Марина Серова - Все о мужских грехах
Игорь Олегович кивнул и сказал:
— Серая мышь из бедной семьи.
— Значит, к ней Зайцев не пошел бы, — уверенно сказала я. — Будь она в дни его молодости яркой неприступной красавицей в золоте и бриллиантах, в которую он был тайно влюблен, а она его не замечала, тогда другое дело, а так?.. — я покачала головой. — Нет! — решительно сказала я и, прочитав вторую фамилию: — Анатолий Тихонов, — спросила: — А это что за фрукт?
— Гнилой во всех отношениях, — брезгливо ответил Игорь Олегович. — Такой же мерзавец, как Зайцев, только трусливый.
— А вот перед ним Витька очень охотно распустил бы свой хвост, — закончила я и, ткнув пальцем в адрес Тихонова, спросила: — Где это находится?
— У нас тут на окраине есть один район, куда постороннему соваться не рекомендуется. Да и народ там такой живет, что ничего лишнего никому не скажет, так что в этом вопросе я вам — увы! — не помощник.
— Даже людям господина Лекобы? — вкрадчиво спросила я.
— Ну, им-то все и всё расскажут, — невесело покивал он.
— Значит, я еду к нему! — решительно сказала я, поднимаясь, и попросила: — Игорь Олегович, не дадите ли вы мне какую-нибудь машину, чтобы до Лекобы добраться?
— Конечно! — охотно согласился он. — Берите мою!
Особняк Лекобы находился за высокими ажурного литья воротами, за которыми виднелся настоящий английский парк — до того он был ухожен. Мне даже из машины выходить не пришлось, потому что, когда мы подъехали, калитка открылась и около окна с моей стороны появилась неласковая усатая и смуглая физиономия. Не дожидаясь вопроса, я представилась:
— Моя фамилия Иванова, я приехала из Тарасова, и мне нужно поговорить с Андреем Павловичем.
— Заходи, дорогая! — воскликнул этот мужчина, и я удивленно на него уставилась. — Ай, простите, уважаемая! — с виноватым видом тут же поправился он. — Это нечаянно вырвалось! Простите!
Я вышла из машины и, присмотревшись к охраннику и увидев у него на воротнике крошечный микрофончик и горошину в ухе, поняла, что Лекоба или кто-то из его ближайшего окружения одновременно с охранником слышат все, что происходит возле ворот, и в моем случае они среагировали мгновенно. Я вошла в предупредительно распахнутую передо мной калитку, где меня в парке встретил уже другой охранник, видимо, рангом повыше, и повел к дому. Лекоба встретил меня на крыльце, демонстрируя, вероятно, самую высшую степень его ко мне расположения. Хотя нет! Наивысшей, я думаю, была бы та, если бы он встретил меня на улице и открыл мне дверцу машины, но я без претензий — главное, чтобы он мне помог, а без остального я уж как-нибудь проживу.
— Здравствуйте, уважаемая Татьяна Александровна! — радушно приветствовал он меня. — Как ваши дела продвигаются?
— Спасибо, Андрей Павлович! Кое-какие успехи уже есть, хотя могло бы быть и больше, — ответила я.
— Говорите, какая помощь нужна! — без обиняков предложил он, показывая рукой на диван на веранде, куда я и села. — А то мне сегодня брат позвонил и сказал, что его хозяин интересовался, как мы тут вам помогаем, а мне и похвалиться нечем, — вроде бы шутливо сказал он, садясь напротив меня в кресло, но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. — Вы, говорят, кофе любите? — спросил он.
— Не то слово, — честно ответила я.
В ответ он рассмеялся и, кивнув кому-то в сторону, что долженствовало обозначать приказ подать кофе, снова спросил:
— Так чем же я могу вам помочь?
— Боюсь, Андрей Павлович, что проблем у меня накопилось достаточно, целых три.
— Ну, давайте первую! — предложил он, наливая мне в чашку кофе, который появился подозрительно быстро — не иначе как Игорь Олегович позвонил Лекобе и предупредил, что я к нему еду.
— Мне нужно поговорить с Анатолием Тихоновым, который живет на окраине города, — я показала ему адрес. — Правда, Игорь Олегович предупредил меня, что обитатели этого района вряд ли мне что-нибудь скажут.
— Скажут, — уверенно бросил Лекоба. — Я вам, уважаемая, машину и людей дам. Они вам помогут все узнать. Когда поедете?
— Хотелось бы сегодня же, — ответила я.
— Значит, сегодня и поедете, — кивнул он, а я продолжила:
— А теперь очень щекотливый вопрос. Видите ли, у меня есть свидетель по делу об убийстве Стадницких, показания которого очень важны, — сказала я. — Но дело в том, что этот человек соглашается дать официальные показания — а мне нужны именно такие — только в том случае, если он будет обеспечен работой с достаточной для достойной жизни зарплатой где-то в Абхазии, но не в Сухуми. Ну не может он здесь больше жить!
