Марина Воронцова - Свадебный наряд вне очереди
– Алло, – ответил мне сонный голос.
– Лика, это Александра Александровна, ты случайно не знаешь, кто снабжал Элину маму кокаином?
Лицо дамы в белоснежной норковой шубке показалось мне знакомым.
– Обязательно знаю, – последовал ответ, – Эрнесто. Он всех их снабжает. Можете позвонить ему, у него номер простой. Девятьсот шестьдесят шесть, шесть-шесть, шесть-шесть. Скажите, что от Маргариты Мирзоян, у них вроде была любовь.
– Спасибо, – я отключилась.
Дама и ее кавалер на секунду перестали лупить друг друга по щекам. Тут я вспомнила, где видела эту женщину. Это она брызнула в Бронса перцовкой и потеряла беленькие трусики возле лыжной базы в Кавголово. Я выскочила из машины, прежде чем успела сообразить – зачем?
– Послушайте! – я подбежала к мужчине. – Вы не правы! Ваша жена вам не изменяет!
Мужчина секунду смотрел на меня, как на душевнобольную. Потом схватил меня за руку, притянул к себе и поцеловал, крикнув злополучной дамочке в белой норке:
– Карина, знай, эта женщина – моя любовница! Я разведусь с тобой и женюсь на ней!
Глаза неизвестной мне доселе Карины, если, конечно, не считать эпизода в Кавголово, сверкнули яростным огнем. Я мысленно прокляла дурацкую привычку советского человека вмешиваться в семейные ссоры и в надежде, что дама в белой норке вспомнит меня, натянула жалкую улыбочку и помахала ей рукой.
Карина издала рык разъяренной тигрицы. И в следующую секунду ее маленький, но очень твердый кулачок опустился на мой нос! Я едва устояла на ногах. Признаться, меня удержал только страх рухнуть в грязное месиво из воды, снега и песка.
– Послушайте! – я спряталась за ее мужем и, прикрываясь им, как омоновцы щитами во время футбольного матча, попыталась все объяснить. – Я же хотела помочь! Я понимаю, что никто не поверит, будто вы потеряли трусы, когда на вас прыгнула собака, но…
– Мразь! – Карина не собиралась слушать, она колошматила мужа сумкой, пытаясь попасть в меня.
– Да! Да! – орал в ответ чертов недоделанный "Отелло". – А ты думала, только у тебя могут быть любовники?!
– Эта шлюха изменяег тебе, Вано! Я видела ее с отвратительным, толстым и лысым старикашкой! Его мерзкая собака чуть не сделала меня заикой! Эта… все подстроила!
Тут я разозлилась.
– Да пошли вы со своими трусами!!! – я, выложив всю энергию своего возмущения, толкнула супруга Карины.
Сработал эффект неожиданности, да и скользкая поверхность помогла. Огромная туша, нелепо взмахнув руками, грохнулась на свою верещащую супругу. Пока они барахтались в жиже из талого снега, угрожая убить друг друга, тещу, свекровь и некую Тамару Иоселиани, я быстренько ретировалась. На губах чувствовался соленый вкус.
Черт, эта дура разбила мне нос!
"Сама-то хороша…" – проворчал запоздало проснувшийся здравый смысл.
Вытерев кровь и отдышавшись, набрала номер Эрнесто.
– Да? – ответил недовольный голос со странным акцентом, я такого никогда не слышала.
– Мне дала ваш номер Маргарита Мирзоян…
– За Кузнечным рынком. Оптовый магазин "Лучший кофе", – моментально отрубил Эрнесто. – Буду еще два часа.
Кузнечный рынок занимает переулок между церковью Владимирской Божьей Матери и Инженерно-экономическим университетом. В пятистах метрах от Невского проспекта. Проехав через улицу Марата, я через двадцать минут остановилась прямо напротив симпатичной вывески "Лучший кофе". Колоритный индеец сидит над мешком и курит трубку. Глаза индейца закрыты, а лицевая мускулатура расслаблена. Учитывая, чем торгует Эрнесто под прикрытием жареных зерен арабики, реклама более чем смелая. У меня, во всяком случае, сразу родилась мысль: с чего это индейцу так похорошело?
– Здравствуйте, – меня встретил шкафообразный молодой человек.
Его нижняя челюсть представляла собой нечто среднее между баржевой кормой и куском сала. Я мысленно тут же окрестила его "Иван Федорович Крузенштерн – человек и пароход".
– Вы, наверное, продавец-консультант? – уточнила я, потирая ушибленный Кариной нос. – Мне нужен Эрнесто, я от Маргариты Мирзоян.
– Минуту, – процедил сквозь зубы охранник.
По спине сбежала струйка пота. До сих пор я наркоторговцев видела только в кино. Мне представилось полутемное помещение, где мрачный мачо сидит над открытым стальным кейсом и ковыряет ножичком пластиковые пакеты с кокаином.
– Проходите, – пробасил вернувшийся товарищ.
