Марина Серова - Покой и не снится
Есть только один вопрос. Как он узнал о том, что меня нет? Об этом знал только один человек — Жемчужный. Ну еще и сам Решетников.
— Вот, хлебните кофе, — выдернул меня из размышлений вернувшийся Александр Михайлович. — И, ради бога, не убивайтесь так. В сегодняшнем промахе вашей вины нет.
Ну спасибо. Успокоил.
Однако язвить ему я не стала, не то настроение, а просто сказала:
— Благодарю вас, — и взяла протянутую чашку.
Заметив, что сам Александр Михайлович кофе не пьет, спросила:
— А вы что же?
— Не хочу, — он покосился на бар.
— Пейте, не стесняйтесь, — поняла я его взгляд.
Он не стал затруднять меня уговорами. Резво подошел к своему заветному хранилищу и извлек оттуда бутылку мартини. Вместе с ней и стаканом вернулся к столику.
— Вы не будете? — предложил мне.
— Нет.
Затем в течение минут пяти я пила кофе, а он цедил свой мартини.
— Когда я уехала, Александр Михайлович, вы звонили по телефону?
— Так вы же мне разрешили, — удивился он.
— Я не упрекаю вас, а спрашиваю.
— Звонил.
— Много раз?
— Прилично, — сказал он и добавил: — Но только по работе.
— Скажите, Александр Михайлович, а вы кому-нибудь по телефону говорили, что я уехала на свидание к Жемчужному?
Решетников уже было открыл рот, чтобы ответить, но тут, мгновенно поняв, куда я клоню, осекся и замолчал.
— В чем дело, Александр Михайлович?
— Этого не может быть, — произнес он через силу упавшим голосом.
— Чего не может быть?
— Того, на что вы намекаете. Этого просто не может быть.
— Перестаньте говорить загадками, — рассердилась я. — На что я намекаю?
Он не ответил. Минут десять бессмысленно буравил пустым взглядом противоположную стену и молчал. В этот момент Решетников был похож на застывшего болванчика.
— Да, — произнес он наконец. — Я скажу вам, что произошло. Но я уверен, что к событиям сегодняшнего вечера это не имеет никакого отношения.
— Я слушаю.
— Почти перед тем, как лечь спать, я позвонил Людочке, — начал он.
— Вы имеете в виду Венскую?
— Да, ее. Так вот, я позвонил ей, мы немного поболтали, и в ходе разговора она поинтересовалась, как моя племянница.
— И что вы ей сказали?
— Сказал, что вы уехали на свидание и, возможно, вернетесь только под утро.
— Что? — опешила я.
— Простите. Я не хотел вас обидеть…
— Да дело не в этом, — оборвала я.
— А в чем?
— В чем? Неужели вы не понимаете? Вы абсолютно ясно дали понять, что до утра остались без охраны.
— Послушайте, — Решетников разнервничался не на шутку. — Я уверен, что Людочка не имеет к этому никакого отношения.
— Не имеет, говорите? — я встала и подошла к нему вплотную. — А вы что, еще кому-нибудь сказали о моем отсутствии?
— Нет. — Александр Михайлович уже кусал себе губы.
— Тогда послушайте, что получается, — продолжала я напирать. — Вы сообщаете об этом факте только ей, а через какое-то время к вам в гости пожаловал убийца. Это что, совпадение?
— Не знаю, — он тоже поднялся. — Наверное.
— А я вот в совпадения не верю.
— Люда непричастна к этому. — Решетников стоял на своем.
Спорить с ним не хотелось. Для меня все стало ясным. Цепочка замкнулась. Значит, все-таки Людмила Венская. Именно с ее подачи Чиф и его дружок охотились на Решетникова. Вот тебе и единственный человек, который любит Александра Михайловича. Ловко же она пудрила мне мозги. Мол, все задавили доктора, все его ненавидят. Одна она, такая хорошая и добрая, принимает участие в его нелегкой судьбе.
— О чем вы думаете? — спросил Решетников.
— О вашей Людочке, — призналась честно. — Какой у нее может быть мотив желать вашей смерти?
— Вы с ума сошли! — вскипел Александр Михайлович. — Я повторяю вам в тысячный раз, она непричастна ко всей этой истории.
— Знаете что, Александр Михайлович, — сурово осадила я. — Отправляйтесь-ка лучше спать. Я охраняю вашу жизнь, и только мне решать, кто опасен для вас, а кто нет.
— Вы на ложном пути, — недовольно буркнул он.
— Посмотрим. А теперь давайте спать.
Решетников больше не препирался и, не сказав ни слова, удалился к себе.
