Михаил Палев - Древняя книга Агриппы
– Простите, не имею чести знать вас, – удивился Тавров.
– Отец Иоанн, игумен Спасо-Никольского монастыря, – представился незнакомец и, видя, что недоумение Таврова не рассеивается, пояснил: – Я друг матушки Евфросиньи.
– Вот как? Очень рад. Жаль, что поводом для знакомства явилось столь ужасное происшествие. Вот, жду врача, чтобы узнать, что да как… вы тоже ждете врача?
– Нет, я уже говорил с ним. Кома. Ничего нельзя гарантировать.
– Скажу вам, ей еще повезло! Когда я ее увидел, то подумал, что все… Выстрел в упор в голову – это не шутка! Ну ничего, милиция взяла ее под охрану, и убийце не удастся закончить свое дело!
– Он уже все закончил, – сказал отец Иоанн.
– Простите… Что вы имеете в виду? – удивился Тавров.
– Он сюда не придет, поэтому охрану можно смело снять, – пояснил отец Иоанн.
– Почему вы так решили? Вы знаете, кто это?
– Да, знаю, – невозмутимо ответил отец Иоанн. Тавров чуть не подавился дымом. Откашлявшись, он сказал:
– В таком случае, вам надо срочно поговорить со следователем.
– Зачем?
– Ну раз вы можете опознать убийцу…
– Я не сказал, что могу его опознать, – уточнил отец Иоанн. – Я сказал, что знаю, кто и зачем стрелял в матушку Евфросинью. Я знаю, что он будет делать дальше. Но я не знаю ни его имени, ни того, как он выглядит.
– Вот как… – озадаченно проговорил Тавров. – Но почему он не вернется?
– Он уже взял, что хотел. Матушка Евфросинья не представляет для него интереса и не может помешать его планам – тем более в таком состоянии!
– Вы знаете, что было подвешено на цепи в зале? – прямо спросил Тавров.
– Да.
– И когда вы видели эту вещь последний раз?
– Я не сказал, что я ее видел, – невозмутимо уточнил отец Иоанн. – Я сказал, что знаю, что находилось в зале.
– И что же?
– Этого я вам сейчас не скажу. Потом.
– Послушайте, это не игрушки! – рассердился Тавров. – Вы обязаны рассказать следствию все, что знаете! Это ваш гражданский долг!
Отец Иоанн грустно усмехнулся и ответил:
– Следствию это не поможет. Есть вещи, которые не входят в понятие гражданских властей и потому непонятны и неинтересны им. А вот вам скажу. Только не сейчас, а потом, когда придет время. Уверяю вас, оно придет гораздо скорее, чем вы думаете.
– Лучше следователю расскажите, – посоветовал Тавров, – и чем скорее, тем лучше.
– Им это не поможет. А вот вам – непременно. Потому что именно вы должны помочь мне найти этого человека.
– Что, личные счеты? – нахмурился Тавров.
– Валерий Иванович, ну что вы! – укоризненно покачал головой отец Иоанн. – У меня ни к кому не может быть никаких личных счетов! Просто кроме вас вряд ли кто сможет мне помочь.
– Хорошо. Тогда давайте побеседуем, когда вы перестанете говорить загадками, – предложил Тавров.
– Давайте, – согласился отец Иоанн и протянул Таврову визитку: – Свяжетесь со мной, когда будете готовы… когда придет время!
– И когда же оно придет? – насмешливо поинтересовался Тавров, небрежно сунув визитку в карман. Отец Иоанн внимательно посмотрел на него и ответил:
– Когда исчезнет голова.
– Какая голова? Чья голова? – изумился Тавров.
– Женская, – невозмутимо уточнил отец Иоанн и добавил: – Не знаю, чья именно, но она обязательно исчезнет. И очень скоро.
Послышался скрип двери. На верхнюю площадку выглянула Ленора Павловна.
– Валера, ну сколько можно курить? – укоризненно сказала она. – Доктор уже пришел, идем!
– Да-да, я иду, – отозвался Тавров и повернулся к отцу Иоанну. Но того уже не было. Словно растворился в воздухе. – Ленора, а куда он делся? – озадаченно спросил Тавров, озираясь.
– Кто? Я никого не видела. Идем, Валера! – нетерпеливо сказала Ленора Павловна. Тавров покорно направился за ней.
* * *Врач ждал их у себя в кабинете и пил кофе из большой фаянсовой кружки.
– Вы подруга Евфросиньи Матвеевны? – спросил он Ленору Павловну.
– Да.
– И давно вы ее знаете?
– Мы вместе учились в университете, – ответила Ленора Павловна и спросила: – Как она? Она будет жить?
– Что я могу сказать… – неопределенно отозвался врач. – Случай весьма странный. Я даже не знаю, с чего начать… Вот, смотрите!
Врач указал на светящийся матовый экран, на котором были развешаны рентгеновские снимки.
– Это голова Евфросиньи Матвеевны. Вы не находите ничего странного в этих снимках?