Меня подстерегло разочарование. Эрнесто не был похож на мачо. Скорее на продавца гвоздик образца семидесятых прошлого века. Волосатые руки, волосатая грудь и лысеющий затылок свидетельствовали об избытке тестостерона. Он сидел в тесной комнатке с узким окном, забитой стеллажами с бумагами. Еще бы нарукавники – и вылитый кассир армянского ресторана.
– Вечеринку собрались устраивать? – кисло спросил он у меня, потирая рукой живот. И ни с того ни с сего добавил:
– Люди веселятся, а меня изжога мучит.
Мне так и хотелось спросить: "А вы где перевозите товар? Не заглатываете часом? Полиэтилен очень вреден для слизистой. Частая перевозка наркотиков приводит к гастриту! Во-первых, из-за пластиковой тары, во-вторых, из-за стресса и, в-третьих, из-за частой рвоты…"
– В общем да, скромную, только для своих, – я кашлянула.
– Кокос? – Эрнесто совсем скривился.
– Да, только хороший, – попросила я. – Не такой, как дали Кристине Федоровне Гавриловой.
Эрнесто вздохнул.
– Как вы меня задолбали! Устал уже объяснять – ничего я не напутал, дал ей хороший товар, да и оставалось у нее столько, что этим не передознешься!
– Но она же умерла! – я скрестила руки на груди и выставила ногу вперед, изображая богатую капризную стерву.
– Повторяю в сотый раз, – Эрнесто положил руку на живот. Бурчание я слышала даже в двух метрах от несчастного. – Кристина брала грамм раз в неделю. Ей муж денег не давал. Она отбирала у прислуги часть того, что экономке выделялось на хозяйство. Понемногу. Иначе Леонид Аркадьевич бы заметил. Граммом передознуться нельзя, даже если она его одной ноздрей за раз втянула! Ясно?
– Может, она хотела покончить с собой и набирала нужную дозу? – высказала я идиотское предположение.
– Она без дорожки встать не могла, – Эрнесто воззрился на меня, как бык на пикадора, – чего она там собирала? Вы ее нос видели? Почти как у вас! Еще краснее и опухший весь. Сразу видно – конченая марафетчица!
Я непроизвольно прикрыла нос ладонью.
– Это не то, что вы думаете!
– Еще скажите, вам его какая-нибудь ревнивая баба расквасила, – саркастически усмехнулся Эрнесто. – Мне-то все равно, но не терплю лицемерия.
– Ну не знаю! – я всплеснула руками. – Тогда отчего же умерла Гаврилова?
– А мне это откуда известно? – четко и с расстановкой ответил Эрнесто. – Вам сколько?
– Грамма хватит! – жалко выкидывать деньги на дрянь, которую брошу в мусорный бак, как только выйду.
– Держите, – Эрнесто полез в ящик стола и достал оттуда малюсенький узелок. Никаких колбочек на цепочке, как в фильмах показывают. Порошок в куске полиэтилена. – Семьдесят пять баксов. Постоянным клиентам скидка – по пятьдесят. Надумаете, приходите еще.
Удивительно, что он мне рекламного буклета не дал!
Положив в карман опасную покупку, я вышла на улицу. Жуть.
– Женщина, можно вас на секунду? – раздался над ухом вежливый мужской голос.
Я обернулась и чуть не вскрикнула. Передо мной стоял милиционер. Блин! Как мне не везет! Сейчас меня арестуют и посадят за хранение наркотиков! Покрывшись холодной испариной, я таращилась на служителя порядка как кролик на удава не в силах произнести ни слова. Он тоже молчал, мне показалось, что в глубине его пронзительных серых глаз мелькнуло подозрение. Ему все известно…
– Вы не могли бы нас с женой сфотографировать? – страж порядка улыбнулся и протянул мне "мыльницу".
– Фу-у-х… – вырвался у меня вздох облегчения. – С радостью!
– Только смотрите, чтобы вход в музей было видно. Достоевский здесь жил как-никак! Где еще такое увидишь?
Много где. В Баден-Бадене, Твери, Омске, где великий писатель был на каторге вместе с уголовными преступниками. В Санкт-Петербурге его квартира находится как раз здесь, в Кузнечном переулке, дом пять дробь два. Мне мгновенно стало весело и хорошо. Так здорово, что простой милиционер любит Федора Михайловича, что он пришел с женой в его музей и ко мне обратился только за тем, чтобы сфотографироваться! Дай бог Федору Михайловичу здоровья!
Из окна "Лучшего кофе" за мной подозрительно наблюдал "человек и пароход". Мысленно чертыхнувшись, я села в машину. Блин! Придется таскать с собой эту дрянь! Согласитесь, странно будет выглядеть, если тетка, только что купившая кокаин для вечеринки, тут же выкинет его в мусор!
Надо где-нибудь остановиться и выпить кофе. Слишком много волнений за одно утро, и до свадьбы осталось четыре дня. Пришлось оставить машину метрах в ста от кофейни. Свободных мест ближе не было.
