Михаил Палев - Древняя книга Агриппы
– Что-то клиент задерживается. Пойду покурю.
– Да-да, конечно, – кивнула Лариса.
Тавров покурил в подъезде: на улице шел мокрый снег, разводя белесый свет пасмурного дня промозглой сыростью. Когда он вернулся в приемную, Лариса сообщила:
– Матушка еще не освободилась.
– Там что, дама? – поинтересовался Тавров.
– Нет, мужчина. Немолодой, кашляет – проблемы со здоровьем, наверное, – поделилась наблюдением Лариса. Они еще поболтали, потом Лариса взглянула на часы и удивленно воскликнула:
– Уже без двадцати три! Скоро следующий клиент появится. Пойду, напомню матушке, что вы давно ждете.
Лариса скрылась за дубовой дверью. Когда она появилась через минуту, ее лицо было белее стены, а глаза, казалось, стали больше стекол очков. Держась за стену, она прошептала:
– Там, там!.. Матушка… матушка…
Тавров успел подхватить соскальзывающее вдоль стены тело девушки и осторожно уложил ее в глубокое кресло. Затем вытащил пневматический пистолет «аникс» – точную копию «браунинга» – и осторожно подошел к двери. Пневматика, конечно, не оружие, но если попасть противнику в нервный узел, то можно выиграть время.
В кабинете стоял обычный полумрак. Яркое пятно света выделялось на столе. Только матушки Евфросиньи не было. Тяжелое кресло было опрокинуто и валялось на полу. Рядом темнел силуэт. Тавров направил свет лампы на лежащую. Это была матушка Евфросинья. На лбу темнело пятно, вокруг головы растеклась лужа крови.
Через открытую дверь донесся звук. Тавров выскочил в приемную. У дверей стоял какой-то мужчина. Он только что вошел и с ужасом смотрел на распростертую Ларису. Увидев пистолет в руке Таврова, он побледнел и хрипло сказал, поднимая руки:
– Я ничего не видел, я никому не скажу…
– Мобильник есть? – спросил Тавров, кидаясь к столу.
– Есть, – с готовностью подтвердил мужчина и, опасливо косясь на Таврова, полез в карман куртки.
– Вызывайте «Скорую», скажите: огнестрельное ранение. А я вызову милицию. Да быстрее, черт возьми!
Пока они звонили, Лариса пришла в себя. Тавров налил ей воды в стакан из стоявшего у дверей автомата и сказал:
– Все в порядке, Лариса. Сейчас приедет «Скорая».
Затем повернулся к стоящему столбом мужчине:
– Побудьте с ней, дождитесь милицию и врача. Никуда не уходите, иначе вас ждут большие неприятности. Понятно?
До мужчины наконец дошло, что Тавров вовсе не убийца. Он на глазах порозовел и с готовностью подтвердил:
– Да-да, само собой… а как же!
Тавров вернулся в кабинет. Далеко не сразу ему удалось обнаружить выключатель на стене. Огромная хрустальная люстра залила желтоватым светом запыленных лампочек кабинет, который с исчезновением вечного полумрака сразу оказался значительно меньше.
Никаких следов борьбы в кабинете не было заметно. Кресло, по-видимому, опрокинулось, когда матушка Евфросинья упала на пол. Тавров склонился над телом, попытался нащупать на шее пульс, но не смог. Темное пятно у самой кромки пропитанных кровью волос, несомненно, было входным пулевым отверстием. «Конец», – подумал Тавров. После таких ран не выживают. Куда же делся убийца?
Тавров огляделся и увидел в другом конце кабинета за книжным шкафом дверь. Он прошел туда и оказался в длинном коридоре. В одном конце коридора виднелась дверь в приемную, в противоположном светилось окно кухни. Тавров пошел по коридору, заглянув по дороге в спальню, гостиную и чулан. Там никого не было, отсутствовали и видимые следы обыска. Ванная и туалет тоже оказались пусты. На кухне на полу валялся опрокинутый табурет, и стол стоял криво: как будто тащили что-то тяжелое к двери черного хода. Тавров толкнул дверь. Она оказалась не заперта. Тавров вышел на лестницу, прислушался. Ни звука, ни движения.
Тавров вернулся в коридор. Его заинтересовала одна странность. Если со стороны дома, выходящей на улицу, последовательно расположились двери четырех комнат, то с противоположной стороны было только три двери: в ванную, в туалет и в чулан. Куда же делось еще примерно сорок квадратных метров жилой площади? Чуть поколебавшись, Тавров зашел в чулан и через несколько минут нашел то, что искал: большой ободранный платяной шкаф. Висевшие когда-то в нем пластиковые мешки с одеждой теперь валялись кучей в углу. В платяном шкафу не было задней стенки – вместо нее обнаружилась металлическая дверь с зиявшей вместо замка дырой. Тавров осторожно открыл дверь и очутился в большом зале.
