Галина Романова - Личное дело соблазнительницы
— Я повторяю… — еще более грозно, чем в предыдущий раз, повторил Валера, уставший ждать ее ответа. — За что вас уволили, гражданка Соловьева?
— За распутство, — проговорила Алиса и глянула на следователя с тоской.
— За что?!
— За распутство, которого я не совершала. — Голова ее совсем поникла, упершись подбородком в грудь. — Кто-то подсунул моему шефу порнографические фотографии, и еще был сайт в Интернете… Это все запутано так…
И она очень длинно и путано начала ему рассказывать обо всем.
О том, как попала на фирму, как все удачно складывалось поначалу. И как потом начали пропадать у нее документы из стола и файлы из компьютера, как потом находились в самых невероятных местах. Приплела сюда еще каких-то мышей, что не давали ей спать ночами. Валера, если честно, так и не понял, при чем тут мыши. Ну, да ладно. Ее рассказ заслуживал внимания, а ненужные подробности он как-нибудь перетерпит.
Потом подробно остановилась на том, как с Юрой-юристом наблюдали за странным поведением некоторых своих коллег, включая покойного ныне начальника.
С Юрой нужно будет переговорить отдельно, сделал себе пометку Валера, без труда вспомнив молодого человека, сбивчиво повествующего о том, как не обернулась на его зов Алиса.
Сумеет или нет тот подтвердить ее рассказ?..
Ну и завершением ее путаного повествования стал рассказ о событиях, предшествующих сегодняшней трагедии.
— Как, как, говорите, называется этот сайт? — заинтересовался Валера, делая очередную пометку в своем рабочем блокноте.
Алиса повторила. Не удержалась ведь и рассказала про визит Матвеева после ее возвращения с рынка. И впутывать вроде не хотелось, а с другой стороны, может это ее алиби.
— Ладно. — Валера со стуком закрыл дверцу сейфа, спрятав там тонюсенькую папку с начатым сегодня делом. — Пора ехать. Поздно уже.
— Куда ехать?! — Алиса чуть приподнялась со стула, но тут же без сил рухнула на него снова. — Куда ехать, Валерий Степанович?
— Домой, наверное. Вам ведь нужно домой, Алиса Михайловна? — Дождавшись ее утвердительного кивка, Валера вдруг неожиданно даже для самого себя предложил: — Хотите, я вас подвезу?
Она хотела! Еще как хотела поскорее выбраться из этих мрачных застенков и идти, бежать, ехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого жесткого казенного стула, от угрюмых черных окон без занавесок, от чахоточного фикуса, согнувшегося в кадке в углу. Подальше от всего…
А он ничего, этот зеленоглазый симпатичный парень, хотя и пытался казаться суровым. И работой своей он вряд ли гордится. Не то что его напарник. Тот был мастером своего дела, мастером укладывать людей штабелями на нары, даже не разобравшись.
Почему вот он ни разу не спросил ее о причинах увольнения? Почему?! Уверен был полностью в том, что она убийца? Рано, как говорится, радовался.
А вот Валера спросил! Спросил и записал почти все до слова. И даже не побрезговал ее подвезти…
Мимо дежурной части они прошли в полном молчании. Так же молча вышли на улицу. Валера, не произнося ни слова, махнул рукой в сторону автомобильной стоянки, где сиротливо жалась к высокому забору его потрепанная «девятка». И тут же заспешил к машине, опережая Алису.
Она шла неторопливо, вдыхая вечерний воздух полной грудью.
Кто бы мог подумать, что, лишившись на четыре часа всего того, что включало в себя понятие свобода, она моментально поймет, как здорово будет обрести все это опять.
Обрести и заново познать.
И мелкий накрапывающий сентябрьский дождь уже не казался нудным. Что-то мудрое слышалось в загадочно шлепающих по опавшим листьям каплях, мудрое и обещающее. Тускло поблескивала умытым асфальтом площадь перед зданием, уродливым осьминогом разветвляясь на подъездные дорожки и тупички.
А пахло-то… Пахло как!
Никогда Алиса не представляла прежде, что осень может быть так щедра на ароматы. И не слышалось ей печали в умирающем дыме прибитого дождем костра. Пряной горечью отдавало от омытых строгих деревьев. А в притихших намокших листьях все еще чудился звон заблудившегося июльского солнца…
Кажется, Валера понял ее состояние, потому как ни торопил, со стороны наблюдал за ней. Даже под капот залез, бедолага.
— Спасибо вам, Валера, — поблагодарила Алиса, надышавшись до звона в ушах. — Можно без Степановича?
Субординация!!! Не сметь!!! Тут же выполз из-за заднего бампера фантом позеленевшего от злости Вешенкова.
