Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой
Это был тупиковый разговор. Она упрется и станет твердить одно и то же. Роман поменял тактику. Он зашел с другого конца. В его голосе появились заботливые интонации:
– Где вы умудрились так вымокнуть?
– Я… х-хотела выйти отсюда…
– И попали под дождь?
Она затравленно кивнула, не глядя на Лаврова.
– Пришлось вернуться?
Женщина опять кивнула.
– Зачем вы убили его, госпожа Смолякова?
Она вздрогнула, как будто он ее ударил, и вжалась спиной в бетонную стену. От ее лоска, от напористой общительности, которую телеведущая демонстрировала на экране, не осталось и следа.
– Нет… н-нет… – пробормотала она, крепче сжимая руками свои великолепные колени. – Я не… я… он был уже… м-мертв…
Из ее глаз выкатились скупые слезинки и поползли по щекам. Руслана не успела нанести макияж и вообще выглядела помятой. Похоже, она совершила убийство в состоянии аффекта, в коем пребывает до сего времени. Не мешало бы дать ей выпить чего-нибудь покрепче, чтобы она согрелась и пришла в себя. Иначе беседы не получится.
– Идемте со мной, – предложил Лавров, галантно протягивая ей руку. – Я вам помогу.
– Нет, – затрясла она головой. – Я н-не хочу…
– Здесь вас рано или поздно найдут, а у меня машина, – как маленькую, уговаривал ее Роман. – Я увезу вас далеко отсюда. Я ваш поклонник. Преданный вам фанат! Я не дам вас в обиду.
В ее глазах промелькнула безумная надежда на спасение. То, что произошло с ней этой ночью, было слишком ужасно, чтобы быть правдой.
– В-вы… мне в-верите?
– Вам нельзя здесь больше оставаться. Вас ищут.
– Да… – робко согласилась она. – А он… ч-что с ним?
– Его увезли. В морг…
* * *Глория налила из фляжки коньяка в маленький мельхиоровый стаканчик и протянула Руслане:
– Пейте.
Та сделала глоток и закашлялась. Горло ее свело, руки дрожали.
Лавров сел рядом с ней на заднее сиденье «Туарега» и накинул на ее плечи пляжное полотенце. В машине было тепло, но у блондинки зубы стучали.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем она смогла осмысленно отвечать на вопросы.
– Расскажите нам все, – попросила Глория.
– Иначе придется отвезти вас в полицию, – добавил Лавров.
– Вы же обещали помочь! – взмолилась Смолякова.
– Укрывательство убийцы – серьезный проступок. Нам не нужны неприятности.
– Я не у-убийца!
– Мы должны быть уверены в этом, – сказала Глория. – Откройтесь нам, Руслана.
– Вы кто? – опомнилась та. – Мои почитатели? Но тогда…
– Мы ведем частное расследование, – признался Лавров.
– Боже! Только не это! – вскрикнула Смолякова, порываясь выскочить из машины. – Мне никто не поверит! Меня упекут за решетку… Господи! Почему я?! За что?!
– Успокойтесь. Куда вы? Опять вымокнете, продрогнете.
– Ничего уже не исправить, – посочувствовала ей Глория. – Ордынцев мертв, а вас подозревают в убийстве.
– Это не я… – простонала блондинка, кутаясь в полотенце. – Дайте еще выпить.
Она осушила второй стаканчик коньяка. Двое незнакомцев, которые приютили ее в своем внедорожнике, были единственной ее палочкой-выручалочкой. Их сам Бог послал.
– Клянусь, я не знаю, что произошло в том проклятом номере, – жалобно протянула она.
Лавров скептически хмыкнул. Глория покачала головой со словами:
– Вы там были в момент смерти Ордынцева. Ведь так?
– Да… наверное… – не стала отрицать Руслана. – У нас… мы…
Глория представила, как они занимались любовью на широкой кровати обычного люкса, какие бывают в небольших частных отелях на побережье. Интересно, почему Ордынцев выбрал для отдыха именно Тамань?
Что-то мешало Глории проникнуть во внутренний мир этой измученной страхом и сомнениями женщины. Что-то застилало картину ночного происшествия.
– Вы приехали в Тамань вместе с погибшим? – спросила она.
– Он меня пригласил, – с облегчением кивнула блондинка. На этот вопрос у нее был готов ответ. – У нас завязался роман, еще в Москве. Но…
– Ордынцев женат?
– Откуда вы… впрочем, чему удивляться. Сплетни разносятся быстро.
– Так он женат? – насторожился Лавров. Ревность – это железный мотив для убийства. Руслана приревновала покойного к жене, взбесилась и…
– Макс в ссоре с женой…
Она наконец заплакала. До нее дошло, что любовника больше нет и никогда не будет. Что его холодное тело лежит сейчас в морге, окостеневшее и неподвижное, ожидая встречи с патологоанатомом.
