Анна и Сергей Литвиновы - Ревность волхвов
— Это всего лишь показатель, что девушка знает свое дело, — успокаивающе молвил жене Иннокентий.
— Да уж, не сомневаюсь, что опыт у нее о-очень богатый… — в очередной раз съязвила Валентина. — В ее-то двадцать лет.
Не знаю, расслышала ли эти реплики Леся, — однако даже если и услыхала, то не подала вида, и они не выбили ее из седла.
— Как сообщили мне финские коллеги, — проговорила девушка, — убийство Вадима Сухарова было совершено вчера, от четырнадцати тридцати по местному времени до пятнадцати тридцати. Поэтому меня интересует, что делал каждый из вас вчера в промежуток времени от двух до четырех дня…
— А ты сама что делала, детка? — выкрикнула с места ехидная баба Валентина.
Леся плотно сжала челюсти — видно, жена бухгалтера все-таки допекла ее, — однако ответила ей весьма любезно:
— Поскольку получается, что я являюсь одной из подозреваемых по делу, то будет разумно, если я сообщу, где я находилась в предполагаемое время убийства. Вместе с Иваном и Анастасией Сухаровой я тогда была на горе, на тринадцатой трассе. Все это время мы трое практически не расставались, во всяком случае, были в поле зрения друг друга… — тут Настя кивнула, подтверждая слова сыщицы. — Примерно в три мы с Иваном собрались домой. Анастасия еще оставалась на горе. Когда мы с Иваном спустились и подошли к коттеджам — это было около половины четвертого, — мы разделились, он пошел к себе в дом, а я — к себе. Примерно через десять минут после того, как мы расстались, сюда, в наш коттедж, прибежал Алябьев и сообщил мне об убийстве.
Я кивнул.
— Я готов подтвердить каждое слово Леси Евдокимовой.
Тут ко мне с любезной улыбкой повернулся Родион:
— Стало быть, вы, Иван, первым увидели тело?
— Да, я.
А Сыромятский тут ехидненько продолжил:
— По криминальной статистике, довольно часто об обнаружении трупа заявляет именно убийца…
Ах он, провокатор! Однако я сжал зубы и не стал оправдываться или наезжать на Родиона. Я подумал, что если затею перепалку, то допрос свидетелей, который начала молодая сыщица, скатится к базару и не принесет никакого результата. Я сделал вид, что не заметил реплики Сыромятского, и склонился над блокнотом.
— Показания Ивана мы выслушаем позже, — промолвила Леся, — а сейчас я хотела бы спросить, где был во время убийства, — она неожиданно повернулась в сторону моего соседа по комнате, — ты, Саша.
Вопрос, казалось, застал его врасплох. Видимо, он (как и я, впрочем) полагал, что разговор начнется с более старших (и близких к убитому) членов коллектива: четы Гореловых, например.
— Нну, — протянул мой румяный друг в некоторой растерянности, — я катался в основном на шестой трассе (шестая, черная, трасса находилась с противоположной стороны горы), а потом, — лицо его слегка дрогнуло, — пил глинтвейн — внизу, у шестого подъемника, в кафе «Драйви». Часов до четырех, наверно. Потом поехал домой.
От меня не укрылось, что при словах Сани по лицу Светки промелькнула тень изумления. Она даже, кажется, хотела вслух возразить ему, но вовремя осеклась.
— А ты, Светочка, где была и что делала? — ласково обратилась к ней Леся.
На лице Сашиной подруги отразилась беспокойство и серьезная работа мысли.
— Я каталась, — быстро проговорила она.
— Все это время? — быстро спросила сыщица.
— Ну да. До пяти вечера, по крайней мере. Уже совсем стемнело.
— На каких трассах?
— Ну, я сейчас не припомню… На шестой была, и даже пару раз Саню там издалека видела… На одиннадцатой, на восьмой…
Было очень похоже, что Светка врет, — вернее, даже не врет, ведь ложью обычно называют историю заранее продуманную, подготовленную. Мне же показалось, что девушка сочиняет на ходу, причем не очень умело.
— Хорошо, спасибо, — любезно промолвила сыщица.
Я записал в блокнот показания Сани и Светы и сделал пометку: «Они врут? Кажется, оба. Почему?»
Леся продолжила:
— О том, где находилась Анастасия Сухарова, мы уже говорили. Вы ничего не хотите добавить? — учтиво обратилась она к вдове.
После секундной паузы та медленно покачала головой.
— Нет.
— А чем занимались в это время вы? — девушка-детектив вдруг устремила свой взор на Женю.
Та явно была готова к вопросу.
— Примерно в половине второго с горы вернулся мой муж. Он разогрел обед, притащил мне в постель, мы вместе поели… Потом он перенес меня поближе к телевизору, сам сел рядом…
— Что смотрели? — быстро спросила Леся.