— Можно, — настырно тряхнул головой Валера, заставив фантом убраться восвояси. — Я так вообще за доверие, Алиса… без Михайловны?
— Без нее!
— Мне же не посадить, мне разобраться хочется! В наших с вами интересах полностью доверять друг другу, — чуть слукавил Валера, откровенничать с ней он, конечно, не собирался.
— Я за! — Алиса забралась на переднее сиденье, захлопнула дверцу и развернулась к нему лицом. — Готова сотрудничать! Только… Только вы уж не повторяйте через слово, что я убийца! Если говорить кому-то, что он верблюд…
— У него горб вырастет, это я помню. И понимаю ваши чувства. — Валера улыбнулся, завел машину и медленно выехал с милицейского двора. — Не понимаю другого… Зачем вам так гадить, к примеру? Началось ведь все с мелких пакостей, это я про документы, которые пропадали. Стопроцентно делал кто-то из своих. Продолжилось откровенным компроматом… Здесь я затрудняюсь что-либо прогнозировать. Никаких соображений нет на этот счет? Может, вас кто-то ревновал к Калинину и торопился устранить?
— Не знаю, — промямлила Алиса, тут же вспомнив о своих подозрениях в адрес Матвеева. — Нет никаких догадок! Ну, просто никаких!
— Ладно, — быстро смирился Валера, не поверив ни слову.
Не могло у такой девушки не быть воздыхателей, рассудил он про себя. Тайных ли, явных, но не быть не могло. Где воздыхатели, там конкуренция со стороны женщин. Где конкуренция, там ревность, где ревность, там низменные страсти…
Понесло! Это снова Вешенков влез в его мозги, желчно ухмыляясь, и тут же отпустил что-то едкое про шекспировские страсти. Валере пришлось немного осадить свой пыл и продолжить внимательно слушать Алису. Она, между прочим, говорила неглупые вещи.
— Знаете, иногда мне казалось, что все это делается из ненависти. Кто-то за что-то меня ненавидел и поэтому подставлял. Потом… Потом я вдруг принялась подозревать Матвеева. Прямо вот сегодня подозревать начала. Думаю, может, это он все подстраивает. Ну, чтобы я ушла с фирмы и устроилась к нему. Но потом…
— Потом? — Валера как раз сворачивал к ней во двор, жалея о том, что времени на допрос оказалось слишком мало, что дорога до ее дома оказалась такой короткой, а мыслей у них на двоих слишком много.
— Потом в связи с этим убийством… Это не Антон! Он не мог убить для того, чтобы досадить мне!
— Правильнее уж выражаться, чтобы посадить, а не досадить!
— А ведь и правда! — Алиса вдруг разволновалась, словно только что босой ногой нащупала дно в бездонной луже, кишащей пиявками. — А ведь вы правы, Валера! Кому-то понадобилось посадить именно меня! К чему тогда весь этот маскарад?! Я — всему причиной! Гадили мне, подставляли меня, посадить решили именно меня!
— Почему?!
— Хотелось бы мне знать! — воскликнула с горечью Алиса, выбираясь из машины на улицу. — А вам, Валера, спасибо большое!
— За что! — Он чуть пожал плечами.
Благодарность ее была приятной, этого он отрицать не мог. Пускай непрофессиональные совсем чувства. Пускай расслабился, пойдя на поводу у ее рассуждений, но…
Но не хотелось ему думать и не верилось совсем, что она убийца! А захотелось вдруг доказать всем и себе как раз обратное.
Ведь он и милицию выбрал, можно сказать, как раз из-за этого, чтобы разбираться!
Льготы были, пускай. Зарплата тоже сейчас приемлемая. На заводе, соседнем с его домом, мужики за гроши ломались с утра до вечера и ничего, не жаловались. Чего ему тогда ныть? И с жильем опять же проблему решили, поселив в однокомнатной ведомственной квартире. Помогали, отрицать нечего.
Но изначально-то!..
Изначально он только и хотел, что разбираться по чести и по совести, ну и по фактам, конечно. И не был он чересчур правильным, нет. Нормальным он был. Кулаком себя в грудь не бил. Фильмы голливудские презирал за фальшь и глупость. Осторожничал, когда того требовали обстоятельства. И не предавал еще своего друга и напарника — Вешенкова Артура Всеволодовича, считая его своим наставником и всегда прислушиваясь к его советам. А тут вдруг…
А тут вдруг Валера поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы завтра Вешенков вышел на работу. Вот дела, а!
Захотелось, чтобы Артур приболел немного, прости, господи, крамолу такую. Чтобы Вешенков взял больничный. Или с Лялькой своей укатил куда-нибудь на отдых недельки на две.
