Михаил Палев - Повелитель прошлого
– Нет, – несколько секунд подумав, уверенно ответила Валерия. – Последний раз я забежала домой буквально на несколько минут: забыла важный документ.
– Значит, шантажист или его сообщники держат вашу квартиру под наблюдением, – заключил Тавров. – Я найму человека, который займется этим вопросом. Я говорю об этом, поскольку его услуги придется включить в оплату.
– Да, разумеется, – кивнула Валерия. – Надеюсь, он опытный человек?
– Я работаю только с опытными людьми, – веско заметил Тавров. – И Мечислав Мстиславович тоже понимает толк в нашей работе: у него за плечами уже несколько раскрытых вместе со мной запутанных дел. Причем расследование большинства из них было сопряжено с риском для жизни. Так что вы сделали правильный выбор, обратившись к нему.
– Вот как? – И Валерия с интересом посмотрела в мою сторону. Мой рейтинг в ее глазах несомненно вырос. Впрочем, что мне рейтинг «ИМХО Валерии», если я своего ай-кью не знаю и это мне до сих пор никак не мешало в жизни?!
– Дело об исчезновении вашего бывшего мужа уже раскрыто? – спросил Тавров.
– Насколько я знаю, нет, – ответила Валерия.
– Как так?! – изумленно поднял брови Тавров. – Но вы же говорили, что в квартире Гардина производили обыск?
– Я сказала лишь, что квартиру вскрыли и осмотрели, – уточнила Валерия. – По настоянию руководства института, в котором работал Саша, квартиру вскрыли для того, чтобы убедиться, не находится ли он там в беспомощном состоянии или… или…
Валерия запнулась, так и не сумев выговорить слово «мертвый».
– А коллеги вашего бывшего мужа не объяснили вам, почему никто из них не подал в милицию заявление об исчезновении? – поинтересовался Тавров.
– Да, замдиректора института сказал, что то ли срок подачи заявления еще не наступил, то ли заявление должны подавать родственники… – пожала плечами Валерия. – Я так и не поняла толком.
– Ерунда какая-то! – поморщился Тавров. – Никакого срока подачи заявления об исчезновении нет, нет такого ни закона, ни официального приказа – хоть на завтрашний день после исчезновения подавайте. И уж тем более не обязательно родственники должны обращаться с заявлением. Ладно, это не поздно сделать и сейчас. Если вам по каким-то причинам это сделать неудобно, то заявление подаст Мечислав Мстиславович, как друг Гардина, поддерживавший с ним отношения.
Все вопросы были исчерпаны, и Валерия после уточнения нескольких малозначимых моментов подписала договор с Тавровым. Когда она покинула офис, Тавров обратился ко мне:
– У тебя есть мысли, как приступить к этому делу? А то мне сейчас с предыдущим надо разгрестись… Дня три уйдет точно.
Идеи, разумеется, имелись. И я, полный энтузиазма, приступил к их изложению.
– Тут вот какой главный момент, по моему разумению: либо Валерия врет, либо шантажист заблуждается. Я полагаю, что следует начать с ответа на вопрос: вывозила Валерия имущество из квартиры Гардина или нет?
– Логично, – одобрил Тавров. – И как ты собираешься это выяснить?
– Очень просто: опросить соседей Гардина.
– Надеюсь, ты не будешь представляться работником прокуратуры или ФСБ? – с подозрением осведомился Тавров.
– Ни в коем случае! – заверил я. – Представлюсь родственником… скажем, двоюродным братом.
– Можно, – согласился Тавров. – Учитывая, что у Гардина не осталось ближайших родственников, интерес к наследству со стороны двоюродного брата вполне закономерен. Только не переиграй!
* * *Вдохновленный напутствием Таврова, я следующим утром поднялся ни свет ни заря и отправился к дому загадочно исчезнувшего друга моей юности Сани Гардина. Начать опрос возможных свидетелей я предполагал с соседей по лестничной клетке.
Остановившись возле двери в квартиру Гардина, я стал соображать, как лучше начать знакомство с соседями, но ситуация разрешилась легко и просто. Не успел я проторчать у двери гардинской квартиры и минуты, как загремела железная дверь в квартиру напротив и в образовавшемся проеме появилась крохотная старушка. Уставившись на меня сверлящим взглядом глаз-пуговок, спрятанных за толстыми линзами очков, она поинтересовалась жестким голосом следователя НКВД из популярных телефильмов:
– И што ты тут переминаешься? Чиво надо?
Я изобразил смущение и нерешительно начал:
– Да вот какое дело… В этой квартире живет мой двоюродный брат. Я с ним периодически созваниваюсь, но где-то с месяц он на звонки перестал отвечать. Вот я приехал его навестить, но похоже, что дома его нет. Вот и думаю: не случилось ли что?
