Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой
Она сделала вид, что вспоминает.
– Макс мотался по экспертам со своими черепками… Он помешался на подводных кладах. Только вместо золота ребята поднимали со дна всякую дребедень. Обломки амфор, обросшие ракушками деревяшки, куски мрамора. Макс часами просиживал в каюте, разглядывая находки. Он просто тащился от них…
Она опять подумала о дайверах и решила не рисковать. Если их показания будут расходиться по существенному вопросу, это вызовет подозрения.
– Ничего ценного не попадалось? – осведомилась Глория.
– Почти нет. Разве что ваза… металлический сосуд с двумя ручками. Макс возомнил, что ваза подлинная, и захотел показать ее специалистам. Он потащил меня в Тамань, и мы обошли всех, кто разбирается в древностях. Макс вазу не показывал, только расспрашивал, кто занимается античностью и может сделать профессиональную экспертную оценку. Ему порекомендовали такого человека. Но было уже поздно, и мы отложили визит на следующий день.
– Я спрашивал о ночи, – напомнил ей Лавров. – Где и с кем вы провели ее?
– С Максом, разумеется…
– В том же гостиничном номере?
Руслана замялась, и это секундное замешательство не укрылось от внимания Глории.
– Д-да… – выдавила она. – Макс обещал повести меня в ресторан, а сам засел в Интернете, общался с такими же одержимыми… кладоискателями.
– Консультировался по поводу вазы?
– Он повернутый на этом, – шмыгнула носом блондинка. – Был… Ну, мы поссорились. Я возмутилась, что он совершенно забыл обо мне, расплакалась. Макс не выносил женских слез. Он взбеленился. Начал орать. Я вспылила и послала его к черту! Ушла, хлопнув дверью.
– Кто-нибудь слышал, как вы ссорились?
– Думаю, могли слышать. Мы оба кричали…
– Плохи ваши дела, госпожа Смолякова, – мрачно изрек Лавров. – Персонал отеля или жильцы из соседних номеров наверняка подтвердят факт серьезной размолвки между вами и погибшим. Это не в вашу пользу. Вы влипли.
– Я не убивала Макса! Клянусь!
– Не клянись… не зарекайся, – пробормотала Глория.
Руслана подняла на нее полные слез глаза. Потом обернулась к Лаврову со словами:
– Я говорю правду.
– Вы ушли, а что было дальше? – продолжал расспрашивать он.
– Бродила по улицам… вне себя от обиды и унижения. Хотела уехать в Москву, но передумала. Я слишком дорожила отношениями с Максом, чтобы вот так все порвать. Не заметила, как оказалась на набережной… Море действует на меня благотворно. Я чуть успокоилась и решила вернуться… поговорить еще раз с Максом.
– Поговорили?
– Он уже спал, когда я постучалась. Спросил недовольно, знаю ли я, который час…
– Кстати, который был час? – уточнил Лавров.
– Около двух пополуночи…
«Руслана вполне могла столкнуть Яна с обрыва и вернуться в гостиницу», – отметил он.
– Как вас встретил Ордынцев? Набросился с упреками?
– Если бы! – вздохнула блондинка. – Зевнул и отправился в постель. Будто ему до меня нет никакого дела. Я приняла душ и тоже легла. Мы лежали рядом, но как чужие. Макс спал, а я давилась слезами. Измучилась и уснула только под утро.
– Утром вы помирились?
– Наверное, можно это назвать примирением. Макс вел себя как ни в чем не бывало. Я тоже старалась не подавать виду, как мне тошно и горько. В общем, почти супружеская пара…
– Больше вы не ссорились?
– А смысл? – развела руками Руслана. – Макс все же почувствовал себя виноватым и уверил меня, что мы непременно пойдем в ресторан, развеемся. И сдержал слово.
– Вы провели весь день в гостинице?
– Нет, конечно. Я сходила в салон красоты, привела себя в порядок. На яхте мы жили в походных условиях, там не до маникюра и косметических масок.
– А чем занимался Ордынцев в это время?
– Сидел в Интернете, полагаю, – пожала плечами блондинка. – Или созванивался со своими менеджерами. Он никогда не расслаблялся полностью, все держал под контролем. Бизнес есть бизнес. Потом я вернулась, мы перекусили в кафе на набережной и посетили эксперта. Он разочаровал Макса: сказал, что ваза далеко не античная, ей не больше двух-трех веков. Предложил выставить ее на аукцион, но Макс отказался наотрез. Чудак! Мог бы выручить за нее приличные деньги.
Глория внимательно слушала, ловя каждое слово Русланы. Лавров скептически ухмылялся.
– Вы с Ордынцевым ходили в ресторан?
– На сей раз да… Это был ресторан «Медуза», отвратительный и жутко дорогой. Ордынцев обожает дорогие заведения. Я там едва высидела! Еда безвкусная, на стенах – ужасные маски горгоны. Мы с Максом много выпили, и мне казалось, что змеи на голове горгоны шевелятся, как живые. Бр-ррр! – содрогнулась она.