— Что-то на финском языке, — улыбнулась Женя.
— Интересно было?
— Других каналов здесь нет. Передача была забавная, про динозавров, кажется. Научно-популярная… Затем… Затем, около половины четвертого, в коттедж вернулись вы, Леся, а через несколько минут с вестью об убийстве примчался ваш друг Иван…
— Хорошо, — кивнула Леся и немедленно переключилась на Петра: — А что скажете вы?
Мне показалось, что Горелов пришел в замешательство, — а с какой стати?
— Как Женя говорит, так все и было… — пробормотал он, несколько замедленно и неразборчиво.
— А именно? — Леся в упор смотрела на него.
Горелов спутался еще сильнее.
— Ну, я пришел, разогрел обед, Женечку покормил… Потом мы телевизор смотрели…
— Когда вы были на горе, вам кто-то позвонил. — Девушка-детектив, несмотря на юный возраст, оказывается, умела быть решительной и даже жесткой. — И после звонка вы немедленно ушли с трассы.
А я ведь как-то и забыл про этот звонок, хотя Петр находился рядом со мною.
— Кто вам звонил? — настойчиво вопрошала Леся. — И куда вы отправились сразу после того звонка?
— Женя мне и звонила… Сказала, что… — Петя растерянно запнулся. Казалось, он и хотел бы соврать, да что-то ему мешало. — Женя сказала, что хочет есть… Я и поехал домой, ее кормить, у нее нога, ведь ей трудно, вы же понимаете…
Я записал и его показания, и рядом с ними, и по-моему, небезосновательно, подписал: «Он что-то недоговаривает».
— О’кей. — Леся оставила Горелова в покое, хотя, по моему мнению, как раз сейчас на него следовало бы нажать, и поворотилась к Родиону: — Теперь ваша очередь.
— А с нами все просто, — с ленцой ответил Сыромятский. — Мы с супругой поехали в Рованиеми. Выехали мы отсюда часов в девять утра, вернулись домой в шесть. Ходили по магазинам, пообедали в закусочной, заправили машину. Мои слова может подтвердить Стелла, — усмехнулся он. — А я, соответственно, — ее показания.
— Подтверждаю, — Стелла подняла руку, словно свидетель, принимающий присягу в американском фильме.
— Вы, говорите, в Рованиеми в магазинах были? А что купили? — мило улыбаясь, поинтересовалась сыщица.
— Да ничего особенного, — без промедления откликнулся Родион. — Ерунду какую-то сувенирную.
— Сувениры можно купить и здесь, — мягко возразила сыщица. — Зачем ездить за двести километров?
— Думали приобрести что-нибудь путевое. Изделия финских модельеров для супруги, к примеру.
— Приобрели? — любезно улыбаясь, спросила Леся.
— Не нашли.
— А в каких конкретно магазинах вы были?
— Ох, я и не упомню. Эти финские названия…
— А где обедали? На какой заправке заправлялись?
— Заправлялись в «Нести». А обедали в каком-то фастфуде, в каком конкретно, не упомню.
Удивительная забывчивость — если учесть, что Родион знает финский язык!
Я записал в свою книжечку эту ремарку, вкупе с прочими показаниями Сыромятских.
— А вы что скажете, уважаемый Иннокентий? — повернулась Леся к бухгалтеру.
— Лучше гор могут быть только горы, — вдруг, слегка фальшивя, пропел тот, — на которых еще не бывал.
Я подумал, что, пока сыщица задавала вопросы другим, у супругов Большовых имелось достаточно времени, чтобы приготовиться.
— Не скажу ничего экстраординарного. Мы катались, почти все время были вместе с Валентиной, а в какой-то момент, около трех, заходили в кафе «Гондола» выпить кофейку и глинтвейна.
Валентина не удостоила реплику мужа ни выражением согласия, ни даже кивком — сидела с лицом застывшим, словно глиняная маска.
— На каких вы трассах были? — продолжила выспрашивать детектив.
— Точно не помню, но не на тех, где катались Света, Саня и вы трое, потому что никого из вас мы не видели. В основном осваивали первую, черную трассу. Там, где гондольный подъемник.
— Спасибо, — Леся кивнула в сторону Иннокентия и его противной жены.
Вообще мне понравилось, как девушка вела собрание. Она задавала точные вопросы, и все присутствующие, к моему удивлению, невзирая на молодость сыщицы, воспринимали ее всерьез. И если раньше мое чувство к ней скорее походило на страсть (если не употреблять более грубое, однако, пожалуй, более близкое к истине определение «похоть»), то теперь я стал испытывать к девушке уважение, и даже, чего скрывать, слегка ею восхищался. Впрочем, я отклонился от темы… Итак, когда я дотошно записал в блокнот показания бухгалтера и его супруги и тем исчерпал круг подозреваемых, Леся предложила:
