Александр Рыскин - Страж вишен
На очередном допросе Геннадий Яковлевич сам сообщил Козырю, что обнаружен труп банкира Замятина.
– А я что говорил? Никулин его завалил – ну, не сам, конечно.
– Вот об этом я и хотел с тобой потолковать. Если не сам – то он ведь кого-то нанял для этого дела, верно?
– Необязательно. С этим могли и псы его справиться.
– Кто? – не понял подполковник.
– Ну, в смысле – охранники. Вы сказали, что его в лесу нашли. Значит, по-тихому его кончили, без свидетелей. Дело нехитрое. А вот с Аркадием явно крутые профи сработали. Охрану свою он бы не стал в такое дело впутывать.
– И кого он мог, по-твоему, подписать? – словно бы невзначай задал вопрос подполковник, закуривая сигарету.
– Э-э, начальник!.. Из Козыря суку сделать хочешь? Мы так не договаривались.
– Да ведь Никулина-то ты мне уже вроде сдал. Сам же уверял, что он заказал Сыча?
– Правильно, – с тонкой усмешкой ответил Козырь. – Никулин – не из блатных. Не из наших он. А те, кого он нанял – это уже другой расклад. С ними мы сами поквитаемся, по-своему.
– Ну, гляди…, – лицо у Геннадия Яковлевича сделалось жестким, неприветливым. – Как бы тебе пожалеть не пришлось о твоем упрямстве…
Ставрополь, 2003 год
Очередной рабочий день Ильи Николаевича Зиненко подошел к концу. Сейчас он снимет халат, вымоет руки, закроет кабинет, выйдет, сядет в свой древний «москвич» и поедет домой, к жене и дочке. И так – много лет подряд. Илья Николаевич не раз спрашивал себя – а что, если бы тогда, много лет назад, он всё решил по-другому? Расстался бы с Юлей и женился на Оксане? Как сложилась бы их общая судьба? Оксана наверняка бы не стала деловой женщиной, не добилась бы тех высот, на которых она находится теперь. Рядом с ним может быть лишь женщина-хозяйка, женщина-мать. Такая, как Юлия.
И всё же нельзя не признать, что он, Илья Николаевич, оказал тогда Оксане большую помощь, направив в Москву, к своей тете. Тот период Оксаниной жизни заложил основу для успеха Оксаны нынешней. Из наивной провинциалки получилась уверенная в себе столичная дама. Илья Николаевич все время следил за ее успехами, не пропускал ни одной статьи в газете о компании «ОКО». Пару раз этот его интерес даже заметила Юля. Но ему удалось наплести какую-то чушь о том, что у него с госпожой Огородниковой были когда-то общие знакомые.
Более того – Илья явственно ощутил уколы ревности, когда пресса прозрачно намекнула на роман Огородниковой с неким Вячеславом Климовичем, экономическим советником губернатора соседней области (Зиненко знал, что у Оксаны есть деловые интересы в том регионе). Конечно, он старался гнать от себя эти глупые мысли. Но они почему-то никак не желали уходить. Он вспоминал и вспоминал ее худенькое, почти мальчишеское тело, лежащее перед ним на операционном столе… Ее глаза, когда она стояла у входа в клинику, дожидаясь его.
Какое-то время все это настолько завладело им, что даже привело к охлаждению отношений с Юлей. Супруга привыкла, что в интимном плане у них всегда все в порядке – никакая усталость после работы не мешала ее Илье исполнять свой супружеский долг, причем, как правило, по нескольку раз за ночь. А тут… Юлия сразу же отыскала телефон самого известного в городе консультанта по семейным вопросам, но Илья Николаевич категорически отказался воспользоваться его услугами. Через некоторое время проблема рассосалась сама собой. Юля успокоилась, решив, что у мужа – обычные для мужчин его возраста маленькие проблемы.
Умом Илья Николаевич понимал, что Оксана сейчас уже совсем не та, что она изменилась. Но он помнил ее той милой девочкой, что ждала его каждый вечер у больницы. И эти воспоминания не давали ему покоя…
* * *– Ваш билетик!
Петя Сычев открыл глаза и увидел проводницу – полную даму в очках. Взглянул на часы. До места назначения оставалось еще около сорока минут.
«Почему же она опять требует билет?» – подумал Петя и с трудом сообразил, что она не требует, а наоборот, отдает ему его билет.