Итак, тень истинного убийцы начинала приобретать очертания. В лице Людмилы Венской. В чем только ее мотив, непонятно. Ну да это уже и неважно. Я же не детектив и копаться во всей этой грязи не намерена. В мою задачу входит обеспечить безопасность клиента. Обезвредить того, кто жаждет его угрохать. Теперь все стало намного проще. Я знала, против кого воюю.
Завтра утром, то есть уже сегодня, потому как сейчас уже было за полночь, я припру к стенке подружку Александра Михайловича. Посмотрим, что она мне споет. Какие серенады.
Я подогнала «Фольксваген» к парадному входу, чтобы никому больше не пришло в голову подумать о моем отсутствии, и только после этого отправилась спать.
Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Хотя «утром» — это было громко сказано. Взглянув на часы, я обнаружила, что часовая стрелка едва доходит до четырех.
Однако стучали очень настойчиво. Я сбросила с себя остатки сна, извлекла из-под подушки револьвер и приблизилась к двери.
— Кто там? — спросила осторожно, держась чуть правее от порога.
— Я. Кто же еще? — раздался недовольный голос Решетникова.
— Простите, Александр Михайлович, — я спрятала револьвер. — Очень трудно узнать вас по манере стука.
Запоздало вспомнила, что юмора он не понимает, и открыла дверь.
— Что слу..? — начала я и осеклась.
Решетников стоял в коридоре, одетый в плащ и шляпу, с двумя чемоданами в руках.
— Я уезжаю, — объявил он.
— Куда?
— Неважно, — огорошил меня он. — Все равно куда. Лишь бы оказаться там, где убийца не в состоянии достать меня.
— А-а, — протянула я, — ну-ну.
Все ясно. Мой клиент после ночных событий запаниковал и решил пуститься в бега. Что ж. Такое иногда случается. Нервы не всегда подвластны разуму.
— Подождите, — сказала. — Я только переоденусь.
И прежде чем Александр Михайлович успел что-либо возразить, захлопнула дверь перед его носом.
Может быть, это и к лучшему, думала я, одеваясь. Если удастся засунуть Решетникова в какое-нибудь безопасное место, то руки у меня развяжутся. Он не будет зудеть мне под ухо, кого можно подозревать, а кого нет. Тем более я чувствовала, что дело на завершающейся стадии. Обезврежу киллеров и дам сигнал Александру Михайловичу вылезать из подполья.
Я вышла из комнаты. Решетникова в коридоре уже не было. Спустилась вниз. Он ходил взад-вперед по гостиной, ссутулившись и глубоко засунув руки в карманы плаща. Чемоданы валялись у двери. При моем появлении он остановился и поднял на меня глаза.
— Вы поняли? — спросил он. — Я уезжаю.
— Поняла. А с чего вдруг такое решение?
— С чего? — переспросил он. — По-моему, это очевидно. Я боюсь. Я не хочу умирать.
— Ясно. — Я села на диван.
— Что вам ясно? — Решетников подошел ко мне.
— Ясно, что вы боитесь, — ответила и добавила: — да сядьте вы, Александр Михайлович. Давайте поговорим спокойно.
— О чем тут можно разговаривать? — горячился он, но на диван все-таки сел.
— В принципе мысль мне нравится.
— Какая мысль? — уставился на меня Решетников.
— По поводу вашего отъезда. У вас есть на примете какое-нибудь надежное место?
— То есть?
— Ну место, о котором бы никто, кроме вас, не знал?
Александр Михайлович задумался.
— Есть, — наконец сказал он.
— Прекрасно. Что это за место?
— Это одна квартира на окраине города, — выдал Решетников. — Один мой друг уехал к своей матери во Владивосток. А мне оставил ключи от своей квартиры, просил присмотреть, пока не вернется. А потом от него пришло письмо, в котором он сообщил, что сюда сможет вернуться не раньше чем через год — дела у него там какие-то появились.
— В общем, квартира свободна?
— Да, — подтвердил Решетников. — А ключи от нее так и остались у меня.
— Это хороший вариант. А об этой квартире знает еще кто-нибудь?
— Как это?
— Ну ваша жена, друзья.
— Исключено, — замотал головой Решетников. — Говорю вам, я и сам-то про нее забыл.
Ну что ж. Это было как раз то, что надо.
— Годится, — объявила я и встала с дивана. — Идите ищите ключи от этой квартиры. Я отвезу вас туда, и там вас никто не достанет.
— А что вы задумали? — заинтересовался Решетников.
— Объясню по дороге, — отмахнулась. — Идите.
Он скрылся на втором этаже, а я довольно потерла руки. Дело сдвинулось с мертвой точки.
Глава 8
Поиски ключа от квартиры старинного друга заняли у Александра Михайловича почти полчаса. Лишь когда они были найдены, мы смогли тронуться в путь.