Видимо, во время ремонта рабочие снесли межкомнатную перегородку и заложили окна кирпичом. В результате получился длинный зал без окон с одной дверью, через которую и вошел Тавров. Стены были побелены, а полы застелены белым линолеумом, из-за чего зал напоминал внутренность подарочной коробки. Освещался зал двумя потолочными лампами в простых белых плафонах. Таврова поразили две необычные вещи. Во-первых, поперек зала протянулась мощная металлическая балка со свисавшей с нее тяжелой железной цепью, словно взятой с какого-нибудь корабля. Во-вторых, по стенам зала стояли четыре зеркала, – точнее, когда-то стояли, поскольку от зеркал остались одни рамы с торчащими кое-где осколками. При ближайшем рассмотрении Тавров обнаружил, что зеркала были расстреляны из пистолета: на полу валялось не меньше десятка стреляных гильз, а в стенах отчетливо виднелись следы от пуль.
Больше в зале ничего не было, даже пыли – просто стерильная чистота. Тавров еще раз оглядел зал, потрогал цепь. Зал выпадал из стройной цепи рассуждений. И если пять минут назад Тавров был уверен, что убийство матушки Евфросиньи вызвано последним визитом к ней Андрея, то теперь он никак не мог связать увиденное в зале с Трофом. Из зала явно что-то унесли. И зачем понадобилось расстреливать зеркала? Что это? Спланированная акция или просто выходка психопата?
Ладно, пора встречать милицию. Тавров засунул пистолет в кобуру и направился к двери.
* * *Тавров сидел в кабинете подполковника Павлова и с наслаждением пил вторую чашку крепкого горячего кофе. Когда-то лейтенант Павлов начинал службу под руководством Таврова. Он уверенно шагал по ступеням карьерной лестницы и теперь руководил отделом убийств в МУРе.
– Проверил я вашего Салукова, Валерий Иванович, – сказал Павлов. – Труп некриминальный, дело закрыто. А вот НИИ, где работал Салуков, трясли на предмет наркотиков. По некоторым данным, именно в лабораториях этого НИИ изготавливался синтетический наркотик, поступавший на наркорынок Москвы и некоторых других городов. Но это было уже спустя полгода после смерти Салукова, и связать его смерть с проверкой НИИ впрямую невозможно. Почему вас так заинтересовал этот покойник?
– Да так, в связи с одним парнем, которого я сейчас разыскиваю.
– А как вы у гадалки оказались? Тоже в связи с расследованием?
– Да, по тому же самому делу. Незадолго до своего исчезновения этот парень был у матушки Евфросиньи.
– А покойный Салуков тут при чем?
Тавров поставил кружку на стол.
– Есть у меня основания полагать, что Салуков вовсе не такой уж покойный.
– Не знаю насчет Салукова, а вот реальный огнестрел уже имеется, – нахмурился Павлов. – Не понимаю, как эта гадалка еще жива! А почему вы решили, что Салуков жив? И какая связь между ним и покушением на убийство гадалки?
– Похоже, что именно якобы покойный Салуков и стрелял в матушку Евфросинью, – ответил Тавров.
Павлов налил дымящийся кофе себе и Таврову.
– Тогда давайте, Валерий Иванович, сначала и поподробней.
– Два года назад девушка, некая Наташа Семенова, устроилась лаборантом в лабораторию Салукова. Задерживаться там приходилось допоздна, и однажды брат Наташи Андрей, которому приходилось встречать сестру вечерами, высказал свое неудовольствие Салукову. Точнее, это мнение Наташи. Я же полагаю, что Андрей каким-то образом узнал, что в лаборатории Салукова производится синтетический наркотик. Один из сотрудников Салукова, некий Жигарев, весьма редко бывал на работе, а сразу после гибели Салукова уволился по собственному желанию и уехал из Москвы. Скорее всего, именно Жигарев и был посредником между наркоторговцами и Салуковым. Короче, Андрей категорически потребовал не впутывать Наташу в дела с наркотиками, и Салуков выполнил его требование.
– А не логичнее было бы Наташе просто уволиться? – спросил Павлов.
– Она не хотела увольняться, а Андрей не мог объяснить ей истинную причину беспокойства, – пояснил Тавров. – Ну а в скором времени у Салукова произошел конфликт с хозяевами, – скорее всего, из-за денег. И Салукова решили убрать. Пожар должен был скрыть все следы. Отчасти это удалось: проверка не обнаружила никаких нарушений. Оно и понятно: лаборатория уже полгода не работала, а на рынок поступал товар из запасов. Салуков в тяжелом состоянии попал в больницу. Ему удалось выжить, но тут встал вопрос: что делать дальше? Видимо, он считал, что хозяева не оставят его в покое. И у него родился план.
