Марина Воронцова - Свадебный наряд вне очереди
– За машиной поглядеть не надо? – хмуро спросил он. – Мало ли что случиться может…
– Надо, – я моментально сунула шантажисту двадцать рублей.
Объясняю, почему "шантажисту". В последнее время питерские беспризорники выдумали оригинальный способ зарабатывать. Они дежурят на парковках, предлагая "приглядеть" за автомобилями. Если откажешься, то по возвращении найдешь свою машину с проколотыми шинами, исцарапанными боками или разбитым зеркалом. В случае, если сразу сдашься и предложишь десять-двадцать рублей за "пригляд", добрые мальчишки тебе стекла протрут.
Клиника доктора Шаца располагалась на втором этаже престижного офисного центра. На "рецепшине" сидела миловидная сестричка.
– Ворошилова, к Леониду Ароновичу, – я скорчила недовольную капризную мину и положила перчатки на стойку.
– Пожалуйста, – кивнула девушка. – До конца по коридору, последняя дверь. Там увидите табличку.
Доктор Шац оказался очень приятным мужчиной лет сорока пяти. Черные волосы с проседью, очки в золотой оправе. Дорогой галстук и белоснежный халат. Хорошо, что Бронсика со мной нет.
– Александра Александровна? – уточнил он, усаживая меня в удобное кожаное кресло.
– Она самая, – кивнула я.
– Итак, что вас ко мне привело?
– Честно говоря, не знаю, как начать. У меня есть дочка. Ей девятнадцать лет. В последнее время с ней творятся странные вещи! Она перестала есть, разговаривает с кем-то, хотя я знаю, что в ее комнате никого нет! Мне кажется, она слышит какие-то голоса. Я бы очень хотела ей помочь, но не хочу, чтобы о ее болезни стало известно, – чуть склонившись вперед, я с самым серьезным и конфиденциальным видом добавила:
– Мне кажется, у нее начинается шизофрения.
Леонид Аронович сложил руки на животе и отвел глаза.
– Я понимаю ваше беспокойство, но в таких случаях было бы верным обратиться к узкому специалисту. Надеюсь, вы понимаете, о ком идет речь?
– К психиатру?! – я изобразила ужас.
– Именно, – кивнул Леонид Аронович. – Могу рекомендовать вам хорошего врача.
– Но я не думаю, что все так страшно, – возразила я. – Она всегда была странной девочкой, фантазеркой. В детстве она убеждала меня, что видит гномов. Дети часто выдумывают что-то подобное. Может быть, и сейчас…
Вы не можете ставить диагнозов, – сухо оборвал меня доктор. – Возможно, с вашей дочерью ничего серьезного. Но может быть и так, что у нее развивается некое расстройство. Современная наука располагает средствами купировать такие вещи в начальной стадии, когда лечение может быть проведено успешно. Болезнь может отступить и долгое время не давать знать о себе.
– Я была бы очень благодарна!
Шац нацарапал на маленьком листочке бумаги имя, телефон и протянул мне.
– Платов Георгий Дмитриевич, – прочитала я вслух и радостно воскликнула:
– Это тот самый, к которому вы направляли Элечку Гаврилову? Чудесный доктор!
Леонид Аронович переменился в лице. Его черные густые брови сошлись на переносице.
– Кто вы такая? – резко спросил он, уставившись на меня злым немигающим взором.
– Александра Александровна Ворошилова, – я непонимающе захлопала ресницами, – вы сами назначили мне встречу!
– Что вам нужно?
– Я же объясняю! У меня дочка…
– Хватит! – взревел Леонид Аронович. – Вам что, показалось мало тех денег, которые я уже заплатил?
– Не понимаю, – залепетала я, изображая полную кретинку, – вы мне? А я думала, что пациенты платят вам! Но мне это еще только предстоит…
– Прекратите ломать комедию, – процедил сквозь зубы разъяренный Шац. – Я устал от ваших дурацких игр. Прекратите посылать мне письма!
– Какие письма?! Доктор, и-извините, но вы сами не пробовали консультироваться у этого своего знакомого? – я показала на листочек с координатами доктора Платова.
– Я не выпущу вас из этого кабинета, пока вы не скажете, кто вас послал! – Леонид Аронович поставил стул перед дверью, скрестил руки на груди и сел. – Слушаю.
Я соображала, как мне следует себя повести, чтобы не напугать милейшего доктора. Вдруг он захлопнется, как дверь перед носом, и ничего не расскажет. Потом решила, что лучшая тактика – это правда, вытащила из сумки удостоверение и протянула Леониду Ароновичу.
– Вот.
– Частный детектив? – доктор вздрогнул.
– Я расследую обстоятельства исчезновения Элеоноры Гавриловой.