– Что, не нужен? – неприветливым тоном уточнила проводница. – Так бы сразу и сказали, гражданин. А то я стою тут, как…
Петя вновь смежил веки, «отключаясь» от внешнего мира. И зачем он только согласился выполнить эту нелепую просьбу-приказ больного старика? Разве он – убийца? Разве сможет хладнокровно отнять чужую жизнь? Пусть даже дедушка сможет потом спокойно уйти – но ведь Пете-то жить дальше, с сознанием этого страшного греха…
Кодекс «Серых сов»… Блажь, да и только! Кровная месть – в обычаях у горских народов. Но не у цивилизованных людей. Да и где доказательства, что именно тот человек причастен к гибели папы? Одного только пролетарского чутья Александра Тимофеевича тут явно недостаточно. Надо же – старик согласился на неопределенное время остаться под опекой нанятой сиделки, чужого, по сути, человека, только бы Петя взялся исполнить его последнюю волю.
«Ладно, – решил про себя Сычев-младший. – Побуду немного в том городе, покручусь, а потом назад, в Питер. Скажу, что тот тип уехал за границу. На несколько лет. Дед перепроверять не станет».
* * *Козырь мучительно раздумывал над словами начальника милиции.
«Никулина-то ты уже сдал…»
Действительно, месть за убийство Сыча получалась неполной. Менты еще лет десять будут исполнителей искать, если вообще найдут. А без них Никулин, пожалуй, легко отвертится. Будет твердить, как попка: «Ничего не знаю, и всё». Тогда как одно только слово, сказанное Козырем, может резко осложнить жизнь холёному банкиру…
Сосед по камере вдруг громко захрапел. Козырь бесцеремонно ткнул его в бок. Парень проснулся с намерением дать сдачи. Но, увидев, от кого получил тычок, лишь виновато улыбнулся и снова закрыл глаза: с людьми Сыча никто не рисковал связываться даже и после его смерти.
Москва, 2003й год
Врач из реанимационного отделения позвонил Оксане на работу и сообщил, что Носков пришел в себя. Оксана тут же сорвалась и поехала в больницу вместе с охранником Борисом.
Вид ее референта заставил Оксану содрогнуться. На койке лежал перебинтованный человек, подключенный к каким-то медицинским приборам. Дышал он со свистом, прерывисто. Глаза были открыты, но, казалось, больной ничего не видит.
Оксана, поправив накинутый на плечи халат, присела на табурет, который ей услужливо подставила медсестра.
– Это вы, Оксана Кирилловна?.. – тихо простонал Носков.
– Я, голубчик. Как ты себя чувствуешь?
– Сами видите… Меня…Бог наказал…за дело…я…должен был… сразу…. А я…
– Успокойся, Сережа. Тебе трудно говорить. Ты помолчи.
– Нет…я… должен…это…это она…она… всё…документы…, – Носков судорожно глотнул воздух, глаза его закатились.
– Извините, но сейчас вам нужно уйти, – проговорил врач, стоявший тут же, у постели больного. Оксана встала, продолжая с сочувствием глядеть на своего сотрудника. А вокруг него уже засуетились люди в белых халатах…
* * *– Подведем итоги, – сказал Жуковский. – Ты полагаешь, Оксана, что во всех этих случаях виноват именно Никулин?
– Иначе я должна поверить в дикую цепь случайностей. Смерть Климовича, затем смерть моего отца. Убийство Замятина, главы банка «Заря». Причем труп его нашли там, в области, а не здесь в Москве, где он жил. Покушение на Сережу Носкова. Я уже не говорю про всякие мелочи вроде искромсанных покрышек. А Сычев? Его-то кто убрал?
– Хорошо, а кто стрелял в самого Никулина? – задал встречный вопрос Жуковский.
– Не знаю, – Оксана устало вздохнула и покачала головой. – Всё это так…давит на меня. Столько лет я занималась бизнесом, не зная всех этих разборок. Нет, конечно, трудности были, но…не такие. Быть может, я не ощущала всего этого потому, что меня опекал Слава Климович? Прости, Саш, я не должна была этого говорить.
– Ерунда, – он сделал попытку улыбнуться. – Ты взрослая женщина, и у тебя своя жизнь. Слушай, а что этот фээсбэшник, Казарьянц? Какие у него интересы во всем этом деле? Он за Никулина или против?
– Черт их всех разберет. На чьей бы он ни был стороне – он мне здорово неприятен. Как будто паутину плетет…
– Ты права, я тоже не слишком-то доверяю людям из его ведомства. Мне лично они ничего плохого не сделали. А вот моего отца в свое время помучили изрядно. Он был журналистом, работал на радио. Его заставляли делать идеологически выдержанные передачи о колхозниках и передовиках производства. А ему был интересен джаз и вообще все новые направления в музыке, культуре… Впрочем, мы отвлеклись. Ты хочешь, чтобы я встретился с этим полковником?
– А смысл? Из него ты всё равно ничего не вытянешь. А сам засветишься. Не стоит делать этого раньше времени.
Областной центр
– Ну что, Козырь, надумал?
– Надумал, гражданин подполковник. Разрешите присесть?
– Садись.
– Сигаретку позвольте?
