Хосе Мариа Гелбенсу - Не загоняйте убийцу в угол
– Допрашивать… верить, что свидетели появятся… а вдруг… Я тебе уже говорила: может, рядом с нами сейчас ходит кто-то, кто видел или слышал то, что изобличает убийцу, – просто он еще сам этого не понял, а значит, и нам не рассказывает. Терпение – прекрасное оружие. Иногда достаточно соединить пустяковые вроде бы детали – искра вспыхивает и освещает все. И вот тогда нам придется сузить круг подозреваемых и сводить воедино разрозненные факты, которые мы пока собираем.
– Знаешь, Map, хоть ты всего год как в суде, но кажется, что у тебя такой опыт… В этом-то я разбираюсь, ты же знаешь, сколько лет я тут работаю.
– Так у меня и правда опыт, а как же, – ответила Мариана. – Ты что думаешь, я ничему не научилась, пока работала адвокатом и постоянно общалась с судьями? Знаешь, сколько я в судах каблуков стоптала? Сколько нервов там оставила! Ты что, думаешь, все так просто было?
– Ой, да. Я всегда об этом забываю.
– О работе мы с тобой забыли, вот что. Карлос Састре там, наверное, заждался, – сказала Мариана, вставая и засовывая сигареты и спички в сумку.
Кармен двинулась за ней следом, на ходу надевая пальто.
– А странный он тип, правда? – сказала она, когда они шли к двери.
– Слишком в холостяках засиделся, вот и все, – ответила Мариана. – Это его главная проблема.
– Да ты что? Неужели он никогда не был женат?
– Никогда.
– Да ведь он не так чтоб уж очень молод. Знаешь, я одобряю женщин, которые не выходят замуж; мне кажется, это нормальным. Но неженатые, даже неразведенные мужчины?… Но холостяки, которые никогда не были женаты, мне кажутся подозрительными.
Мариана засмеялась:
– Ну, Кармен, уж ты и скажешь…
Карлос решил, что, пожалуй, отправится в суд пешком: из-за погоды делать на пляже явно нечего. Он заранее заказал столик в ресторане «Шхуна», расположенном на отшибе, в стороне от самых людных мест Сан-Педро; они договорились с Кармен, что в половине второго она подъедет к площади на своей машине. Если он освободится раньше, то зайдет куда-нибудь почитать газеты и выпить кофе, а то и перекусить: он сегодня не завтракал, несмотря на поздний час.
Свернув с проселка на дорогу в Сан-Педро, Карлос невольно остановился и посмотрел на дом судьи Медины по другую сторону дороги. Карлос смотрел на него с отстраненным удивлением, словно дом этот не имел больше никакого отношения к его собственной жизни и он никогда туда не заходил – собственно, так оно и было, если не считать того послеобеденного часа два дня назад. Но час этот, заключенный в воздушный пузырек, уносился в поднебесье, теряясь из виду. Реальностью оставался только дом судьи. Сейчас он казался Карлосу мрачным – впрочем, таким он казался ему всегда. Вокруг него шла стена – выше, чем принято в здешних местах: казалось, ее возвели, чтобы защититься, а не просто огородить кусок земли.
Проходя мимо дома судьи, Карлос ускорил шаг. Нет, он не торопился поскорее миновать его, вовсе нет: он ускорил шаг потому, что повеселел и оживился. «Кто бы мог предположить, что по пути на свидание с Кармен придется уплатить такой подорожный сбор – пройти мимо места преступления», – подумал Карлос с некоторым удовлетворением, оставив позади дом судьи Медины. Вдоль дороги появились первые дома Каштановой долины; Карлос оценивающе оглядел их и подумал о Кармен.
Встреча с ней у Аррьясы оказалась для него решающей: она помогла ему справиться с собой в самые трудные часы после преступления, не дала погрузиться в тяжелые мысли и мрачное настроение. Карлос не испытывал никаких угрызений совести – и сам не переставал этому удивляться, но чувства его еще были крайне обострены: в таком состоянии можно и заметить малейшую опасность, и допустить роковую ошибку. Возможно, все в нем было нацелено только на то, что таило какую-нибудь угрозу, и в душе его просто не оставалось места ни угрызениям совести, ни другим чувствам – пока не спадет напряжение. Но знакомство с Кармен не только благотворно подействовало на него – оно оказалось и прикрытием. Он ушел с обеда в доме Аррьясы, не вызвав ни у кого удивления, а допусти он любую оплошность, никому и в голову не придет усмотреть в ней что-то странное: страсть объяснит все – она, как плотная завеса, закроет его, и никто уже не заподозрит, что он имеет отношение к преступлению. Пока в глазах друзей и знакомых эти два события нынешнего лета никак не связаны между собой: одно дело смерть судьи Медины, а совсем другое – открытый, у всех на глазах роман Карлоса Састре и Кармен Валье. О лучшем прикрытии и мечтать нельзя. Если справедливость существует, повторял себе Карлос, не справедливость правосудия, а высшая справедливость, то она на его стороне.