– Элечки? – удивился Шац. – Но кто мог… Насколько я знаю, у нее больше не осталось родных. Кто вас нанял?
– Ошибаетесь, у нее остался бывший муж.
– Вас нанял Никита? – лицо Леонида Ароновича стало похожим на каменную маску. Он встал и отвернулся. – Не смею вас более задерживать. Вы не имеете права меня допрашивать.
– Нет, меня наняла Анжелика Домовая, – спокойно пояснила я. – Суть в том, что Никита, бывший муж Эли, теперь собирается жениться на ней. Моя клиентка хотела бы знать, при каких обстоятельствах погибла предыдущая мадам Шерер.
– Эля погибла? – доктор нервно хрустнул пальцами. – Но я слышал, что она просто исчезла. Тела ведь не нашли?
– Нет, но свидетельство о смерти выдали.
Шац снял очки и потер переносицу.
– Знаете, в последнее время я уже ничему не удивляюсь. У пластических хирургов сейчас шутка в ходу. Кто их главные конкуренты, знаете?
– Нет.
– Паспортистки. Меняют хоть возраст, хоть пол – за полчаса и двадцать долларов.
– Так что, вы знали, что у Эли Гавриловой есть психические отклонения? – я вытащила из сумки сигареты.
– Извините, здесь не курят, – остановил мою инициативу доктор.
Я убрала пачку обратно, изо всех сил борясь с инстинктом противоречия. Когда мне что-то запрещают, тут же до зубовного скрежета хочется это сделать. Когда выйду – сяду в ближайшей кофейне и выкурю две сигареты подряд.
– Эля действительно была больна, – после минутной паузы сказал Шац. – Не знаю, откуда вам это известно. Ее заболевание носило вялотекущий характер. Даже родители ничего не замечали. Они считали ее аутичность и странность суждений невинным чудачеством. К примеру, однажды я ее спросил: что значит "куй железо, пока горячо"? Эля посмотрела на меня, как на дурака, но все же ответила. Мол, железо поддается обработке только в раскаленном состоянии, когда связи между его молекулами становятся пластичны. Понимаете? Она не улавливала переносных смыслов! Кроме того, отличалась удивительной эмоциональной тупостью, а родители считали, что у нее такой спокойный характер. Я пытался несколько раз заговаривать с Кристиной Федоровной, матерью Элечки, об этом, но она не хотела меня слушать.
– Вы знали, что у нее был шизофренический шуб? – спросила я.
– Подозревал, – ответил Леонид Аронович. – Ее мать сообщила, что Эля уже несколько дней ничего не ест, проявляет беспокойство, запирается в своей комнате. Я приехал и увидел, что девочка заткнула себе уши и нос берушами. Она категорически отказывалась от осмотра. Заявляла: "Вы их напугаете, они разбегутся, и я останусь толстой!" По правилам, я должен был настоять на вызове специалиста или самостоятельно пригласить его к Гавриловым, но…
– Это не те люди, которые потерпят такое самоуправство, – закончила я.
– Именно. Гаврилов настоял, чтобы я выписал Эле лекарства и никому не рассказывал о случившемся. Само по себе это не преступление. Но когда Эля познакомилась с Никитой, он увлек ее идиотскими уфологическими байками. Это стало роковым событием. Как вам объяснить? Попав к этим аферистам, а я настаиваю именно на таком определении, Гаврилова получила псевдоподтверждение своих галлюцинаций. Поймите, шизофрения довольно странная вещь. Загадка, которая внутри мозга. Все, что она являет – события, люди, ощущения, – кажется больному реальным. Но если он в какой-то момент сможет найти логическую ошибку, то бредовая конструкция разрушится. К примеру, женщина считает, что у нее есть сын. Она его видит, физически ощущает прикосновения. Разубедить ее в наличии ребенка невозможно. В остальном пациентка остается нормальной. Ориентируется в пространстве, во времени, поддерживает рабочие и дружеские связи. Ее муж, знакомые и родственники постепенно мирятся с ее болезнью и даже подыгрывают. Расспрашивают о воображаемом сыне, здороваются с ним. Фармакологическое лечение никакого эффекта не дает. И вот однажды наша больная разговорилась в очереди с другой женщиной, нормальной. Та пожаловалась, что ее мальчишка вырастает из вещей так быстро, что приходится каждые полгода обновлять его гардероб. Больная задумалась и вдруг сообразила, что ее сын не растет! Что он уже несколько лет подряд остается семилетним мальчиком! Верите или нет, но с этого момента она перестала галлюцинировать и совершенно излечилась. Конечно, понадобилась терапия. С Элей все произошло с точностью до наоборот. Когда Никита отвел ее к уфологам, она нашла столько подтверждений своим бредовым измышлениям, что болезнь стала развиваться полным ходом. Девушка слышала голоса, бывала на планете…
