. Можно лишиться рта, носа.
— Заткнись! — во всю глотку крикнула Роза. — Заткнись!
— Можно выжечь глаз, — продолжал я. — Можно прожечь кишки.
На Памелу Джейн, при всей ее возбудимости, мои слова произвели наименьшее впечатление — она привыкла к опасной работе с жидким стеклом. Но громадину Нормана Оепрея, казалось, вот-вот вывернет наизнанку.
Роза посмотрела на раскаленный металлический прут у себя в руке, перевела взгляд на Хикори, потом на меня.
— Ты пришел сюда в воскресенье делать приз — лошадь из золота и стекла, — сказала она. — Мне нужно золото.
Вот те раз, подумал я. Насколько я знал, золото для статуэтки не упоминалось в присутствии Розы. Я заказал его впрок, чтобы хватило на приз и еще немного осталось, но грабить дилижанс из-за эдакой малости не имело смысла. Либо Розу ввели в заблуждение, либо она сама обманулась, а об остальном позаботилось ее богатое воображение, но она все еще верила, что я так или иначе принесу ей богатство.
Адам Форс, не отрывая пальца от поршня шприца, одобрительно улыбался Розе.
Воспользоваться бы мне этой возможностью… Сейчас я больше всего нуждался в том, чтобы потянуть время. Вот если заняться фигуркой лошади…
— Золото еще не доставили, — сказал я. — Эта задержка выводит меня из себя.
Мой беспечный и одновременно недовольный тон все же не подвигнул Розу опустить понтию.
— Если я не сделаю приз к положенному сроку… — Я внезапно замолк, словно понял, что готов совершить чудовищную ошибку. — Впрочем, не важно, — добавил я, изобразив волнение, и Роза потребовала, чтобы я договорил.
— Ну, — сказал я, — все дело в золоте. Оно мне нужно для этого приза.
К бесконечной чести Памелы Джейн, она разом перестала хныкать и с ужасом и отвращением бросила мне в лицо, что мне бы, мол, подумать о вызволении Хикори, а не о призе для Челтнемских скачек.
— Как вы можете? — воскликнула она. — Это мерзко.
— Золото привезут из ювелирной лавки, — сказал я.
Роза, поколебавшись, спросила:
— Когда?
Я ответил, что не скажу.
— Еще как скажешь, — произнесла она, угрожающе поднеся ко мне раскаленную понтию.
— В одиннадцать, — поспешил я с ответом. Соврал убедительно. — Дайте мне заняться лошадью, — чуть ли не взмолился я. — Когда закончу, скажу, где, по-моему, может находиться пленка. А вы обещайте отпустить Хикори, как только получите золото.