— Это женщина! — уверенно сказал Лекоба. — Наши мужчины на такое малодушие неспособны!
— Да, это женщина с ребенком, — подтвердила я. — Незаконнорожденным ребенком, потому что ее друг погиб, не успев на ней жениться. И теперь ее затравили до того, что ей, как я вижу, до самоубийства полшага.
— Ай! — воскликнул он. — Что вы хотите, уважаемая? Это наши традиции! Наши устои! — а потом подумал и сказал: — Скажите ей, чтобы вещи собирала. У меня на озере Рица пансионат есть, и туда сестра-хозяйка требуется. Будет у нее и зарплата достойная, и крыша над головой, и сыта с ребенком будет. Главное, чтобы работала хорошо!
— Я уверена, что она будет стараться изо всех сил, Андрей Павлович, — благодарно сказала я, а потом мягко поинтересовалась: — Надеюсь, ей не придется?.. — и выразительно посмотрела ему в глаза.
Он недоуменно уставился на меня, а потом, когда до него дошел смысл моего вопроса, громко и весело расхохотался.
— Ай, уважаемая! Ей сколько лет?
— Думаю, что тридцать или около того, — ответила я.
— Ай, Татьяна Александровна! У нас для отдыха молодые девушки есть! А в этом возрасте она уже… — он поморщился и покачал головой, а потом спросил: — Ну, а какая последняя на данный момент проблема?
— Нотариус, — ответила я.
— Это не проблема, — возразил он.
Понимая, что говорить придется на очень неприятную для него тему, я начала издалека:
— Видите ли, Андрей Павлович… Эти документы будут фигурировать в официальных делах…
— Я понял вас, Татьяна Александровна, — грустно улыбнулся он. — Абхазия непризнанная республика и в глазах всего мира по-прежнему является частью Грузии. Поэтому заверенные нашим нотариусом документы не будут иметь юридической силы. Вы это хотели сказать?
— Извините меня, Андрей Павлович, но да, — призналась я.
— Вы меня этим не обидели, — отмахнулся он. — Это жизнь и ее реалии. Хорошо! Будет вам нотариус из Грузии, мы его услугами часто пользуемся, когда того дело требует.
— Когда? — уточнила я.
— Завтра, — твердо ответил он. — Я ему сегодня позвоню, и утром его уже привезут.
— Ох и работы ему предстоит! — поднимаясь, покачала головой я.
— Он за это деньги получает, — усмехнулся Лекоба.
— Но все документы будут на русском языке, — предупредила я его.
— А! — отмахнулся он. — Вы что думаете? Что грузины так быстро русский язык забыли? Все они помнят! Когда надо! — уточнил он.
— Значит, я могу сказать этой женщине, чтобы она пришла к обеду в милицию сразу с вещами и ребенком? — спросила я и объяснила: — Я не хочу, чтобы ее другие свидетели видели. Она там даст свои показания и прямо оттуда уедет в ваш пансионат? Так?
— Я смотрю, что вы за нее очень переживаете, — хитро усмехнулся он.
— Да! Она мне очень помогла, и, кроме того, мне ее просто жалко! — почти что с вызовом ответила я.
— Это очень благородно с вашей стороны. Людям надо помогать! Обязательно! — сказал он и подтвердил: — Да! Можете ей сказать, что ее завтра же из милиции туда отвезут! — Потом Лекоба что-то сказал двум парням, которые все время нашего разговора простояли у подножия ступеней на веранду, а затем объяснил мне: — Эти люди вас отвезут, куда вам надо, и во всем помогут.
— Спасибо, только мне нужно по дороге заехать к Самшиевым.
— Распоряжайтесь машиной, как вам надо, — ответил он и, достав из кармана детскую фотографию Ванды, протянул мне: — Возьмите, уважаемая! Она вам может еще пригодиться.
Убрав снимок в сумку, я сошла со ступеней, села в машину и сказала сидевшему за рулем парню:
— Мне надо заехать к Самшиевым.
Тот молча кивнул, и мы поехали. Там я написала Сергею список людей, к которым он должен был немедленно заехать и сказать им, чтобы они утром ждали меня в горуправлении милиции, потому что им предстоит дать письменные показания, которые будут потом надлежащим образом заверены. Сергей тут же уехал, а я с трудом отбилась от его родственников, которые решили усадить меня за стол и покормить.
— Вечером поем, — пообещала я им и сбежала.
Совершенно естественно, что черный «Мерседес» Лекобы разительно отличался от «Волги» Самшиевых, и я тихо блаженствовала на его удобном сиденье, но вот его появление в районе маленьких, невзрачных домиков на окраине Сухуми произвело на их обитателей впечатление.
