Марина Серова - Смерть по рецепту Медичи
Я как могла вкратце рассказала, что со мной сегодня произошло. Катя слушала, ловя каждое слово и иногда задавая наводящие вопросы. Наконец она сказала:
– Ну вот, все ясно. Этот человек, скорее всего, учился у цыган.
– Почему ты так решила?
– Он сразу завладел твоей рукой. Это одна из степеней контакта. Но ты – сильная, – ободрила меня психолог, – ты справишься. Нужно только расслабиться и позволить мне поработать с твоим подсознанием. Сейчас я предупрежу, чтобы в ближайшие полчаса ко мне никого не пускали. – С этими словами она вышла из кабинета, и слышно было, как каблучки ее туфель застучали по паркету.
Через пару минут она вернулась, выключила верхний свет, оставив только тусклую зеленую лампу, и предложила мне лечь на кушетку.
– Сними обувь, расстегни все, что мешает глубоко дышать, и слушай, что я тебе говорю.
Я послушно расстегнула пояс юбки и верхнюю пуговицу блузки, сняла туфли и легла на удобную кушетку.
Катя включила тихую музыку, взяла в руки блестящий шарик на нитке и велела мне смотреть на него, пока не устанут глаза. Я долго смотрела на шарик, потом мои глаза сами собой закрылись. Тем временем Катя начала произносить словесные формулы, помогающие расслабиться. После того как я почти перестала ее слышать, она произнесла еще несколько фраз, смысл которых остался мне непонятен. Потом Катя вывела меня из состояния транса и спросила, как я себя чувствую.
– Я как будто спала часа четыре, – ответила я, с трудом соображая, где я.
– Это хорошо. Но тебе придется прийти ко мне еще пару раз. Не волнуйся, если сразу не подействует. Твое подсознание сейчас борется с вложенным в него негативом. Постарайся ему не мешать. Вот, собственно, и все. Я жду тебя послезавтра в это же время.
Я поблагодарила своего психолога, расплатилась за сеанс и вышла из здания. Глядя на темное небо, я поняла, что мысли о Скопове меня больше не беспокоят. Я была свободна. Теперь, по словам Кати, это нужно было закрепить. Ну что ж, все политические деятели, все серьезные бизнесмены и все продвинутые менеджеры имеют своих психологов. А кто запрещает иметь своего психолога частному телохранителю? Я постояла еще минут пять, любуясь на звезды, и пошла к своему «фольку». Пора было ехать домой, где меня ждала тетя Мила и вкусный ужин.
Глава 5
Я проснулась утром со светлой головой и прекрасным настроением. Радость вскипала во мне пузырьками, наполняя все мое существо. Такого настроения у меня не было уже очень давно. А все Катя. Это она вчера помогла мне освободиться от мрачных мыслей и необоснованных подозрений.
Я быстро надела спортивный костюм и вышла из дома. Пробежка прошла удачно, упражнения дались мне легче обычного, и я смогла сполна оценить Катин вклад в мою работу. Все-таки недаром она берет такие большие деньги за прием. Она как-то жаловалась мне, что многие пытаются получить у нее консультацию бесплатно. Приходится ограничивать общение однозначными ответами и полностью исключать разговоры на медицинские темы. Трудно ей живется.
Я напоследок сделала несколько дыхательных упражнений, полностью расслабилась и пошла домой принимать душ. В кухне меня уже ждал завтрак, а тетя Мила, как обычно, была приветлива и добродушна. Наверное, лекарства подействовали.
– Тетя Мила, как твое сердце? – спросила я вместо обычного приветствия.
– Представляешь? Не болит!
– Вот видишь, бывает, что и дешевые лекарства помогают.
Тетя Мила хитро прищурилась.
– Дело не в цене, а в том, что это старые лекарства.
– То есть? – не поняла я.
– Старые, которые использовали еще до перестройки. Их цена не изменилась, поэтому они такие дешевые, – сказала тетя Мила, расставляя на столе тарелки.
– А что, все старые лекарства нужно снять с продажи? – спросила я, беря махровую простыню для душа.
– Конечно нет. Просто мы с тобой никогда не интересовались фармакопеей, поэтому и тычемся, как слепые котята. Все нам не так: дорогое вроде бы должно помочь, но не помогает, а дешевое купить боязно.
– Это правда. Ничего, скоро я привезу тебе «Доктор Гора».
Тетя Мила посмотрела на меня и недоверчиво улыбнулась.
– Ладно уж, мне уже лучше. А «Доктора Гора», если достанешь, можно будет оставить до худших времен. – Ей еще не верилось, что все нормализовалось. Ну что ж, пусть привыкнет.
– Я в душ, – сказала я тетушке и закрылась в ванной.