– Они разъехались, – сквозь слезы продолжала Смолякова. – Собирались разводиться. Мы… я…
«Она рассчитывала женить его на себе, – подумал начальник охраны. – А он, вероятно, заартачился. Тянул с разводом. Обещал любовнице золотые горы, но не торопился с окончательным разрывом с женой. Вот у Русланы и сдали нервы…»
Мысли Глории текли в несколько ином направлении.
– Почему он привез вас сюда, в Тамань? – спросила она.
– Макс родом отсюда. Он родился на окраине Тамани, в крохотной лачуге из ракушника… и испытывал ностальгию по месту, где прошло его детство. Его отец был рыбаком и погиб в море во время шторма. Мать не могла свести концы с концами, выбилась из сил, бросила все и переехала к дядьке в Москву. Макс показывал мне улочку, где они жили. Неподалеку от яхт-клуба. Правда, их домик давно снесли…
Это уводило далеко от убийства, и Лавров нетерпеливо перебил:
– Как вы провели вчерашний вечер?
– Ходили в ресторан. Поужинали… потом вернулись в гостиницу.
– И что?
Руслана смущенно покраснела. Ей придется рассказывать о самом интимном?
– Да-да, – кивнул он. – Говорите все, без утайки. Мы взрослые люди. Вы занимались любовью? И Ордынцев в пылу страсти назвал вас именем жены… вы вспылили… слово за слово, ссора перешла в скандал. Вы наговорили друг другу лишнего. Ордынцев оскорбил вас… вы почувствовали себя несправедливо обиженной. Взыграла темная сторона луны! Вы сами не поняли, как убили коварного любовника… а когда опомнились, кинулись в бега. По сути, вы не виноваты. Вы просто не смогли сдержать свою ярость и жажду мести…
Роман, охваченный вдохновением опера, который держит убийцу в руках, стал почти провидцем. Кое-что ему удалось угадать.
Блондинка сжалась и побледнела.
– Н-нет… – выдавила она. – Это не я!
– Конечно, не вы, – охотно подтвердил он. – Это ваш темный двойник, который под влиянием стресса вырвался на свободу. Временное затмение рассудка. Суд учтет это обстоятельство как смягчающее.
– Нет, – повторила Руслана. – Мы… в общем, секс не получился. Что-то расстроилось. Мне было жутко обидно. Я разозлилась на Макса…
– И убили его!
Глория сочла нужным вмешаться.
– Давай же выслушаем ее, – сердито заявила она.
По крыше автомобиля барабанил ливень. Он шел так долго, что земля перестала впитывать воду и повсюду стояли огромные лужи. Глория повернулась с переднего сиденья назад, чтобы видеть беглянку.
Руслана попросила еще глоток коньяка. И Лавров вылил ей остатки из фляги.
– Я не убивала, – затрясла головой блондинка. – Я… хотела, но не решилась. Это был минутный порыв! Потом я просто вышла в другую комнату, легла на диван и попыталась уснуть.
– Получилось?
– Какое там… Каждый мой нерв был возбужден. Я прокручивала в уме обиды, нанесенные мне Максом. На душе становилось все муторнее. Макс же спал как ни в чем не бывало. Это еще сильнее ранило меня. Ему было плевать на наши отношения! Понимаете? Он мне врал… использовал мои чувства, чтобы насолить Ирине, вернуть ее. Видимо, он любил только жену… а со мной занимался сексом. Некоторые мужчины не могут обходиться без женской ласки… но это не имеет ничего общего с любовью. Человек никогда не знает, чего он хочет! Ищет что-то, мечется, страдает… а когда падает в пропасть, цепляется за любую соломинку…
– Вы были для Ордынцева этой соломинкой?
– Думаю, да… Ужасно неприятно верить в это. И я гнала от себя здравые мысли. С вами такого не бывает?
Лавров внутренне съежился под ее взглядом. Разве не то же самое происходит с ним, когда он рядом с Глорией? Он гонит от себя мысль, что не быть им вместе… что она использует его. А он и рад стараться. Готов быть ее пажом, мальчиком на побегушках, лишь бы слышать ее голос, видеть ее, вдыхать запах ее духов…
– Значит, вы отправились спать в соседнюю комнату? – хрипло спросил он.
– Да… и когда я уходила, Макс был жив. Я слышала его храп…
– Вы лежали на диване без сна и слушали его храп?
– А что мне оставалось?.. Знаете, меня вдруг обуяла какая-то жуть…
– Вы чего-то испугались?
– Вроде бы нет…
– Тогда что же?
Руслана вздохнула, собираясь с духом. Она перестала плакать и забеспокоилась. Она не могла четко описать свои ощущения в те роковые минуты.
– Там был еще какой-то звук… – наконец вымолвила она. – Довольно странный…
– На что он похож?
– Какое-то шуршание… словно что-то трется одно о другое… Я подумала, это шум за окном.