– Ххе… – хмыкнула старушка. – Поздновато ты спохватился! Тут с неделю назад бывшая жена твово братана приезжала, так все подчистую и вывезла. И квартиру небось продала уже, стервь!
– Как так?! – изобразил я возмущение. – Да по какому праву?! Саня уж десять лет как с женой развелся. Нет у нее на Санино имущество никаких прав!
– Это уж ты сам разбирайся, – посоветовала старушенция. – А то, что эта бывшая имущество с квартиры вывозила, так это я сама видела.
– А что именно вы видели? – приступил я к выуживанию информации.
– Так я поутру слышу, как по лестнице кто-то шмурыгает, – принялась охотно делиться информацией старушка. – Глядь, а в квартиру Шуркину дверь нараспашку, и грузчики имущество прут. А эта лахудра у дверей стоит и распоряжается. Я, понятно, спрашиваю: кто, дескать, и почему? А она так с важным видом и отвечает: я, дескать, бывшая супруга Александра Николаевича и по его завещанию наследую все его имущество, которое сейчас и вывожу. Вот и весь сказ!
Я некоторое время осмысливал сказанное старушкой – в частности, значение загадочного слова «шмурыгает». Затем спросил:
– А что именно она вывозила? Какое имущество?
– Я сама видела, как грузчики тащили большого такого истукана, – затараторила старушка. – Еще один грузчик сказал, что в нем бронзы килограмм на сто пятьдесят. А всего их четверо было, грузчиков. В синих куртках. Вчетвером они этого истукана тащили и все на площадке развернуться не могли, потому и матерились, изверги.
– А что еще выносили?
– А это уж я не знаю, потому как пошла участковому звонить. Да разве же ему, ироду, дозвонишься?!
– Надо было в отделение милиции звонить, – дал я запоздалый совет.
– Я и звонила, – отозвалась старушка. – Как до участкового не дозвонилась, так туда и позвонила. Обещали приехать. Вот до сих пор и едут, изверги!
Да, звонить надо было на «02». Там хоть все звонки регистрируют и с отделения спросят за невыезд. Впрочем, чего уж сейчас говорить?
– То есть вы видели лишь то, как грузчики под руководством якобы бывшей супруги Александра Николаевича выносили бронзовую статую? – уточнил я.
– Да, это они точно выносили, – заверила бдительная старушка. – А вот с остальным они, видать, управились, пока я ментам названивала, иродам… Подошла потом к двери, в глазок глянула – а их уж и след простыл, и грузчиков, и лахудры этой.
– А точно это бывшая Санина жена была? – изобразил я сомнение и достал из кармана фотографии. На одной из них была изображена Валерия, снятая скрытой камерой в кабинете Таврова, а две другие были распечатками картинок, найденных мной в Интернете и изображавших женщин, внешне похожих на Валерию.
– Гляньте на это. Какая из этих женщин руководила грузчиками?
– Чегой-то я тебя, сынок, не пойму, – пробормотала старушка, разглядывая фотографии. – Это же одна и та же баба, только вроде с разных сторон… Но точно тебе говорю: она была с грузчиками!
Мне больше ничего не оставалось, как поблагодарить старушку за бдительность и помощь. Она скрылась за стальной дверью своей персональной норки, а я принялся спускаться по лестнице. В блочной пятиэтажке лифта не было по определению, а потому с четвертого этажа, где находилась квартира Гардина, имелся только один путь – по лестнице пешком.
Этажом ниже дорогу мне перегородил огромный мужик метра под два ростом и пропорционально сложенный в прочих направлениях. В майке и трениках, с пустым мусорным ведром в одной руке и сигаретным бычком в другой – классический типаж «сосед снизу».
– Здравствуйте, – поздоровался я и попытался прошмыгнуть между плечом мужика и шершавой стенкой, оформленной почему-то в стиле «тюремная шуба». Мужик повел плечом, сузив проход до размера игольного ушка, и мне поневоле пришлось остановиться: не обдирать же одежду о пупырья «шубы». Странно, кому пришло в голову таким образом отделать подъезд жилого дома? В тюрьмах стены штукатурили пупырьями, чтобы зэки не царапали на них послания. Ну а в наших подъездах это бессмысленно по причине появления вершины технического прогресса в сфере граффити – аэрозольных баллончиков с краской.
– Кто таков? – вместо ответа коротко осведомился мужик, нехорошо щуря глаз и обдавая меня вонючим сигаретным дымом.
В любом случае следовало придерживаться первоначальной линии: одно дело, если слова вызывают недоверие, и совсем другое, когда поймают на противоречиях, – кто знает, не приходится ли бдительная старушка с верхнего этажа матерью или тещей этому орангутану?