– Что вы заказывали?
Руслана с трудом припомнила блюда, которые подавали им в «Медузе».
– Кажется… мне принесли крабовый салат… а Максу – красную рыбу…
– Он все съел?
– Не думаю… мы оба больше пили, чем ели…
«Руслана могла подсыпать ему яду в рыбу или в выпивку, – рассуждал Лавров. – А смерть наступила позже, уже в номере. В ресторане тарелки давно вымыты, остатки блюд выброшены на мусорку. Поди докажи факт отравления. Все шито-крыто!»
– Ловкая вы особа, госпожа Смолякова…
* * *Москва
О том, чтобы еще раз проникнуть в подсобку, не могло быть и речи.
Виктор до сих пор не вполне оправился от ужаса, пережитого им, когда Раметов вздумал открыть ларь. «Ву-а-ля!» От этого возгласа у охранника пересохло во рту, а сердце замерло.
Раметов решил как следует проучить чрезмерно любопытного сотрудника, чтобы тому впредь неповадно было лезть в чужие тайны. Он помахал в воздухе ключом и торжественно направился к сундуку. Виктору стало дурно. Приснившийся кошмар грозил вот-вот стать явью…
– Что же ты, милок? Оробел? – похохатывал хозяин магазина, со скрипом поворачивая ключ в заржавелом замке. – Коли боишься, так беги прочь!
При этом дверь в подсобку была закрыта, и Виктор отдавал себе отчет, что торговый зал тоже может быть заперт. Он хотел отвернуться, чтобы не видеть выползающих из сундука змей, однако шея его странным образом затекла и отказывалась двигаться. Тогда он хотя бы зажмурился.
– Ву-а-ля! – задорно повторил Раметов, и Виктор услышал, как откинулась крышка «ящика Пандоры».
Боясь, что сон окажется пророческим и какая-нибудь гадюка подползет и укусит его, охранник вскочил на ноги и открыл глаза. Сундук был пуст. Более того, у него не оказалось дна!
– Обман зрения! – захохотал довольный Раметов, и его пышные брови запрыгали. – Ну-кось, проверь, сунь туда руку!
Виктор малодушно отказался. Он просто не смог заставить себя приблизиться к чертову ящику. Должно быть, Раметов научился выделывать подобные штуки, работая в цирке фокусником.
– В чем дело? – потешался он над бедным парнем. – Ты к месту присох? Или тебя паралич разбил?
Виктор испугался, что с ним может случиться и первое, и второе. Он замотал головой, отчаянно желая, чтобы Раметов оставил его в покое. А еще лучше – отпустил восвояси.
– Черт с тобой, иди! – неожиданно согласился тот. – Но завтра чтобы был на работе как штык. Будешь выплачивать за разбитую витрину из своей зарплаты!
Виктор, не чуя под собой ног, выбрался из магазина. Только выйдя на улицу и прошагав квартал или два, он сообразил, что жив, здоров и… свободен! Страх отступал по мере того, как охранник удалялся от «Раритета» и его хозяина.
Дома он сразу выпил полстакана водки, закусил холодными сосисками и завалился на диван. Голова гудела, словно растревоженный улей. Как бы там ни было, а Виктор уснул и наутро не только не проспал положенное время, но наскоро поел и бодро потрусил на работу. Если бы Раметов собирался его убить, он бы так и сделал.
«Раз я цел и невредим, значит… значит…»
Всю дорогу Виктор мучительно размышлял над тем, что бы сие могло значить, но так и не пришел ни к какому выводу.
Когда он приблизился к магазину, то сразу заметил новое стекло витрины и подумал, что Раметов вправе требовать у него возмещения убытка. Ведь это он нанял хулиганов, которые…
Зазевавшись, Виктор споткнулся о порожек и загремел, пребольно ударившись коленкой. Это ничтожное наказание за серьезную провинность заставило его раскаяться. По сути, он заведомо устраивался к Раметову, чтобы шпионить за ним. И хозяин, очевидно, угадал его истинное намерение. Он далеко не глуп, этот загадочный и вздорный человек.
«Если Раметов – чудовище, то чем я лучше него? – казнился Виктор. – Я должен извиниться перед ним. Я поступил нечестно… и в какой-то степени подло. (Как будто у подлости есть сравнительная величина!) Я изначально обманул его. Тогда как он не обязан отчитываться передо мной в своих действиях и раскрывать мне свои секреты. Он в конечном итоге чист, а я – негодяй, покусившийся на его собственность. Впрочем, я так и не понял, что он прячет в «святая святых»? Картонные коробки? Старый сундук? Что он выносит оттуда, тщательно упакованное и скрытое от глаз? Не может же он торговать воздухом?»