Пока я мылась, мне в голову пришла одна мысль: какого цвета глаза у Скопова? Я даже остановилась с губкой в руке. Потом встряхнула головой, отгоняя непрошеную гостью, и начала думать о приятном: о предстоящем завтраке и скорой встрече с красавицей Ольгой. Она в последние дни стала для меня почти подругой: угощала кофе и чаем, рассказывала последние новости, свежие сплетни, – в общем, скрашивала мои серые будни, когда мне приходилось скучать в приемной.
Когда я закончила мыться, в моей комнате раздался телефонный звонок. Я, как была, в махровой простыне, бросилась к телефону и сняла трубку. Звонил Андрей Николаевич.
– Женя, ты уже не спишь?
– Нет, Андрей Николаевич, я рано встаю. – Горлов был чем-то встревожен.
– Приезжай ко мне домой. Я, к сожалению, не могу прислать за тобой шофера: моя машина на СТО.
– Ничего, Андрей Николаевич, у меня моя на ходу, я сейчас буду. Куда мне приехать?
Горлов назвал адрес.
Компьютер у меня был включен еще с вечера, и я быстро нашла на карте его дом. Ехать не очень далеко, и если не будет пробок, то я доберусь до него минут за пятнадцать.
– Когда тебя ждать?
– Минут через двадцать – двадцать пять. – Я решила оставить зазор на завтрак и сушку волос.
– Хорошо, я жду тебя. – И шеф повесил трубку.
Я быстро вошла в кухню и посмотрела на стол: тетя Мила приготовила мне на завтрак творожную запеканку и какао. Я села, пододвинула к себе тарелку и молча стала уничтожать то, что было на ней.
Тетя Мила молча наблюдала, как я ем. Потом повернулась к плите и отрезала мне еще кусок запеканки.
– Тетя Мила, мне достаточно, я просто очень спешу, – предупредила я ее.
– Куда ты в такую рань?
– Горлов звонил, хочет, чтобы я приехала к нему домой. – Я доела запеканку и теперь осторожно, по глотку пила горячее какао. Какао обжигало горло, и я не переставая дула в бокал.
– Не торопись, успеешь. – Тетя Мила с сожалением смотрела, как я мучаюсь с напитком.
– А я не тороплюсь, – расхрабрилась я, оставила полбокала недопитым и выскочила из-за стола.
Тетя Мила не нашлась, что сказать. Только развела руками.
Я вбежала в свою комнату, включила фен и быстро высушила волосы. Потом подумала, что, раз мне не нужно в офис, я могу надеть джинсы и удобный жилет, из-под которого не выпирает кобура. Так я и сделала. Затем я просмотрела свой арсенал, сунула в карманы сюрикены и, на всякий случай, наручники. Они могли пригодиться, если преступника придется задержать. Потом я расчесала волосы, завязала их в хвост, взяла ключи от машины, пачку сигарет и надела свои любимые кроссовки. Все, я была готова.
Я вышла в прихожую, критически осмотрела себя в зеркале, подмигнула отражению и вышла в подъезд. Спускаясь в лифте, я все время думала о том, что могло заставить Андрея Николаевича так срочно мне позвонить. Он ведь ничего не сказал мне по телефону. Какое у него может быть срочное дело ко мне? Может, условия моей работы изменились и я теперь должна охранять его круглосуточно? Что за опасность подстерегает моего подопечного?
С этими беспокойными мыслями я выкатила из гаража «Фольксваген» и прямиком направилась в район Октябрьского Ущелья, где в своей квартире ждал меня Горлов.
Спустя двадцать минут я уже стояла у его двери и ждала, когда мне откроют. Домофон у Горлова не работал, и мне пришлось пробираться в подъезд, позвонив соседям.
За дверью квартиры Горлова послышались осторожные шаги, потом настороженный голос Андрея Николаевича:
– Кто там?
– Это Женя, – ответила я, удивленная произошедшими за день изменениями. Может, Горлов дома всегда такой подозрительный?
Дверь открыл хозяин в длинном махровом халате и кожаных тапках на босу ногу.
– Проходи, – сказал он и заглянул мне за спину.
Я невольно обернулась. Сзади никого не было. Я прошла в квартиру вслед за Андреем Николаевичем и села на предложенный мне стул. Горлов остался стоять, сложив руки на груди. Это была обычная тарасовская квартира: три комнаты, из которых две служили спальнями и одна – гостиной. Дверь в одну из спален была закрыта. Во второй спальне виднелась широкая разобранная кровать. Гостиная была неуютная, сплошь заставленная книжными шкафами, между которыми примостился диван с металлическими ножками и журнальный столик. Около столика стоял обычный стул и два пуфа. Цветов в доме не было, если не считать чахлого воскового плюща, доживавшего свой век на одном из шкафов. Вся обстановка говорила о том, что у хозяина не все ладится. А что именно у него не так, Горлов до сих пор мне не рассказал. Пришлось довольствоваться рассказами других людей.