Из Каштановой долины нет-нет да и выезжали машины, почти в каждой сидели дети и все направлялись на пляж, хотя погода не обнадеживала. Кармен не было видно: наверное, она приводила себя в порядок и прихорашивалась, собираясь на свидание с ним. Услышав гудок, Карлос обернулся и увидел Родди Каналеса: тот махал ему, высунувшись из окна машины, битком набитой детворой. За рулем сидела жена Родди; она посмотрела на Карлоса сквозь темные очки и изобразила нечто вроде улыбки – так она улыбалась всегда – и, обогнав его, они промчались к мосту, за которым начиналась полоса пляжей.
В общем, все шло хорошо, но, подумав так, Карлос сразу же вспомнил, куда, собственно, он идет, и легкий холодок беспокойства пробежал по его спине. У них не было ни одной зацепки, но крайней мере, до сих пор, а значит, подозревать его они не могли. При словах «по крайней мере» непроизвольная, как нервный тик, улыбка скользнула по лицу Карлоса. Что же, значит, все на самом деле так плохо? Как только Каштановая долина осталась позади, Карлос почувствовал, что от его хорошего настроения не осталось и следа. Каштановая долина, долина Сан-Педро, Кармен Валье[4]… Долина… это слово было повсюду и оно защищало, но только, если мысленно он не уносился за ее пределы, как сейчас ноги несли его к зданию суда. Карлос оглянулся: долина начиналась у подножия гор, постепенно расширялась, спускаясь к видневшемуся вдали большому шоссе, и ложилась к его ногам. Постояв, он повернулся и двинулся дальше – то, что открывалось перед его взором теперь, не имело ничего общего с тем, что осталось за спиной: нагромождением камней и кирпича вставал перед ним город, создание рук человеческих, воплощение порядка и фальши. Карлос остановился и с ненавистью посмотрел на Сан-Педро-дель-Мар – город лежал между долиной и морем. И обойти это препятствие было невозможно.
– Сеньор Састре, каким образом вы узнали о смерти судьи Медины?
Карлос снова подумал, что судья де Марко внушает уважение как судья и как женщина. От нее исходило ощущение внутренней силы – оно притягивало и одновременно отталкивало. Мысль, что и у этой женщины можно найти уязвимое место, завораживала Карлоса, притягивала как что-то порочное, – но он, безусловно, никогда не стал бы и пытаться искать ее слабости. К тому же судья была слишком высокая: «Опасно связываться с такой высокой и такой привлекательной женщиной», – подумал Карлос.
– Я был в это время у сеньоров Аррьяса: я обедал у них, а после обеда уснул в комнате для гостей; вот тогда-то сеньора Аррьяса и сообщила мне.
– Можете ли вы сказать, откуда узнала она?
– Ее мужа Фер… доктора Аррьясу вызвали по телефону, и он попросил жену разбудить меня.
– Что вы тогда сделали?
– Быстро собрался и сразу пошел туда.
– Доктор Аррьяса просил вас пойти с ним?
– Да… Я полагаю, что да.
– Вы не помните точно?
– Честно говоря, нет. Вернее, нет, помню: по всей видимости, раз я пошел, значит решил, что он меня об этом просил.
Карлос растерялся: как ни странно, он, действительно, не помнил, почему пошел в дом судьи. Может быть, его уговорила Ана Мария?
– Итак, вы пошли в дом судьи Медины. Как вы туда добрались, на своей машине?
– Пешком. Туда ходьбы от силы минут десять. Надо пройти чуть-чуть просёлком до шоссе, пересечь его и тут уж метров сто до дома судьи Медины.
– До этого вы ничего не видели и не слышали?
– Нет. Как я уже сказал, я спал.
– По дороге к дому судьи вы никого не встретили?
– Нет, никого. Единственное, что я видел, так это машины около дома судьи. И доктора Аррьясу, который шел впереди.
– Вам удалось войти в дом?
– Нет, меня не пустили.
– Но вы все-таки вошли.
– Да, в кухню, через заднюю дверь. Девушка, что приходит ко мне убираться, оказалась одной из тех двух женщин, которые обнаружили убитого. И доктор Аррьяса попросил, чтобы я вошел и поговорил с ней.
– Вы были знакомы с судьей Селсо Мединой?
– Да, конечно. Все, кто живет тут, знают друг друга.
– Когда вы его видели в последний раз?
– В последний раз… – Карлос помедлил, мысленно подсчитывая, сколько дней прошло: он хотел выиграть время, понять, скрыта в этом вопросе ловушка или нет, а в голове у него крутилось, как навязчивый мотив: «три плюс два плюс сегодня, три плюс два плюс сегодня…», – шесть дней назад, если считать сегодняшний день.