– Мы ничего не понимаем в этом, доктор! – воскликнула Ленора Павловна. – Вы скажите, поправится ли она?
– Я надеюсь, – сказал врач. – Несовместимых с жизнью повреждений нет. По сути, закрытая черепно-мозговая травма. Даже гематома отсутствует. Разумеется, не исключены осложнения, но мы ее наблюдаем. Однако совершенно непонятно, чем вызвана глубокая кома, поэтому состояние я склонен считать тяжелым.
– Позвольте, но ей же стреляли прямо в голову, – вмешался Тавров, – то есть налицо должно быть проникающее ранение. А вы говорите «закрытая черепно-мозговая травма»! Как такое может быть?
– Вот об этом я и толкую!
Врач подошел к снимкам:
– У больной отсутствует лобная кость. Вместо нее вставлена титановая пластина. Точнее, две. Одна, наружная, повторяет очертания лобной кости черепа, а другая, внутренняя, представляет собой часть параболоида вращения. Фокус параболоида приходится на гипоталамус. Я не знаю, кто сделал эту уникальную операцию, но это был просто ас своего дела! Вы не в курсе, Ленора Павловна, ваша подруга получала тяжелые травмы?
– Мы учились с ней вместе с первого курса, и я никогда ничего о чем-либо подобном не слышала! – категорически заявила Ленора Павловна.
– А когда вы поступили на первый курс?
– В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. Фросеньке тогда было девятнадцать.
– А откуда она приехала в Москву?
– Из Воткинска.
– Боже мой! – схватился за голову врач. – В начале шестидесятых годов девушке вместо лобовой кости вставляют кусок титана! И где? В Воткинске! Это просто уму непостижимо!
Тавров подошел к снимкам, с минуту их разглядывал, затем обратился к врачу:
– И что же, именно эта пластина спасла ей жизнь?
– Именно! – подтвердил врач. – Пуля сделала вмятину в наружной пластине и ушла рикошетом в сторону, содрав лоскут кожи с головы. Вот и все.
* * *Тавров появился у себя в офисе поздно, около двенадцати. Сев за стол, он приступил к разбору корреспонденции. Катя уже поработала с ней: выбросила ворох рекламных листков; отдельно скрепила счета, приколов к ним листочек с итоговой суммой. Свежие газеты лежали отдельно. Из-под стопки бумаги высовывался край какой-то брошюры. Тавров потянул за уголок и извлек тонкую книжку в простой бумажной обложке. На обложке не были указаны ни автор, ни название. Тавров раскрыл брошюру и прочитал название: «История братства святого Антония Великого».
Тавров недовольно поморщился: опять какое-то религиозное общество рассылает свои материалы. Почему Катя не выбросила брошюру? Тавров вышел в приемную и раздраженно сказал:
– Катя, я же просил не класть мне на стол «директ мэйл».
– Так я же выбросила всю рекламу! – возразила Катя, не отрываясь от компьютера.
– А это что? – потряс книжкой Тавров. Катя мельком глянула на брошюру.
– А-а! – протянула она. – Это пришло вчера бандеролью, на ваше имя. Я сегодня утром получила по доверенности. Разве вы не заказывали эту книжку?
– Вот как? – озадаченно почесал затылок Тавров. – А откуда ее прислали?
– Не помню! – пожала плечами Катя.
– А где упаковка? – не сдавался Тавров. – Там же был указан адрес отправителя?
– Был, – согласилась Катя, – только я его не запомнила. А бумагу я выбросила в мусор. И если хотите поискать ее в мусорном баке, то напрасно: мусоровоз уже приезжал. А что, Валерий Иванович, что-то не так?
– Да нет, Катя, все нормально, продолжай работать, – проворчал Тавров, вернулся в кабинет и бросил брошюру в ящик стола. Наверное, его адрес случайно попал в рассылку религиозного издательства. Одни норовят всучить свою литературу на улице, другие рассылают по почте. И откуда у них столько денег?
Тавров подумал, что не стоит захламлять стол почтовым мусором: следовало бросить брошюру сразу в корзину. Он приоткрыл ящик, пошарил там рукой, но проклятая книженция уже затерялась среди бумаг, и детектив снова задвинул ящик. Так, чем следует заняться в первую очередь?
По уму, следовало бы немедленно заняться Трофом. Но у Таврова не шла из головы титановая пластина. Кто и когда вставил ее в голову молодой девушке? И для чего? С целью ликвидировать последствия тяжелой травмы? Но зачем тогда внутренняя параболическая пластина? Надо бы поехать в Воткинск и навести там подробные справки о Евфросинье Пустовойтовой. Но времени нет! Кого бы туда отправить? Вот когда пожалеешь, что ты уже не в МУРе! Кстати, а как фамилия того старшего лейтенанта, который тогда приезжал с поручением от Павлова? Полгода всего прошло, а фамилию сразу не вспомнить. Проклятый склероз! Как же его звали? Кажется, Сергей… да, точно! А фамилия… Рогожин, нет… Рагозин.
